Женитьба порочного герцога

Словно это она была виновата в том, что его тетушка требовала от своей компаньонки предстать в одном лице и цирковой артисткой, и исповедницей, и консультанткой по последней моде. Хотя Харриет толком не знала ничего о последних тенденциях во французском покрое и понятия не имела, стоит ли ее работодательнице заказывать французские панталоны или нет.
– А вам обязательно нужно топать по дому круглые сутки? – спросил, наконец, Гриффин, снова пребывая в мрачном настроении. Его галстук был дерзко развязан, а взгляд следил за каждым ее движением.
Харриет сделала реверанс. Если он и далее намерен делать вид, что между ними ничего не было, и они не целовались на лестнице академии, что ж, так тому и быть. Она профессионал своего дела, и он никогда не прочтет на ее лице, что она думает об этом утром, днем и особенно ночью, когда, выжатая словно лимон, ложится в постель. По ее непроницаемому виду он никогда не догадается, что она жаждет вновь ощутить прикосновение его порочных губ или что при звуке его голоса у нее по спине бегут мурашки. Она знала, чего хочет мужчина от женщины в ее положении. Что ж, пусть хочет дальше. Пусть оба хотят. И пусть и дальше делают вид, что не обращают друг на друга внимания. Так даже лучше. Он заперся в своей комнате. А она не станет путаться у него под ногами.
– Ну? – спросил он, поведя бровью. Она закусила губу.
– Ваша светлость должны простить меня. Я, должно быть, задумалась. Вы спросили меня о чем-то?
– Да, спросил, – сказал он, раздосадовано нахмурившись. – Почему каждый раз, когда я сажусь за стол в надежде поработать, меня отвлекает ваш топот, когда вы бегаете туда-сюда по лестнице? Я не могу написать письмо, не могу заняться бухгалтерскими расчетами, я глаз не могу сомкнуть, чтобы не услышать грохот ваших шагов.
– Если ваша светлость не знает другого способа удовлетворить всем потребностям ее светлости, то у меня нет другого выхода, кроме как подчиняться ее приказам.
Гриффин оторвался от стены. Харриет задержала дыхание. Все ее чувства были настороже. Что он собирается делать? У него на лице было такое выражение, словно… словно он собирался прошептать ей на ухо страшную тайну или еще что-нибудь. Она стояла, не в силах пошевелиться, загнанная в угол сладким напряжением. «Прикоснись же ко мне. Наполни меня своим электричеством».
И тут, словно голос разгневанной богини, рычащей с горы Олимп на другую богиню, посягнувшую на ее любимого смертного, раздался крик леди Паулис:
– Харриет, поторапливайтесь! Погода, похоже, меняется, день будет дождливым. Мы вымокнем до нитки раньше, чем доберемся до кареты.
– Она нас обоих с ума сведет, точно вам говорю, – сказал герцог, глядя на Харриет пылающим взором. – Ни одна компаньонка надолго не задержалась.
Харриет вздохнула, плечи ее поникли.
– Я вам верю.
Он воззрился на нее:
– Неужели?
– Да, но мне все же интересно…
– Продолжайте.
Харриет нахмурилась, стряхнув усталость.
– Нет, не в моем положении проявлять интерес.
– Зато в моей власти требовать от вас продолжения начатой фразы. На самом деле, пока вы ее не закончите, я не отпущу вас наверх. И тогда нам обоим достанется от нее.
– Хорошо. – Харриет понизила голос, поддаваясь его заговорщическому настроению. – Мне просто интересно, как вы раньше справлялись? В замке с ней так же тяжело?
Он нагнулся к ней.
– Даже хуже.
– Тогда как…
– …мы выносили ее? Тетушка живет в восточной башне. Мы живем в западной. Замок достаточно большой, и в нем полно укромных уголков, где можно спрятаться.
– Неудивительно, что она привыкла кричать. – Харриет повернулась, чтобы удержаться от дальнейших расспросов.
– Вы продержитесь не больше двух недель, Харриет, бьюсь об заклад.
Что-то подсказывало Харриет, что Гриффин имеет в виду вовсе не ее должность компаньонки, а ее способности противиться соблазну, который источают его глаза.
  
Глава 13
 
 Молю тебя, услышь мои слова, пока ты не обрушил свою ненависть на мою обреченную голову. 
 
  Мэри Шелли. «Франкенштейн»  
Он хотел, чтобы она ушла. Он хотел, чтобы она осталась. Если его тетя и не выглядела счастливее, чего не случалось с тех пор, как умер его брат, то, во всяком случае, Харриет отвлекала ее. Впрочем, совершенно очевидно, она отвлекала и его, потому что он не мог вспомнить, что обещал сделать сегодня после обеда. Он знал, что у него назначена какая-то встреча. Личный слуга принес новую куртку и штаны от портного. Ему казалось, список дел должен был лежать на столе. Или мисс Гарднер конфисковала его вместе с рисунком его рогатой головы?
Он был на полпути в библиотеку, когда его перехватил дворецкий.
– Пришла еще одна девушка, ваша светлость. Она желает вас видеть, – сказал он извиняющимся тоном. Всю прошедшую неделю он, словно преданный бульдог, охранял дверь хозяина от потока гостей, чьи визитные карточки Гриффину еще предстояло прочесть, не говоря уж о том, что нужно будет ответить на многие приглашения.
– Если она не член семьи, то пусть оставит свою карточку и… уходит.
– Я уже объяснял леди, что без специального приглашения любые посещения нежелательны.
– Это ты правильно сделал.
– Она настаивает на том, что ваша светлость простит ее самонадеянное вторжение после того, как узнает о не терпящих отлагательства основаниях ее дела.
– Скажи ей, пусть изложит свои основания на бумаге, после чего секретарь герцога ответит, как сочтет нужным, – сказала леди Паулис, стоя у основания лестницы.
Гриффин посмотрел на нее, выругавшись про себя. И тут он вспомнил о встрече, которая вылетела у него из головы. Парк. Высокопарная беседа с женщиной, которую все сплетницы Лондона прочили ему в жены. И займет это весь остаток дня. Примроуз выглядела трогательно, но совершенно нелепо в дорожном платье в зелено-кремовую полоску. Ее лица не было видно из под шляпки, украшенной перьями и итальянской соломкой. Она опиралась на трость, и не спеша, спускалась по лестнице. Трудно было поверить, что она может довести мужчину до грани безумия.
Харриет спустилась быстро и остановилась за спиной пожилой дамы. В руках она держала свою шаль и перчатки тетушки. На ней было длинное платье из светло-зеленого муслина и обувь на плоской подошве. Она выглядела точь-в-точь как компаньонка. Могло даже сложиться впечатление, что она вполне довольна своей долей, если бы ее глаза не встретились с его глазами, после чего она прищурилась. Она едва заметно улыбнулась и тут же отвела взгляд.
Дворецкий попятился к холлу.
– Я прикажу подогнать карету к входу. Кстати, ваша светлость, посетительница, о которой я докладывал, просила передать, что она является владелицей известной вам лондонской академии.
Леди Паулис бросила на Гриффина тревожный взгляд:
– Ты думаешь, Эдлин снова ударилась в бега?
– Если бы дело было в этом, Шарлотта бы уже вышибла дверь, – сказал он с мрачным лицом. Впрочем, зная Эдлин, он не исключал такой возможности и сказал дворецкому: – Проводи леди ко мне в библиотеку.
Дворецкий послушно кивнул:
– Да, ваша светлость.
Леди Паулис поторопилась за ним следом.
– Харриет, будьте так любезны, предупредите кучера, что мы можем опоздать на встречу, так что пусть он пошлет лакея в дом к лорду Чаттертону и предупредит об этом.
– Уверен, это какой-нибудь пустяк, – сказал Гриффин в надежде, что ему удастся оттянуть неприятную встречу в парке до конца дня. У него, конечно, остались перед братом кое-какие неоплаченные долги, но женитьба на женщине, которую он видел до этого лишь один раз, точно не входила в их число.
Через минуту или две в библиотеку вошла посетительница герцога и представилась Гриффину и Примроуз как некая леди Элис Клипстоун, директор Лондонской академии для юных леди. Она стреляла светлыми глазками из-под шляпки с перьями и всем своим видом напоминала герцогу птичку в поисках червячка. Гриффин не верил ей ни на грош.