Дед Мороз для пингвиненка (СИ)

Может, я слишком наивна, а может, чересчур романтична, но лично мне кажется, что его слова очень смахивает на признание в любви. Пускай если даже он сам это отрицает.
— Значит, ты хочешь попробовать..?
— Очень хочу, но чего хочешь ты сама?
— И я хочу.
Рома довольно усмехается и зовет меня к себе, раскрывая объятия. Недолго думая, спешу вперед, обнимая его.
— Можно считать вопрос закрытым?
— Пока да, но я не успокоюсь, пока ты не скажешь, что любишь меня.
— Почему у меня такое чувство, что я собственноручно подписал себе приговор.
Весело смеюсь, слегка ударяя его локтем вбок.
— Дурак. - а затем тянусь к нему, чтобы поцеловать. — Я тебя люблю.
Сказать это сейчас, мне показалось самым правильным решением. Пускай этот мужчина сколько угодно отрицает свои чувства, но когда-нибудь я добьюсь и от него этих слов. Хотя зная, каким упрямым он может быть, уверена, что заставить его будет непросто, но я очень постараюсь.
  
Эпилог
 
ГОД СПУСТЯ...
РОМАН
Сижу вместе с Матвеем на полу в его детской комнате, где мы пытаемся собрать конструктор. Когда мы только его купили, я не думал, что это будет так сложно. На картинке, по крайней мере, все выглядело очень просто. Сейчас же у меня почти заканчивается терпение, но я продолжаю упорно помогать сыну, которому, кажется, подбирать мелкие детали, труда не составляет.
Конечно, не только этот долбаный конструктор меня сейчас так бесит. Я злюсь, потому что моя женщина сейчас развлекается на девичнике у своей подруге. А я, втайне от нее, заглянул в ее записи, где запланированы все мероприятия, связанные со свадьбой. В том числе там сказано, где сегодня они тусуются.
И именно это мне очень не по вкусу.
С утра мы очень долго спорили по поводу того, что я против ее нахождения там. На девичнике. И пытался всеми силами уговорить ее остаться дома, но кто бы меня послушал.
Вообще, у Арины, кажется, жесткая аллергия к послушанию. И порой очень хочется ее за это придушить. Но почему-то я до сих пор этого не сделал, а как последний болван, продолжаю позволять ей собою крутить.
Почти ни в чем не могу ей отказать.
И эта ведьмочка с большим удовольствием пользуется таким положением дел.
Снова смотрю на часы. Время уже близиться к одиннадцати, и пора бы уже укладывать сына, но я почему-то оттягиваю этот момент. Наверное, потому, что тогда я останусь один, и потом удержать себя дома, не поехать в этот чертов клуб за своей женщиной, будет сложно.
Я думал об этом уже несколько раз. Но за последний час желание позвонить няне, чтобы присмотрела за Матвеем, только усиливается.
И черт его знает, почему я так злюсь.
Я знаю, что Арина не допустит ничего такого, о чем бы мне следовало беспокоиться. Но только одна мысль о том, что сейчас вокруг нее вьются полуголые мужики, которым она в трусы запихивает деньги, меня до жути выбешивает.
До встречи с этой женщиной моя жизнь была намного спокойнее. И я уж точно не был знаком с таким чувством, как ревность. Теперь же я, кажется, ревную ее к каждому столбу, если он оказывается к ней ближе, чем на пару метров.
Она моя.
И никто не смеет ее касаться, кроме меня.
Вот такой я чертов собственник.
Когда время на часах уже показывает половину двенадцатого, я все же говорю сыну, что пора спать. Он нехотя кивает, но не спорит. Да и видок у него уже сонный, так что мы быстро помылись, а потом я его уложил. И даже почитал книгу, которую Арина оставила на столике возле его кровати.
Она читает ему каждый вечер, а я в это время обычно нахожусь где-то неподалеку, наблюдая за этими двоими. И мне до безумия нравится ее голос. Нравится, когда вся моя семья рядом.
Я и не думал, что стану таким примерным семьянином.
И что буду так от этого кайфовать.
А еще совсем недавно я поймал себя на мысли, что хочу еще одного ребенка. Девочку, похожую на свою мать. И эта мысль стало настолько навязчивой, что даже сниться по ночам. И конечно же, можно было бы сделать так, чтобы у Арины не осталось выбора и она забеременела.
 
Но в этот раз я хочу все сделать правильно, а для этого…
Достаю из кармана брюк маленькую коробочку, что ношу с собой уже несколько дней. Я хочу сделать предложение, но почему-то никак не находится нужного момента. Либо я чересчур занят на работе, либо моя драгоценная сильно устает после того, как весь день бегает по делам, пытаясь организовать подруге свадьбу ее мечты.
Конечно, можно было бы просто надеть ей кольцо на палец и на этом покончить. Все равно я почти на сто процентов уверен, что она мне не откажет. Но черт возьми, я хочу все сделать красиво. Особенно зная романтическую натуру Арины, она ждет именно такого предложения, а не просто постфактум.
Как же я умудрился влюбиться в эту женщину? Мы такие разные, но в то же время идеально друг другу подходим. Навряд ли какая-нибудь другая смогла меня терпеть. Да и навряд ли какая-нибудь другая меня бы устроила…
Я никогда не говорил этого Арине, но я тащусь от того, как сильно она меня любит. От ее заботы и нежности. Оттого, что каждый вечер меня дома ждет горячий ужин, а моя постель никогда не бывает пуста. От того, как она упорно продолжает делать все сама, даже гладить мои чертовы рубашки, не позволяя мне нанять домработницу.
И я, черт возьми, ее люблю!
Конечно, об этом я ей не говорил. Хоть она и пытается каждый день заставить меня произнести эти слова. А мне нравится ее дразнить. Наблюдать за тем, как она надувает губки, испепеляя меня недовольным взглядом. И как каждый раз, стоит мне только ее поцеловать, она забывает о том, что как бы на меня злиться.
Моя неповторимая.
Слышу, как открываются ворота, и во двор въезжает ее машина.
Какого черта?
Если она выпившая села за руль, то я ее придушу.
Вылетаю из дома, спеша к ней. Арина вылезает из машины и достает свою сумочку. А потом оборачивается ко мне, и на ее лице расцветает счастливая улыбка. Закрывает дверцу, и поставив сигнализацию, спешит в мои объятия.
— Если я учую запах алкоголя, то тебе лучше бежать в другую сторону.
Предупреждаю ее, наблюдая за тем, как она останавливается в пару метрах от меня.
— Накажешь меня? - весело улыбается.
— Ты вообще головой думала, когда садилась за руль?
Мне не до шуток, я сейчас очень зол.
— Я не пила. - снова делает шаг вперед, подходя ближе. — Но то, что ты думаешь, что я идиотка, очень обидно.
Позволяю ей к себе приблизиться и принюхиваюсь. Хотя, когда до меня доходит, что я делаю, мне становится очень смешно.
Дожился.
И сейчас похож на ворчливого деда.
— Я просто испугался, учитывая, где ты была, и что вы там делали.
— Честно говоря, выпить очень хотелось. - она снова хитро улыбается, стреляя в меня глазками. — Но мне нельзя.
Арина обнимает меня за шею, пристав на цыпочки, и призывно подставив свои губки, ожидала поцелуя.
Обнимаю ее в ответ, сильнее прижимая к себе.
— Неужели боялась, что я буду ругаться? - довольно усмехаясь, целую ее в щечку, не желая сразу давать ей желаемого.
— Нет.
— Нет?
— Нет, тебя я не боюсь, но у меня есть другая причина не пить.
— И какая же?
— Не скажу, пока ты не признаешься мне в любви.
Смеюсь и поднимаю её на руки, чтобы занести в дом. Хитрая зараза. Оказавшись внутри, не останавливаюсь и несу ее сразу в нашу комнату.
— Думаю, я переживу, если не узнаю.
— Боже, Морозов, неужели так трудно сказать всего три слова?
Она злится, и оказавшись в комнате, требует, чтобы я поставил ее на ноги. Не спорю и отпускаю ее, все равно никуда она от меня теперь не сбежит.
— Каких три слова? - продолжаю ее дразнить.
— Ты знаешь.
— Не знаю.
— Я тебя люблю.
— Знаю, Дорогая. - ловлю ее за руку и притягиваю к себе. Сегодня мне почему-то не хочется ее мучить, поэтому я говорю: — Я тебя тоже…