В плену удовольствия. (ЛП)

Нужно, чтобы дверь оставалась открытой, ведь Ева не хотела оказаться запертой наедине с убийцей. Она потянула ключ, но не смогла его вытащить: пальцы онемели и были скользкими от крови.
Ева попятилась от двери. Ее охватило странное чувство безразличия. Ключ не имеет значения. Все должно закончиться здесь.
Она повернулась и окинула взглядом длинную галерею: мебель, скрытую под льняными чехлами, высокие окна в конце коридора, открытые настежь, чтобы проветривать запах краски, ничем не покрытые половицы.
Взгляд ее остановился на высоких окнах. Не тех французских, что вели на террасу, но тех больших, из которых открывался вид на цветущие сады и фруктовые деревья. Вот и последний знак.
Ева услышала шаги и обернулась. Она не паниковала. Стоявшая в центре комнаты мебель разделяла их и придавала немного смелости. Однако ей хотелось бы быть смелее. В конце концов, она дочь своей матери, и Антония подготовила ее к этому отчаянному, решающему моменту.
Форд закрыл дверь и запер ее на ключ, затем медленно направился к Еве. Он приволакивал левую ногу.
- Тебе надо было запереть дверь, Эви, - произнес он, - хотя это было бы бессмысленно. Я бы все равно выломал ее, чтобы до тебя добраться.
Он бросил взгляд на открытое окно.
- Ты же не думаешь о том, чтобы спуститься по строительным лесам? Милая девочка, ты же не героиня одного из твоих романов.
Она молчала, прислушиваясь к своим ощущениям. В его кармане лежал пистолет, в рукаве прятался нож. Нелл укусила его за запястье - это должок, который Форд собирался вернуть. Он был правшой, но теперь его правая рука бесполезна.
По мере того, как он подбирался ближе, Ева отходила, стараясь, чтобы их продолжала разделять мебель. Он не знает, что в складках ее юбки спрятан пистолет. Он думает, что она беззащитна и с ней легко справиться.
- Полагаю, - продолжил он, - что эта маленькая сучка из Бедлама прячется в шкафу. О да, я знаю, кто она. Этот секрет известен последнему слуге: вы, леди, скрываете в поместье беглянку. Я не причиню ей боли. Я просто отправлю ее назад в Бедлам.
Он наклонил голову.
- Помнишь меня, Эви?
В его устах уменьшительная форма ее имени звучала как оскорбление. В эту игру могут играть двое. Она заставила себя рассмеяться.
- На твоем месте я бы не совалась в Бедлам, Берти. Тебя бы там приняли за своего.
Эти слова стерли улыбку с его лица.
- Так ты знаешь, кто я! Уверен, что ничем себя не выдал. Ты меня узнала?
Ева тщательно подбирала слова. Вряд ли он будет рад услышать, что она может читать его мысли, но ей хотелось наконец отчетливо понять, что у него в голове и почему тогда, много лет назад, он совершил убийство. Ева хотела знать, что случилось с матерью.
- Не сразу, - призналась она. - Я смотрю, ты выбился в джентльмены, да? Но когда я напечатала тот рассказ про каменоломню, я знала, что ты придешь за мной.
- Я не пришел бы, если бы ты не подписалась своим именем. Знаешь ли ты, что раньше я считал автором этих рассказов Лидию? Твоя беда в том, Эви, что ты никак не можешь оставить эту историю в покое. Это создало мне определенные неудобства.
Она переняла его разговорчивый тон.
- Вообще-то я думала, что за мной явится твой отец, пока не узнала о его смерти много лет назад. - Она склонила голову набок. - Хотя, если уж на то пошло, ты прямо копия отца. Я должна была тебя узнать.
Последние слова были чистой воды выдумкой. Она едва помнила всю семью.
- Моя мать... - он судорожно вдохнул. - Моя мать была вечно ноющей стервой.
- О... Что плохого она тебе сделала?
Его воспоминания проникли в ее мозг, и она почти застонала от боли. Еву больше не волновала осторожность. Ее голос дрожал от скорби и негодования.
- В ту ночь твой отец был пьян, не так ли? В «Белом олене»? Он был пьян, и ты решил занять его место и убить моего отца. Твоя мать пыталась остановить тебя, а когда не смогла, рассказала все Антонии. Та пошла за тобой, и ты столкнул ее с вершины каменоломни.
 
Он остановился и вытаращился на нее так, будто увидел привидение.
- Откуда ты вообще можешь об этом знать?
Она попыталась подобрать хоть какое-то подходящее объяснение, но так и не смогла.
- Лидия! - прорычал он. - Она тебе рассказала! Они с моей матерью всегда что-то подозревали, но всего лишь подозревали. Нельзя доверять всем слухам. - Он помолчал. - Но в данном случае я раскрою тебе свой маленький секрет. Mea culpa[59]. Это моих рук дело.
Воспоминание стояло перед ее глазами так, будто принадлежало ей самой.
- Мама сказала мне, что это несчастный случай, но я знала, что это ложь. Ты был там, наверху, и боялся спуститься, а она испугалась, что я все-таки попытаюсь взобраться по ступенькам, чтобы найти тебя. Она хотела меня защитить.
- Мне жаль, что ты не поднялась наверх, - злобно процедил Форд. - Тогда бы я и тебя сбросил.
Горе заставило ее позабыть об осторожности.
- Бедняжка Берти, - сказала она, будто обращаясь к маленькому мальчику. - Ты всегда был коротышкой, которого все обижали, правда? - Она замолчала и вздрогнула от образов из его воспоминаний, но потом безжалостно продолжила: - Горничная, которая указала тебе на заднюю дверь? Лакей, поймавший тебя на краже? И Гарри, мальчишка, который рассмеялся, когда ты упал с лошади? Но ты им показал, правда, Берти? Никто не смеет обидеть Берти Мессенджера и уйти безнаказанным.
Он по-мальчишески бесстыдно ухмыльнулся.
- Ой-ой. У Лидии язык как помело. Я скоро положу этому конец. Но это неважно. Это все несчастные случаи. Так сказал коронер.
Она не смогла сдержать отвращение.
- Все изменится, когда узнают, что малыш Берти Мессенджер не погиб в том пожаре, а получил новую жизнь и новое имя, - она остановилась и резко выдохнула. - Джейсон Форд. Так звали мальчика, который тогда погиб.
Ее слова явно его подстегнули.
- Откуда ты знаешь? Я никому не говорил.
- Ты воспользовался личностью мальчика, которого убил. Мальчика, которого твой отец опознал как собственного сына. Что плохого тебе сделал этот мальчик?
Подозрение в его глазах сменилось весельем.
- Ничего. Просто я устал от той жизни, устал быть сыном опустившегося пьяницы. У Джейсона были деньги, зато не было семьи и друзей, которые бы по нему скучали. Я не мог упустить такую возможность.
- Ты позволил, чтобы твоего отца повесили за убийство?
Он театрально вздохнул.
- Предполагалось, что все будет выглядеть как несчастный случай. Я никак не мог спасти своего отца.
- Это уж точно. Единственный человек, которого ты любишь - тот, которого видишь в зеркале.
На это он только расхохотался.
У нее заканчивались темы для разговора, заканчивалась возможность оттянуть неизбежное. Сколько времени понадобится Энди, чтобы найти привратников? Где Эш? Где же, о, где же Эш, и почему она так и не сказала ему, что любит его?
По всему было видно, что его терпению приходит конец. Пытаясь скрыть отчаяние, она произнесла:
- Ты сильно просчитался, когда приехал на симпозиум. Лидия тебя узнала.
- Я хотел, чтобы она меня узнала. Думал, что рассказы - ее рук дело, и мне нужно было знать, что ей известно. Я сменил имя, это верно, но и она тоже. Мы не хотели, чтобы в нас узнали детей Томаса Мессенджера.
- Бедняжка Лидия. Ей предстоит стать твоей следующей жертвой?
Он засмеялся.
- Нет, Эви. Моей следующей жертвой станешь ты.
Ева подняла пистолет и прицелилась ему прямо в сердце. Оружие было в левой руке, и она молилась, что с такого расстояния не промахнулась.
- Твоя удача покинула тебя, Берти. Здесь уместна фраза “Готовься предстать перед своим Создателем”. Не сомневаюсь, что дьявол будет рад снова тебя видеть.
Он покачал головой.
- Ты не сможешь хладнокровно спустить курок, потому что иначе окажешься не лучше меня.
Он прав. Глаза застила пелена слез, и Ева немного опустила пистолет. Она не будет пускать пулю ему в сердце. Она выстрелит ему в здоровую ногу, если, конечно, сможет крепко держать оружие.