В плену удовольствия. (ЛП)

Ева знала одно: она и злейшему врагу не пожелала бы оказаться в этом приюте для умалишенных.
Ее волнение передалось Декстеру. Он стал скрести дверь, желая выйти. Ева ничего против не имела, потому что надзиратели с собаками уже давно ушли, а короткая прогулка поможет прояснить мысли и успокоиться.
Она зажгла новую свечу, надела самое теплое пальто, натянула прочные прогулочные ботинки и накинула на голову шаль. Хотя стоял апрель, ночи оставались прохладными. Приказав Декстеру следовать за собой и рукой прикрыв пламя свечи, Ева вышла из комнаты и прошла по длинному коридору к лестнице для слуг.
На полпути вниз Декстер принюхался и бросился вперед. Ева не успела его остановить. Ко всему прочему свеча погасла. Нащупав перила, осторожно, шаг за шагом, Ева спустилась и остановилась на лестничной площадке. Удивительное дело: дальше она не могла сделать ни шагу. Прислушавшись, Ева понадеялась, по крайней мере, услышать вой Декстера, желающего выйти на улицу. Но не различила даже звука его дыхания.
Проходили минуты. Ей нужно было уговорить себя двигаться дальше. Скорее всего, Декстер сейчас уплетает то, что одна из служанок оставила на кухне, либо что-то, что он украл из ведра с помоями, либо кто-то из слуг еще не спит, либо… либо…
 Женщина, сбежавшая из Бедлама. 
Тихонько спустившись по лестнице, Ева зашла на кухню. В слабом свете от каминных углей не было видно ни Декстера, ни кого-то еще. Она поспешно зажгла свечу от тлеющих угольков, затем повернулась и хорошенько осмотрелась. Вроде все на месте.
Она не боялась и не хотела звать Декстера. Мысль о беглянке из Бедлама так крепко засела в голове у Евы, что она не желала напугать бедняжку.
Тихо, как крадущаяся кошка, Ева переходила из комнаты в комнату и наконец дошла до прачечной. Декстер увидел хозяйку и тихонько завыл, но не отошел от женщины, прижавшейся к большому медному котлу, который с утра до вечера грел воду для насущных нужд дома леди Сэйерс.
Увидев Еву, незнакомка подскочила. Ее глаза были широко открыты от тревоги, дышала она неглубоко и с трудом, а в руке держала ломоть хлеба.
–  Не бойся, –  тихонько, стараясь не пугать незваную гостью еще больше, попросила Ева.  – Я тебя не обижу и никому не скажу, что ты здесь.
Ее слова не произвели никакого впечатления. Глаза беглянки по-прежнему были широко распахнуты от страха. «Она же еще дитя», – подумала Ева, рассматривая поношенное платье, испачканное в грязи, и спутанные волосы с листьями и колючками. Босые ноги были исцарапаны.
Ева посмотрела в глаза, блестящие от страха.
–  Ты подружилась с моей собакой. Я тоже хочу стать твоим другом.
Она не знала, откуда берутся эти успокаивающие слова, но они не подействовали на девчушку.
–  Меня зовут Ева. А тебя как?
Беглянка не ответила, а посмотрела на дверь позади Евы. Интересно, не боится ли несчастная потому, что Ева закрывала собой единственный выход? Или что за Евой придет еще кто-то?
– Я одна. Здесь только мы с Декстером, –  успокаивающе продолжала она.
Беглянка задрожала всем телом. Ева поставила свечу, сняла пальто и положила его на спинку стула.
–  Возьми мое пальто, –  предложила Ева. – Тебе будет тепло. Я обещаю, что не запру тебя здесь и никому не скажу, где ты. Если хочешь уйти, то я тебя не держу, но по крайней мере возьми пальто. – Сняв шаль, а потом ботинки, оставила вещи на стуле. – И это тоже.
Девушка, казалось, слегка успокоилась, но все равно была готова в любой момент сорваться с места.
–  Ты, должно быть, голодна, – предположила Ева. – Я пойду в кладовую и принесу что-нибудь съестное. Тебе нравится сыр? Потом мы поговорим о том, что нам делать. Я бы хотела отослать тебя к себе домой, в Хенли… –  Она запнулась и покачала головой. Еще не узнав всего, она уже болтала слишком много. Эта девчушка сбежала из Бедлама. Она могла представлять опасность, могла напасть. Еве совсем не хотелось бороться с сумасшедшей.
Но она чувствовала что-то еще. Ее разбудили воспоминания о матери, и сейчас она слышала голос Антонии, говорившей, что стоит доверять своим инстинктам.
 
 «Когда тебя мучают сомнения, Ева, доверяй своим инстинктам». 
Так она выбрала своего первого пони, хотя он казался меньше всех. Джинджер показала свой характер, выиграв все призовые ленты на ярмарках, которые они посещали.
«Доверяй своим инстинктам, Ева». Она собиралась последовать материнскому совету, к тому же с ней был Декстер. Если потребуется, пес жизнь за нее отдаст.
Незнакомка пролепетала:
–  Нелл.
«О, как же ты недоверчива!» –  подумала Ева и улыбнулась.
–  Тебя так зовут?
Девчушка робко кивнула.
–  Я принесу тебе что-нибудь поесть, Нелл.
Ева оставила свечу на столе и не спеша попятилась, выходя из прачечной. Только несколько минут спустя она на ощупь дошла до кухни. Там зажгла свечу на каминной полке и взяла все, что хотела из кладовой. Когда она вернулась в прачечную, девушка уже убежала, прихватив одежду, оставленную ей Евой. Дверь рядом с деревянными кадками была приоткрыта. Ева толкнула ее еще немного и увидела, что дверь ведет в угольный подвал.
Так вот как беглянка сюда попала: сначала спряталась в подвале, а потом ее привлекло в прачечную тепло котла.
Ева закрыла дверь и собиралась уже запереть ее, но передумала. Если девчушка набралась смелости войти в дом, чтобы обогреться, какой в этом вред? Она не была опасной сумасшедшей. Ничто не могло убедить Еву в том, что у девушки злой умысел. Она больше напоминала бродячую собаку, которую бил хозяин. И это с ней сотворили надзиратели в Бедламе.
Декстер уткнулся носом в ладонь Евы.
–  Я сержусь не на твою подругу, а на мир в целом, – сказала Ева псу и вздохнула. – Давай дадим ей время уйти. Погуляем попозже.
Они поднялись наверх. Ева сразу же подошла к окну и посмотрела наружу. Все было неподвижно, лишь шелестели листья и качались ветки деревьев на ветру.
 Глава 7 
Платье для посещения Воксхолл-Гарденз Ева одолжила из гардероба леди Вальмеде. Этот наряд из малинового атласа с аппликациями и небольшим турнюром являлся частью приданого и шился для поездок в оперу. Вырез так сильно открывал грудь, что Ева, дабы защитить свою скромность, развернула веер и прикрылась им. Ее волосы были высоко взбиты и напудрены, на щеку она приклеила мушку. Ева знала, что никогда еще не выглядела так красиво. Но и такого неудобства тоже никогда раньше не испытывала. Корсет причинял ей жуткие мучения. Сесть в нем можно было лишь с трудом, а шнуровка грозила лопнуть от любого кашля или смешка. Ева не могла взять в толк, зачем женщины вообще мирились с этой частью их туалета.
 Впрочем, нет. Прекрасно понимала. Хотела бы она знать, что подумает Эш Денисон, увидев ее в малиновом атласе.  Она повела себя не самым честным образом, когда отговорила Лидию надевать именно это платье: сказала, что оно ее старит, и та с неохотой остановила выбор на наряде из золотой парчи. Но золотая парча не шла ни в какое сравнение с малиновым атласом. В этом туалете Ева ощущала себя свободной, дерзкой, желанной – словно героини ее книг.
Словно она сама – из своих грез.  Невольная улыбка тронула уголки губ. Возможно, мужчина из ее сна знал, о чем говорил. Чтобы проверить это предположение, Ева переписала первые две главы своего романа. Несколькими поправками она превратила негодяя в главного героя. Результат получился ошеломляющий. Ее скромная, одаренная героиня, казалось, была создана для укрощения этого зверя. Ева пока еще не знала, что будет дальше, потому что ее персонажи, кажется, уже начали жить своей жизнью. И стань их диалог хоть чуточку горячее, страницу, на которой он был написан, охватил бы огонь.
- Ну разве это не прекрасно? – произнесла Анна Контини, поведя рукой.