В плену удовольствия. (ЛП)
Он минуту внимательно смотрел на нее и смущенно улыбнулся:
– Мне очень, очень жаль. Сдается, я ошибся. Нужно было подумать, прежде чем говорить.
Его извинения ее не смягчили.
– Да, следовало, и не только перед тем, как говорить, но и прежде чем начать высмеивать человека таким красноречивым взглядом.
Тот взгляд, что она перехватила – предназначавшийся его кузине, – беспокоил ее, словно воспленная рана. Ева не раз замечала подобное выражение на лицах других людей. Над сумасшедшими Клэверли часто смеялись. Их считали чудиками, место которых на сельской ярмарке.
Эш ответил сдержанно и холодно:
– Объяснитесь, мисс Диаринг.
– Я видела, как вы посмотрели на Аманду, когда моя тетушка заговорила об Анджело. Этот взгляд красноречивее всяких слов. Если бы вы знали нрав моей тетушки, то отнеслись бы к ней с большим уважением. Она очень милая, славная леди, которая ни о ком плохо не подумает.
– Если бы вы знали мой нрав, мисс Диаринг, то поняли бы, что я никого не хотел оскорбить, – ледяным тоном ответил Эш.
– Я знаю о вашем нраве ровно столько, сколько нужно. Вы любимец общества. Вы умеете одевать дам. – Бессонные часы, которые она провела в беспокойстве, очнувшись ото сна, сделали ее честной, но не умной. – Вам приятнее в обществе полусвета, чем с благовоспитанными людьми. Вы хотите лишь волочиться за женщинами или получать как можно больше удовольствия от каждого нового приключения, встретившегося на пути. – Ева пыталась подобрать слова. И как только она запуталась в этой паутине? – В жизни есть не только это.
Услышав его грудной смех, она задрала подбородок. Эш, склонив голову на бок, пристально изучал ее.
– Так это вы следили за мной из окна экипажа прошлой ночью.
Она задохнулась от возмущения:
– Я ничем подобным не занималась! Вы сами устроили представление в общественном месте. И разве я виновата, что видела вас?
Он поскреб подбородок.
– И вы составили мнение о моем нраве, учитывая лишь один легкомысленный поцелуй? Может, вы и писательница, но вам еще многое предстоит узнать о мужчинах и об удовольствии.
То был легкомысленный поцелуй? Она задумалась, каким же будет страстный – серьезный – поцелуй и невольно остановила взгляд на его губах. Когда уголки этого созданного для поцелуев рта поднялись вверх, Ева вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
– Я знаю о мужчинах столько, сколько надо для написания романов, – ответила она.
– Разумеется. А я и забыл. Ваши герои лишь аксессуары, не так ли?
Не услышав ответа, Эш придвинулся поближе.
– Если бы на симпозиуме я похвалил ваши книги, вместо того чтобы указать на несколько очевидных изъянов, интересно, вы бы меня так же невзлюбили? Или, возможно, это вы себя не любите, а не меня. – Его глаза весело заблестели. – Вы меня не обманете. В вас скрыто намного больше, чем видно невооруженному глазу. И этого нечего стыдиться. Доверьтесь мне, Ева, и я научу вас удовольствию. Вы же этого хотите, не правда ли?
Ее глаза стали круглыми как блюдца.
– Что вы сказали? – хрипло спросила она.
Эш нахмурился, заметив в ней перемену. Она, казалось, была в страшном смятении.
– Это всего лишь игра, – пояснил он. – Я не пытаюсь вас соблазнить. Слово чести.
Указав на столик позади него, Ева дрожащим голосом произнесла:
– Леди Сэйерс попросила принести веера. Вы позволите?
Он и не подумал пошевелиться, а продолжал стоять, расставив ноги и пристально глядя на нее.
– Что происходит, Ева?
За дверью послышались шаги. Когда вошлаАманда, Ева быстро отступила. Эш выругался себе под нос.
Казалось, Аманда не заметила напряженную обстановку. Подойдя к Эшу, она спросила:
– У тебя случайно нет с собой табакерки?
Эш ответил совсем не так учтиво, как обычно.
– Есть. А зачем?
У Аманды в глазах плясали чертики.
– Бабушка хочет показать нам, как нюхать табак. – Обратившись к Еве, Аманда пояснила:
– Я и понятия не имела, что бабушка была такой удалой леди в дни своей юности. Я думаю, что она была кокеткой. Сейчас же настал ее звездный час, и она не желает, чтобы он заканчивался. Мы все приглашены в субботу на открытие Воксхолл-Гарденз.
Передавая Аманде табакерку, Эш испытующе посмотрел на Еву. Она же собирала веера, продолжая избегать его взгляда. Ева никак не могла перестать думать о его словах – тех же, что и в ее сне.
Аманда оживленно продолжала:
– На открытии будет маскарад, и бабушка с леди Сэйерс предложили одолжить каждой даме по одному из своих сохранившихся нарядов. Я всегда хотела примерить платье с обручами или кринолином. В любом случае я еще не видела такого оживления. Бабушка и леди Сэйерс ведут себя как… ну… школьницы. – И, обращаясь к Еве, многозначительно добавила: – И мы пропускаем все веселье.
Они с Евой подошли к двери. Оглянувшись через плечо, Аманда сказала напоследок:
– Чуть не забыла. Бабушка передала, что ты можешь ехать, Эш. Леди Сэйерс пообещала отправить нас домой в ее экипаже.
Ева присела перед ним в реверансе.
– Прощайте, лорд Денисон.
И больше ничего.
***
Как только они вышли за дверь, Аманда спросила:
– Что все это значит? Зайдя в музыкальную комнату, я решила, что какое-то божество превратило вас обоих в статуи.
Ева не знала, с чего начать. В голове у нее царил хаос, чувства были в расстройстве. Ей очень нравилась Аманда, но они были не настолько близки, чтобы Ева смогла ей довериться.
Аманда продолжила расспросы:
– Это из-за мисс Клэверли, верно? Вы увидели страдальческий взгляд Эша, когда она заговорила об Анджело? Не будьте к нему так суровы. Он не рассказывал о нашей тете Агате?
Ева покачала головой.
– Эш ее очень любит, но испытывает естественное мужское недоверие к тому, что он называет «шарлатанство и колдовство». Скорее всего, он прав в отношении тети Агаты. Она в самом деле считает, что может связываться с душами усопших, и все время проводит у себя дома спиритические сеансы. Если честно, то у меня от этого мурашки по коже. А вот мисс Клэверли очень забавная. Я убеждена, что она не ждет, что мы воспримем ее всерьез, – Аманда пожала красивыми плечами.
«О нет, как раз этого она и ожидает», – мрачно подумала Ева, слабо улыбнувшись.
Они подошли к двери гардеробной леди Сэйерс, где, судя по смеху и громким голосам, леди наслаждались происходящим.
Взявшись за ручку, Аманда сказала:
– Надеюсь, что вы простите моего кузена. Я уверена, что он хотел как лучше, но он ведь всего лишь мужчина.
– Да, – согласилась Ева, – он всего лишь мужчина.
***
Эш едва притронулся к ужину, присланному в номер из столовой Грийона. Он сидел за столом, барабаня пальцами и размышляя о предстоящем ему длинном вечере. Из десятка (или около того) карточек-приглашений с золотым обрезом, украшающих его каминную полку, Эш выбрал пять, собираясь подумать, стоит ли их принять. Он уже освободил себя от обязанности сопровождать бабушку и Аманду на сегодняшнее мероприятие – званый обед со старыми и лучшими друзьями леди Вальмеде.
И все же Эш никак не мог вызвать в себе хоть какой-то интерес к выбранным приглашениям – а ведь все они исходили от опытных светских женщин. Он не был негодяем и не покушался на невинных барышень, а также не имел дела с женщинами, на уме у которых было лишь замужество. Что же, черт возьми, он делает с Евой Диаринг?
Он легонько щелкнул большим пальцем по карточке с золотым обрезом. Софи Виллерз – женщина красивая, страстная, слова поперек не скажет, но слишком уж старается угодить. Он щелкнул по другой. Летиция Сатклифф – красавица и умница. Но чувство юмора отсутствует напрочь. Следующая карточка. Барбара Холлет любит поговорить только об одном – о своей персоне. И так далее.
Что же такого в Еве Диаринг, что он не в силах ее забыть?
Она попрекнула его образом жизни и заставила задуматься о том, куда он идет и что делает. Ну, в эту игру можно играть вдвоем. Ведь если внимательно приглядеться, у нее самой нет ни жизни, ни какой-то особой цели в оной.