В плену удовольствия. (ЛП)

Эш прошептал прямо ей в губы:
- Он не будет ничего говорить. Его больше будет интересовать, как оказаться в её постели.
Он тут же отпустил писательницу и замер в ожидании полагающейся пощёчины, которую, по собственному мнению, явно заслужил. Но миссис Бэрримор его удивила. Она засмеялась, встала с кресла и, покачав головой, сказала:
- Вы должны понять, лорд Денисон, что в моих книгах герой – просто аксессуар, как веер или носовой платок. Мои героини – вот кто в центре повествования. – Она повернулась, чтобы уйти, но затем оглянулась и добавила:
- Благодарю за стакан воды.
- Всегда к вашим услугам, - отозвался он.
В этот раз Эш был точно уверен: леди поняла, что он не так уж и безвреден.
Он смотрел вслед миссис Бэрримор, любуясь её величавой походкой. Отсюда Эшу удалось лучше рассмотреть фигуру писательницы, которую она пыталась скрыть под бесформенным платьем: прямую спину, тонкую талию и пышные бёдра. Он бы с удовольствием помог ей подобрать более подходящий гардероб.
Когда миссис Бэрримор поднялась по лестнице, Эш встал с дивана и вернулся на симпозиум.
Несколько минут спустя Джейсон Форд вывел его из глубокой задумчивости.
- Чему вы улыбаетесь? – спросил он.
Эш произнёс первое, что пришло в голову:
- Я смеюсь над самим собой.
- И что же в вас такого забавного?
Эш вовсе не собирался рассказывать этому серьёзному юноше, что он мысленно раздевал одну деревенскую серую мышку. Молодой Форд будет потрясён.
- Это неважно, - ответил лорд Денисон, что было не вполне верно, и поспешил переменить тему разговора: - Вы что-нибудь выяснили?
- Никто ничего не знает о тех мужчинах, что едва не сорвали симпозиум. Миссис Риверс намекает, что она и есть Анджело, но всячески уклоняется от дальнейших разговоров. Вряд ли я смогу скрутить ей руки за спиной и заставить признаться, правда это или нет.
Миссис Риверс. Та кокетка. Эш сомневался, что она могла скрываться под псевдонимом Анджело. Он скорее бы поставил на миссис Бэрримор. Эш вспомнил, как плохо она выглядела и как была потрясена той неприятой сценой. Что-то сильно её напугало.
- Предоставьте миссис Риверс мне, - сказал лорд Денисон.
***
Поднявшись наверх, в свою спальню, Ева принялась ходить из угла в угол. Она знала, что не сможет задержаться здесь надолго. Ей следует вернуться к Ли и к своим читателям, которые жаждут с ней пообщаться. Но ей необходима минута-другая, чтобы взять себя в руки.
Она снова и снова мысленно возвращалась к тому моменту, когда почувствовала волну необъяснимой ненависти, которая, казалось, с головой накрыла её во время симпозиума. А когда Ева посмотрела в зал, пытаясь найти источник этой злобы, то наткнулась на прямой взгляд Эша Денисона.
Она присела на край постели и рассеянно обхватила себя руками, будто продрогла до костей. По словам леди Сэйерс, лорд Денисон был весьма популярен из-за своей обходительности. Однако когда виконт заговорил о книге Евы, то совсем не показался ей любезным. Его слова огненными буквами отпечатались в её памяти: витиеватый слог, преувеличенные чувства, слабохарактерный герой.
Её герои были безопасными. Ева им доверяла. А вот лорду Денисону – нет,при встрече она не хотела бы сказать ему ничего больше, чем «Как поживаете». Виконт нашёл это забавным – уделить время деревенщине. Ведь именно так он, скорее всего, о ней и подумал. Вот как он оценил Еву! Что ж, у неё достаточно здравого смысла, чтобы не обращать внимания на мнение мужчины, который был всего лишь неисправимым щёголем.
Ева уже приводила себя в порядок, чтобы спуститься вниз, когда в комнату вошла её тётя.
- С тобой всё в порядке, милая? - спросила мисс Клэверли. – Леди Сэйерс сказала, что ты не очень хорошо себя почувствовала.
- Это всё из-за жары, - ответила Ева. Она посмотрела на Миллисенту, надеясь заметить хоть какие-то признаки, что тётя тоже почувствовала присутствие в зале недоброжелателя, но мисс Клэверли, обладавшая,как и Ева, сильно развитым шестым чувством, выглядела просто встревоженной.
 
- Я думаю, что это нервное, - заметила Миллисента. – Ты всегда так напряжена во время подобных собраний. Даже не знаю, почему. Ведь ты пишешь отличные книги.
Ева пожала плечами.
– Это был не самый лучший симпозиум, на котором мне довелось присутствовать.
- Ты права. Эти ужасные люди доставили всем столько неприятностей! Но лорд Денисон быстро положил конец беспорядку. Из-за чего поднялся весь этот шум? И кто такой этот Анджело?
- Не имею ни малейшего представления. Может, вернёмся к остальным?
- Только если ты чувствуешь себя лучше, милая.
- О, я в порядке и готова к чему угодно, - заявила Ева и вместе с тётей вышла из комнаты.
 Глава 4 
Утром того дня, когда Брэнд Гамильтон должен был вернуться в город, Эш отправился в редакцию «Геральда», расположенную в Сóхо[13]. Он по-прежнему хотел выяснить, кто скрывается под псевдонимом Анджело. Наверное, другие люди уже оставили бы эту затею, ведь автор статьи не совершил ничего противозаконного. Но лорд Денисон не мог оставить всё как есть. Он искреннее верил, что неизвестный автор написал именно о его семье, и теперь хотел выяснить, каким образом Анджело удалось узнать столько подробностей. Кто мог рассказать ему об этом? То, что автор изменил имена героев и место действия, не одурачило Эша ни на секунду. Этот писака был посвящён в такие тайны, о которых мог знать только Эш.Казалось, что кто-то вторгся в его самые сокровенные мысли и выставил их на всеобщее обозрение.
Но даже не это было главной причиной, по которой он так хотел разоблачить Анджело. Эшу не давала покоя загадочная смерть Гарри.
Эш обнаружил Гамильтона сидящим за письменным столом с разложенной перед ним утренней газетой. Они с Брэндом были друзьями со школьной скамьи. Когда-то очень похожие, теперь приятели, казалось, разительно отличались друг от друга. Владелец «Геральда» ставил перед собой цели и стремился их достичь. А Эш уже давно стремился угодить лишь самому себе. Ему нравилось жить в окружении самых лучших вещей. А Брэнд предпочитал вести спартанский образ жизни[14], хотя брак с леди Мэрион оказал на издателя определённое воздействие. Его жена считала, что для неё не может быть слишком хороших вещей.
Другой близкий друг Эша, Джек, находился в сходном с Брэндом положении. Лорд Денисон стал крёстным отцом для детей обоих своих друзей. Так совпало, что сыновья Брэнда и Джека родились с разницей в месяц. После этого друзья часто шутили, что когда Эш станет отцом, то его мировоззрение полностью перевернётся.
Но они не подозревали, что это уже произошло в день смерти Гарри.
Увидев Эша, Брэнд насмешливо приподнял одну бровь.
- И что же это могло так тебя озаботить? – спросил он.
Лицо Эша при виде друга прояснилось, он придвинул к себе стул, уселся и непринуждённым тоном сказал:
- Я подумал, что если ты наденешь подходящую одежду и будешь вести себя подобающе, то сможешь сойти за пирата.
Гамильтон усмехнулся:
- Меня называли и похуже.
Некоторое время друзья делились новостями, которых, впрочем, было не так уж и много. Ведь теперь, когда Гамильтон купил для своей семьи дом на Кавендиш-сквер, они виделись довольно часто.
После привычного обмена шутками Брэнд поинтересовался:
- Так что же привело тебя сюда?
Эш заранее продумал то, что ему скажет. Пусть Гамильтон и был другом, но о его детстве имел довольно смутное представление, и Денисон хотел оставить всё как есть, особенно сейчас, когда его друг стал выпускать газету. Брэнд за версту чуял пикантные истории. Он, конечно, ради дружбы мог и не опубликовать её, но в любом случае не успокоился бы до тех пор, пока не раскрыл все тёмные и страшные тайны Денисонов. Некоторые фамильные секреты Эша были слишком постыдными, чтобы ими делиться.