Медведь для Маши (СИ)

Михаил подталкивает меня в спальню.
— Поднимайте кофточку, я вас послушаю, — говорит врач, а у меня лицо огнём начинает пылать. Не знаю, куда бежать. Я не стану тело этому мужчине показывать!
Сама не понимаю, что на меня накатывает. Мысли вскачь бегут, сердце испуганной птицей бьётся. Кидаюсь к Михаилу, утыкаясь носом в его массивную грудь. Машинально, неосознанно. Защиты у него ищу, и он даёт мне её, обнимая своими огромными ручищами. Ощущение, что меня за скалой спрятали. Поднимаю лицо и заглядываю ему в глаза. В них такая растерянность и удивление, что даже не верится. Этот огромный медведь разве может такие эмоции испытывать?
— Машуль, — тихо говорит Михаил, не выпуская меня из горячих, надёжных объятий. — Константин Львович не причинит тебе вреда.
Мотаю головой. Он не понимает, что я оголяться перед ним не хочу? Это грех! Нельзя!
— Давай я тебе сам кофточку подниму? — ласково продолжает Михаил. — На спине. Грудь мы закроем. Хорошо?
Нерешительно киваю, вцепляясь в талию мужчины вмиг озябшими пальцами. Он такой большой, горячий, сильный. И пахнет от него чудесно. Непривычно, но так волнующе.
Чувствую, как Михаил осторожно приподнимает край кофты, а потом мне на спину ложится что-то холодное.
— Ну-ну, милая барышня. Всё хорошо. Просто дышите глубоко через нос. Вдох-выдох, — говорит врач.
Приходится повиноваться.
Константин Львович некоторое время водит мне по спине странной штуковиной, а потом озвучивает диагноз:
— Машенька на поправку идёт. Организм крепким оказался. Лечение продолжайте. Уколы продлевать не буду, доделайте то, что есть и всё. А таблетки ещё дней десять придётся принимать. После этого купите для Марии вот этот препарат, — Константин Львович что-то пишет на бумажке. — Это пребиотики. После курса антибиотиков их пропить обязательно.
Михаил молча кивает, поглаживая меня по спине.
— Я приеду ещё дня через четыре, чтобы проведать очаровательную пациентку. А вы, Машенька, продолжайте дрессировать своего личного Медведя. У вас отлично получается, — улыбается врач и уходит.
И только когда врач из спальни выходит, на меня накатывает осознание, в каком положении нахожусь. Михаил не торопится провожать Константина Львовича. Он всё ещё меня к себе прижимает и гладит по спине.
Вырываюсь и отскакиваю на несколько шагов в сторону, заливаясь краской смущения. Меня лихорадит, но уже не от температуры, а оттого, что я переживаю свои ощущения от такого близкого контакта с Михаилом.
— Маша, всё хорошо? — его голос звучит встревоженно.
Мотаю головой, а потом поспешно киваю в знак того, что всё нормально.
— Я пойду провожу доктора.
Кидаю взгляд на широкую спину мужчины и сгораю в собственном аду. А это именно он! Я даже не сомневаюсь. Змей-искуситель смог меня оплести своей ядовитой сетью, приручить, усыпить бдительность. Ведь мне понравилось находиться в его объятиях! Понравилось! И хотелось повторить.
Меня ведь даже отец к себе не прижимал, не успокаивал, мягко гладя по спине. Это было приятно. Ощущение нужности и надёжной опоры — это что-то невероятное!
Не нашла ничего лучше, как расплакаться от раздирающих меня противоречивых мыслей и эмоций.
  
Глава 13
 
Михаил
— Как там Маша? — Самсонов звонит, когда я в магазине выбираю, какие семена для своей гостьи купить.
— Вроде бы лучше. Мы кое-какой диалог наладили. Надеюсь, скоро перестанет дичиться. Больно на неё смотреть.
— Психолога, когда присылать?
— Думаю, через недельку можно будет. Она отойдёт немного от потрясения, ко мне хотя бы привыкнет…
— Понятно. Но тебе скоро её оставить придётся. Ещё одну неделю не дам. Девчонка точно справится?
— Я её научу всему. Она сообразительная, хоть во многих вопросах и тёмная.
— Угу. Ладно.
— Про банду так ничего и неизвестно?
— На дно они залегли. Думается мне, что нескоро где-то объявятся.
— А вы проверяли вторую деревню, которая ниже по течению находится?
 
— А как же. Еле нашли её. Два дня по лесу лазили. Но этих выродков там не видели. Насилу пару слов у старосты вытащили. Нелюдимый мужик. Совсем они дикие какие-то.
— Не могут же люди просто исчезнуть.
— В бескрайнем лесу? Да при желании там десятилетиями можно жить, и никто знать ничего не будет.
— Значит, готовились, — делаю вывод. — А я и не знал. Не говорили. Не доверяли. Чувствовал ведь…
— Хватит себя корить! — сердится Самсонов. — Ладно, бывай, — и вешает трубку.
Перекладываю очередной пакетик с семенами.
— Мужчина, вам помочь? — ко мне подходит продавец.
Объясняю ей ситуацию, как могу. Она мне советует купить микрозелень и герань. Говорит, что цветы долго из семечек выращивать, а если мне хочется девушку порадовать, то лучше сразу готовый купить. Разумно. Так и делаю. Оставляю покупки в ячейке, а сам за нитками иду.
Вспоминаю, как вчера Машу застукал за подглядыванием. Смешная такая. Сразу испугалась и сбежала. Я сам не заметил, как отрубился. Решил нервы успокоить, взял спицы и нитки и начал шарф выплетать. Меня давно этому делу бабушка научила. Отдала для начала на бокс, чтобы я защищаться умел и пар лишний спускал, а потом вложила в руки спицы.
— Учись, Мишка. Это отлично успокаивает. Вот плетёшь себе вещь, а гнев твой постепенно на «нет» сходит.
Я сначала отпирался, говоря, что это бабское занятие. Смешно мужику вязание осваивать. Психовал, бесился, но бабка моя непреклонной оставалась. Губы подожмёт и вручает спицы с клубком. Пришлось смириться, не хотелось её расстраивать. А там и втянулся, понял, о чём она толкует.
Маша, кстати, не говорила, что собралась изготавливать, поэтому взял самые нейтральные нитки. Из них можно и шарф, и свитер, и шапку с носками связать. Пусть рукодельничает.
Самой большой проблемой был выбор иконы. Я помнил, что у староверов цветные не в почёте. Когда первый раз в их дом зашёл, сразу угол с иконостасом в глаза бросился. Все лики на металле выбиты, старые, потемневшие от времени. Что-то подобное и решил найти. Обошёл несколько блошиных рынков и ломбардов, пока не наткнулся на искомое. Парень распродавал вещи своей покойной бабули. Не нужны они были ему в квартире. Не подходили под новый ремонт.
Продавец просил за икону недорого. Купил без раздумий. А потом рейд по продуктовым магазинчикам устроил. Долго размышлял, чем Машулю порадовать. Помнил про пост. Хотелось купить ей что-то необычное и десерт какой-то, но знал, что даже яйца в пост нельзя. Решение пришло внезапно. Пока шёл по улице, разглядывая витрины, мне в руки засунули рекламку суши-бара. Я помнил, что там и вегетарианские роллы крутят. Новая мода. Они как раз подойдут.
А уже на пути к дому заехал в маленькую лавчонку со всякими вкусностями ручной работы. Там мне посоветовали зефир.
И вот со всем этим добром я рванул к Маше. Гадал, что же ей понравится больше всего. Мне казалось, что это должна быть икона. Но я ошибся. Девчонка схватила герань с таким выражением трепета и восхищения на милом личике, что у меня в грудине всё перевернулось.
Да я все подоконники геранями для неё заставлю! Только бы она почаще улыбалась.
Отметил, что Маша выкупалась. Благоухала моим гелем для душа на всю квартиру. Обрадовался, что появились сдвиги в положительную сторону.
А вот с роллами я немного просчитался. У девушки никак не получалось их палочками схватить. Видно было, что она злится и стесняется, поэтому, отложив свои приборы в сторону, просто взял и запихнул один рулет в рот.
Она глаза свои огромные вытаращила, разрумянилась, но присоединилась к такому варварскому методу поглощения пищи. И впервые не было между нами колкой отчуждённости. Маша расслабилась, начала понемногу доверять. И так стало уютно в этой маленькой холостяцкой берлоге, так тепло от её присутствия, что невольно заулыбался.