Разорванная Цепь (СИ)

— Это очень утешительно, — рассмеялся Инженер.
Эстебан уже распаковывал промасленную бумагу. Внутри было что-то округлое… Серебристый овал, прикреплённый к палочке.
— И что это такое? — изумился Инженер.
— Понятия не имею, — ответил удивлённый не менее его Эстебан. — Думаю, надо дать знать Фергюсу о том, что происходит здесь. Ведь кто-то принёс сюда эту вещь. Может, Фергюс что-нибудь объяснит нам. Ты пока что спрячь это у себя.
Инженер, оставшись один, долго рассматривал странный овал. Он не мог понять, из какого материала он изготовлен. Неужто это титановый сплав? И если это так, то откуда на технически отсталой Сариссе такие материалы? Кто мог доставить их сюда?
Он поднял овал на высоту глаз, пытаясь лучше рассмотреть этот предмет в свете факелов. Внутри овала клубилось нечто серое. Он приблизил овал к глазам, а когда вновь осмотрелся, то факелов в комнате уже не было. И вообще это было другое место.
Вокруг было темно, где-то далеко капала вода… Инженер почувствовал, что здесь намного холоднее, чем было в его комнате.
— Кто здесь? — негромко окликнул он. — Отзовитесь! Эй!
Ему ответило лишь эхо. У него сложилось впечатление, что звук отражается от высокого свода, но полной уверенности ни в чём не было. Как он попал сюда? Надо вспомнить, что он делал только что…
Овал… Он поднял его вверх и посмотрел сквозь него. Снова заклубилось нечто серое, и, не успел Инженер опомниться, как оказался в своей комнате, в Мастеровых Гротах.
  
Глава 23. Обучение Саламандры
 
Оставшись одна, она действительно пробовала подняться в воздух. Конечно, достать до потолка так и не получилось, зато удалось оторваться от земли метра на полтора. Пока что это было её наивысшее (в прямом смысле) достижение.
Иногда являлась дымка над огнём в каменной арке. Тогда изучение её новых возможностей становилось более систематизированным. Шелестящий голос учил её пользоваться своей силой.
Не всё получалось сразу, и иногда внутри неё поднималась злость. Она ощущала её как кипящий металл, который переполнял грудь. В один из таких моментов шелестящий голос произнёс:
— А теперь попробуй раскрыть рот и выпустить наружу то, что клокочет в тебе.
Она удивилась, но послушалась. Перед её лицом появился пылающий шар. Она удивилась ещё больше, закрыла рот, но шар не исчез. Он плыл в воздухе вровень с её глазами, иногда переворачивался, пульсировал, словно живое существо…
Она смотрела на шар, пытаясь что-то вспомнить, но увы! В памяти было пусто. Впрочем, не совсем пусто. Откуда бы иначе взялось воспоминание об огненных шарах?
На одном из уроков она спросила, где именно они находятся и можно ли ей выходить отсюда.
— Мы находимся в самой глубине, — прошелестел голос. — А выходить… Разве ты ещё не выходила наружу?
Казалось, он был слегка удивлён и, может быть, даже разочарован.
— Но ведь здесь нет двери! — ответила на это Саламандра.
— А зачем тебе дверь? — ещё больше удивился голос, но тут же спохватился. — Ах, да! Я упустил из виду кое-что…
И он принялся обучать её, как пройти сквозь стену. Задание оказалось трудным. Она терпела неудачу за неудачей, злость часто кипела в ней, словно расплавленное серебро, выходя наружу огненными шарами.
Дымка над огнём издавала смешок за смешком, и разгневанная Саламандра двинулась к пламени внутри арки. Ничего не замечая на своем пути, она проплыла сквозь стол, кресло и наконец приблизилась к огню. Смешки стихли, дымка тихо колыхалась над огнем, а Саламандра заметила, что её плечо погружено внутрь арки, при этом она сама ничего не испытывает. Состояние покоя мгновенно вернулось к ней.
— Это то, что от меня требовалось? — спросила она.
— Да, — ответил шелестящий голос.
Дымка развеялась, и она поняла, что на сегодня урок закончен. Чтобы потренироваться, она ещё раз прошла сквозь все предметы, которые находились в комнате. Теперь это удавалось ей легко, раздражение больше не вскипало в ней. Интересно, если она не злится, получится ли огненное дыхание?
 
Улыбнувшись, она ухитрилась «выдуть» из себя целую струю огня. Приложив чуть-чуть усилий, можно было придать огненному дыханию разнообразные формы: шар, капля…
— Отлично! — удовлетворённо улыбнулась Саламандра. — Остались сущие пустяки: покинуть эту прелестную комнату…
Дверь не хотела появляться перед ней, но теперь её это ничуть не смущало. Она подплыла к каменной стене и прислонилась к ней, раскинув руки, словно хотела обнять эту стену. Её белоснежная кожа была настолько ледяной, что даже не ощутила холода, исходящего от камня, а ведь этот камень никогда не освещался солнцем.
Очутившись вне комнаты, Саламандра подумала: «Руки, пожалуй, следует держать прижатыми к телу», — и равнодушно усмехнулась.
  
Глава 24. Чаша приношений
 
Процессия, возглавляемая Штейнмейстером, достигла заветной пещеры. Высокие своды её ничуть не изменились с тех пор, как Каменные Псы покинули свое логово. Изменились лишь стены. Теперь на них не было древних барельефов. Эти барельефы ожили благодаря Мастеру, и стены выглядели странно искорёженными. Если бы их увидел Инженер, то он сказал бы, что эти стены выдержали артиллерийский огонь. Плоские камни в центре пещеры по-прежнему стояли, образуя правильный круг, а в середине этого круга всё так же возвышался самый крупный камень — алтарь.
Об этих изменениях знал только Штейнмейстер. На алтаре стоял большой каменный сосуд. По закруглённым краям его шла грубая каменная резьба. Это были то ли руны, то ли буквы, то ли просто орнамент.
Надо сказать, что эта пещера и без своих барельефов производила сильное впечатление. Даже хладнокровный Торментир, замыкавший шествие, был поражён. Мастер с довольным видом оглядел лица тех, кого он привёл сюда.
— Прекрасное место, не так ли? — осведомился он.
Странники переглянулись между собой. У них уже зародились нехорошие подозрения насчёт своей участи.
— Солус, ты мне нужен. Подойди поближе, — приказал Мастер.
Торментир молча подчинился.
— Видишь вот это? — Мастер указал на каменный сосуд. — Это Чаша Приношений. Я создал её сам, пользуясь древними указаниями. Эта Чаша нужна мне… м-м-м… для достижения кое-каких целей. Благодаря ей я смогу вызвать такого помощника, который проведёт меня через Грани миров, — лицо Мастера выражало фанатичную решимость. — И тогда я покорю эти миры, я наведу в них новый порядок, и законы Братства Штейн станут законами для всех Вселенных. Что ты молчишь, Солус?
Торментир стоял, вытаращив глаза. Слова Мастера потрясли его больше, чем вся эта величественная пещера.
— Я вижу, ты удивлён, мой дорогой личный советник, — усмешка Мастера была холодной, как зимний ветер. — Интересно, почему?
— Я поражён величием ваших планов, — медленно подбирая слова, проговорил Торментир.
— Очень хорошо. Тогда приступим к их исполнению. Веди Странников сюда.
Теперь Торментир понял, отчего Мастер так часто отсутствовал в резиденции. Он создавал эту загадочную чашу. Предназначение её было не совсем ясным, да он и не хотел это узнавать. Ведь наверняка всех, кому известны грандиозные мечты Мастера, ожидает безвременная смерть.
Тем не менее он подтолкнул к алтарю со стоявшей на нем чашей пятерых ни в чём не повинных людей. И Мастер принялся читать заклинания на незнакомом Торментиру гортанном языке. На плоских камнях, окружавших алтарь, загорелись магические светильники. Свет их достигал высокого потолка пещеры. Из внутреннего кармана камзола, расшитого амулетами, Мастер вытащил обсидиановый нож.
Прекратив на минуту чтение заклинаний, Мастер обратился к своему советнику:
— Пусть их руки станут свободными, но эти люди должны полностью подчиняться мне! Сделай это!
Торментир взмахнул палочкой, и Странники с облегчением начали двигать затёкшими руками. Но после следующего взмаха глаза их стали пустыми и бессмысленными. Они тупо уставились на Штейнмейстера, а тот продолжил свое распевное чтение.