Разорванная Цепь (СИ)

  
2. Разорванная Цепь
   
Эпиграф
 
Повержены, побеждены,
И сломана судьба.
Сто шансов нам дано на жизнь —
Осталось только два.
И реет гордо белый флаг
Над стенами из тел,
И понимаешь в этот миг,
Как много не успел.
В глазах — застывшая печаль
Стеклянным сыплет градом.
И нету смысла побеждать,
А смерть — одна награда.
И кровь всё льётся на траву —
Закрыты Книги Судеб.
Мы покидаем этот мир,
Никто нас не осудит.
Но каплет с неба чёрный дождь,
Слова сочатся ядом,
Рождая цепь пустых угроз,
И смерть маячит рядом.
И сквозь разбитые часы
Взглянула бесконечность…
Застыли Времени весы.
Прости меня… Ничто не вечно…
(Стихи Алексея Девдеры)
  
Глава 1. Боль
 
Боль пульсировала везде, наваливалась на тело, то отпуская, то вновь начиная покусывать то тут, то там. Она готова была отказаться от тела и самой жизни, только пусть бы отступила эта боль.
Сознание путалось, уплывая куда-то за грани бытия. Сны были ещё хуже реальности, потому что боль преследовала и там. Время от времени в рот вливалась какая-то жгучая жидкость. И непонятно было, почему она так жжёт — то ли оттого, что горячая, то ли оттого, что едкая. Впрочем, после неё наступало временное облегчение, боль отходила куда-то далеко, чтобы через некоторое время вернуться и терзать вновь.
Когда она снова пришла в себя, она ощутила, что, по крайней мере, у неё есть левая рука. Довольно тяжёлая и осязаемая. Она попробовала поднять руку к лицу и увидела кольцо с переливающимися маленькими камешками. Что-то смутно зашевелилось в мозгу, грозя всплыть воспоминанием, но… Нет, ничего не вспоминалось, хотя ощущение внутреннего беспокойства осталось. Может, это объяснялось тем, что рука была снежно-белой, неестественно, нечеловечески белой? Нет, непонятно, неизвестно, да и безразлично. Главное — боль отступила.
И тогда она услышала шёпот.
— Она поправится?
И шелестящие голоса отвечали:
— Скорее всего, да.
— Она будет здорова? — продолжал спрашивать обеспокоенный голос.
— Не в вашем понимании слова, — прошелестело ему в ответ.
— Как это понимать?
— Ты узнаешь ответы позже. Теперь тебе пора уходить.
Она почувствовала, что может видеть, и стала присматриваться к говорящим. Правда, в полумраке она увидела только одного. Это был молодой мужчина крепкого телосложения с добрым круглым лицом. Он повернулся спиной к ней и исчез в неожиданно явившемся дверном проёме.
Обладателя (или обладателей) шелестевшего голоса она никак не могла разглядеть. Может, они ей померещились? В тёмном помещении больше никого не было, только в грубо вырубленной арке горел огонь, а над ним висела странная дымка.
  
Глава 2. Клетки для Менгиров
 
Дверь в подземную тюрьму со скрипом отворилась. Нелли подняла голову:
— Мелис, ты только глянь, кто к нам пришёл! Сам господин личный советник! Что же он будет делать сегодня здесь, среди нас? Может, даст какой-нибудь отравы, а потом выбросит наши трупы на помойку?
Лицо Солуса Торментира оставалось бесстрастным, словно он не слышал этих оскорблений. Прошел почти год со дня гибели Эйлин. Её дочь Нелли и юноша по имени Мелис всё это время провели здесь, в камерах-клетках. Периодически Торментир заходил сюда, чтобы проверить, каково состояние и настроение заключённых. Штейнмейстера оно по-прежнему интересовало, ведь он объявил, что Мелис — его сын. Правда, почему он сохранил жизнь девчонке, было совершенно неясно.
Каждый раз, когда Торментир входил в подземелье, Нелли встречала его градом насмешек и оскорблений. За год её ненависть и жажда мести нисколько не притупились. А то, чему когда-то обучал её мудрый учитель в Кхэтуэле — терпение, самообладание, сдержанность — всё это погрузилось в самые глубокие слои сознания. Иногда самой Нелли казалось, что только благодаря той ненависти, которая жгла её изнутри, она смогла выжить в этой грязной темнице.
 
Для пущего мучения все их магические предметы были прикованы к стене здесь же, в подземелье. Меч Мелиса и скрипка Нелли красовались посреди сырости и грязи, иногда начиная испускать слабое золотистое сияние.
Мелис вёл себя на удивление спокойно, на прутья клетки не бросался, от еды не отказывался. Со стороны казалось, что он смирился со своей участью, а иногда Нелли казалось, что он обдумывает условия соглашения со своим тюремщиком. Но если бы девушка отвлеклась от своих переживаний хотя бы ненадолго, она заметила бы, каким взглядом её друг смотрит на свой Меч. Люди с таким взглядом готовы на самые отчаянные поступки.
В течение этого года в подземелье появлялись и другие узники. К удивлению молодых людей, такие узники всегда знали, кто находится рядом с ними в тесных клетках. Иногда эти люди благословляли юных борцов с Братством, но чаще из их уст сыпались проклятия на головы тех, кто вовлёк их в такие неприятности. Неприятности — это было слабо сказано. Чаще всего этих несчастных на рассвете уводили на казнь.
Но сегодня никого, кроме Нелли с Мелисом, в подземелье не было. Торментир зашёл к ним, чтобы проинспектировать обед заключённых (или то, что подразумевалось в тюрьме под этим словом).
Получив миску с серым варевом и кусок хлеба, Мелис долгим бесстрастным взглядом посмотрел в лицо человека, которого он ненавидел сильнее всех после своего отца Штейнмейстера. Торментир ответил ему таким же взглядом. Мелис, правда, помнил об умении своего противника читать мысли, поэтому постарался ни о чём не думать.
Зато Нелли бесновалась за двоих.
— Что, принёс нам опять эту чёртову баланду? Чтоб ты сам ею подавился, предатель! И сегодня ты тоже в перчатках, интересно, отчего бы это? Боишься запачкать ручки? Или просто скрываешь, что у тебя они в крови по локоть?
Нелли вела речь о том, что Торментир теперь везде появлялся в чёрных, под цвет мантии, перчатках. Заключённые говорили, что он лично принимает участие в пытках и казнях, и кровь жертв попросту не отмывается с его рук. Другая история гласила, что Торментир только под пытками Штейнмейстера согласился служить ему, а итогом пыток стало то, что его руки безнадёжно изуродованы. Третий вариант легенды, — что Торментир готовил какое-то особенно коварное зелье для своего хозяина, сам при этом то ли попробовал его, то ли облился, и после этого с его рук слезла кожа… В общем, сказок об этой мрачной фигуре насочиняли предостаточно.
Торментир просунул миску для Нелли через специальное окошко. Его ничего не выражающий взгляд стал для неё той последней соломинкой, которая ломает спину верблюда. Нелли размахнулась и запустила в Торментира миской вместе со всем её содержимым. Он успел отшатнуться, но серая тюремная баланда заляпала его мантию.
Нелли торжествующе смотрела на дело своих рук. Мелис застыл. Торментир, мгновение помолчав, холодно произнёс:
— Сегодня ты останешься без обеда, глупая девчонка, — его мантия вновь стала чистой после взмаха волшебной палочки.
Он круто развернулся и направился к далёкой лестнице, ведущей наверх, к свету и солнцу.
— Кстати, с завтрашнего дня за вами будет следить новая надзирательница, — обернувшись, процедил сквозь зубы маг. — Она глухонемая, потому что Верховный Мастер вырвал ей язык и отрезал уши за ослушание. Надеюсь, её внешний вид послужит уроком на будущее вам обоим.
С этими словами Торментир удалился, а Нелли всё стояла, уже сожалея о своей несдержанности. Следующей порции еды следовало ожидать не ранее чем через сутки, а хлеб Торментир то ли забыл, то ли не захотел ей оставить.