Криминальный попаданец (СИ)
Глава 27
Многие склонны путать два понятия — "Отечество" и "Ваше превосходительство", М.Е.Салтыков-Щедрин.
Ночь спал плохо. Да что там — плохо, практически не спал. Сидел, ходил, думал. Не пил спиртное! Совсем, хоть в тумбочке была бутылка «Старки»[1], чем то напоминающая вкусом шотландский односолодовый виски, а также те сорта бурбона, которые выдерживаются в сильно обожженных бочках из белого дуба.
Вот подумал о виски и сразу ассоциация: ну как я буду жить честно, коли привык к доступности удобств и вообще привык достойно жить, не думать о деньгах. Например, привык утром окунаться в бассейн, а потом ложится на стол к опытному массажисту. Привык, что за ногтями и прической ухаживают специальные люди, как и за транспортом в гараже и в яхт-клубе, что есть платные, а не социальные, врачи высокого уровня.
А тут я даже нормальную «Старку»[2] не могу поставить в тумбочку!
Невольно вспомнилось одно из продуманных преступлений из прошлой жизни — во Фрунзе.
Во Фрунзе я бывал часто и очень любил этот спокойный, зеленый город. (В период СССР). Но сейчас я ехал туда не отдыхать, а работать. С собой у меня были необходимые бланки с печатями, четкий план действий.
Остановился в гостинице ВДНХ за городом. Полностью оплатил четырехместный номер — других там не было, купил в ближайшем магазине канцтоваров пару листов ватмана, зеленую и красную гуашь, плакатные перья. Вечером я, уподобившись Остапу Бендеру, занялся художеством:
“Хотите иметь вагон древесины? В бревнах или досках? Если хотите — зайдите в сельсовет. И договоритесь с семьей о трехмесячной отлучке. Подробности при собеседовании с представителем леспромхоза”.
Эти объявления я на другой день расклеил в ближайшем поселке. Сам зашел в сельсовет, представился вербовщиком леспромхоза из г. Игарка Красноярского края. Лет пятнадцать назад воровская занесла меня в эти края, с тех пор в архивах завалялось несколько бланков с печатями Игарки. Сейчас они пригодились.
Вскоре в сельсовет потянулись желающие. С лесом в Киргизии всегда были трудности, строительная древесина стоит дорого, достать ее сложно. Мои же условия были очень просты: три месяца работы в леспромхозе по самым высоким заполярным ставкам, а потом можете выписывать вагон кругляка или пиленки. Отправить по железной дороге поможем. Работа несложная, хоть и тяжелая: в леспромхозе на верхнем или нижнем складах, на распиловке, на лесоповале…
Видимо я тогда еще не полностью очухался после запоя. Деятельность леспромхозов была мне хорошо известна, практику я проходил в зонах, но как-то у меня совсем выскочило из головы, что Игарка окружена тундрой; которая мало подходит для лесозаготовок, и что железную дорогу в Игарку даже не прокладывали. Впрочем, леспромхоз в Игарке был. Небольшой. Там сортировали экспортную древесину перед загрузкой на иностранные суда в порту. Строевой лес продавали комуняги за валюту!
Киргизы, мечтающие начать строительство из собственного леса, в географические подробности не вникали. До вечера записалось сорок человек. На сборы я им дал сутки. Подъемные были обещаны после прибытия на место — якобы не рисковал возить с собой большие суммы. Добираться до места мы должны были тоже за свой счет, с непременной оплатой билетов сразу после прибытия.
Через сутки доверчивые труженики с вещмешками и топорами заполнили автобус. (Пилы я им брать отсоветовал, обещал выдать бензиново-электронные, японского производства.) В аэропорту я разместил их в главном зале тесной туристической группой, запретил отлучаться куда-либо, кроме туалета, провел перекличку по списку и поручил, пока я буду договариваться насчет билетов, собрать деньги на эти билеты. Старшим назначил козлоподобного старичка с седой раздвоенной бородкой, напоминающей по густоте волос лесопосадки в тундре. Потом я посмотрел расписание самолетов, идущих до Красноярска. Самый удобный рейс шел через шесть часов. Справился в кассе — билеты были свободно. Сумма транзита до Игарки составляла на каждый билет 320 рублей. Естественно, что без пропуска или прописки в этот город билеты не продавались. Меня это не смутило. Я вернулся к своим трудягам, и старик, кланяясь мне как большому начальнику, доложил, что не знает поскольку собирать.!
— Билет стоит 180 рублей, через Москву с пересадкой, но могут быть непредвиденные расходы. Собирайте, бабай, по 200 рублей, но побыстрей. Если бы не ваша медлительность, мы могли бы уже скоро лететь. А теперь на этот рейс опаздываем, придется шесть часов ждать.
Старик рассыпался в извинениях, ссылаясь на милость Аллаха. Деньги собрали быстро. Я подтвердил свое указание не расходиться, добавил, что и в туалет лучше ходить группами по три-четыре человека, сказал, что из-за их медлительности в сборе денег буду отсутствовать долго — с билетами трудности. На прощание еще раз подчеркнул крупные полномочия бородатого бабая, не удержался сказать вальщикам леса “ыракмат”, что значит спасибо, поднялся в кассовый зал, спустился по другой лестнице, сел в такси и отбыл на вокзал. Я всегда питал к железной дороге большую симпатию, чем к капризной авиации.
В здание вокзала я заходить не стал. На путях стоял какой-то поезд, я запрыгнул в первый же попавшийся вагон и протянул проводнику четвертак. “Скоро сойду”, - сказал я, не вдаваясь в подробности. И сошел через несколько остановок на крупной станции, где пересел в поезд алма-атинского направления.
До Алма-Аты я ехать не собирался. Через два часа я сошел снова, купил на вокзале билет в СВ до Оренбурга, а в Оренбурге все же воспользовался самолетом, который мигом домчал меня до Москвы.
Восемь тысяч, подаренных мне любителями леса, позволили без проблем разместиться в люксе гостиницы “Москва”, старой и достаточно фешенебельной. Потом я пополнил в ближайшей «Березке» (благо, чеки жучки всегда продавали за углом) свой гардероб, принял душ, переоделся и устроил праздничный ужин (он же обед) в гостиничном ресторане. С девочками.
Утром следовало внести московскому смотрящему процент на общак (я, как профессионал, числился по Москве и наделся со временем получить корону законника, чему долго препятствовала моя недолгая работа в милицейском питомнике). И замутит хорошенькую аферу по продаже форели и лосося, для которой закупить пару тонн трески. Благо, в СССР её не считают ценной рыбой, хотя в правильном приготовлении она не уступит и лососевым. Треска нынче в гастрономе по 56 копеек за кило, а горбуша, если выбросят, по 4-75, посчитайте разницу. Тем более что я буду продавать филе лосося в красивой упаковке…
Воспоминание прервалось горечью во рту. Будто желчь разлилась от этих, как нынче оцениваю, преступных обманов обычных людей. Правда были у меня и обманы государства, но редкие. Опасные статье в УК РСФСР за обман государства. Вон, помню таксиста торговавшего валютой. Вместе чалились. Так я давно откинулся, а ему еще семь лет корпеть на лесоповале!
«Все это в прошлой жизни!» — сказал я сам себе и повторил вслух: «Это сейчас другая жизнь, я в ней воров ловлю, а то — страшный сон: людей обманывать подло! Скольких ты нахлобучил, просто войдя в доверие, пообещав что-то достать, как-то помочь, с кем-то договориться. Грязь все это, вот тебе дали возможность исправить грехи, половить ворье — пользуйся. Тоже мне, кого ты предать боишься? Маневина! Вора квартирного! Пускай он у торгашей воровал, у тех, кто сам на гражданах наживается — это его не оправдывает… Или оправдывает? Робин Гуд — хорошо или плохо отнимать у богатых? Вон большевики отобрали у богатых и поделили между бедными. Что в результате? Стали все нищие, вот что! Поэтому и рассыплется наше СССР, наш карточный домик. И превратится нищая РСФСР в нищую Россию с мощной армией и кучей военных игрушек.