Феникс (СИ)
- Простите, - испуганно попятился официант.
Он взял с соседнего стола меню, и стал недоуменно вчитываться в отпечатанные на принтере листы. Не обнаружив перечисленных выше блюд, вернул на место карту, со страдальческим видом развел руками: - Ничего этого нет...
- Вот что... - смилостивился Георгий, закрывая карту меню, потому что все равно ничего не мог прочесть без очков. - Тогда просто принесите хлеб, вино, рыбу и оливковое масло.
Официант сообразил, что попался нестандартный клиент. Как он и предполагал, будут хлопоты. Но вмешалась Инга и все уладила. Она быстро и толково сделала заказ, не игнорируя, впрочем, некоторых, специфически мужских пожеланий Георгия.
- Слушаюсь, - тоном расторопного адъютанта командующего ответил человек с полотенцем через руку.
Инга попросила официанта как-нибудь пристроить ее цветы.
Тот заверил, что не извольте, мол, беспокоиться, все записал и чинно удалился. Инга придвинулась ближе и сказала, улыбаясь:
- Он вряд ли понял твою шутку насчет меню тайной вечери. Кстати, о меню: я не слишком много заказала?
- В самый раз. Гулять так гулять. У меня сегодня удачный день - деньги за картину получил. Как никак - три "орла" все-таки дали, думаю, хватит. А если нет - брошу живопись к чертовой матери и пойду торговать с лотка. Если какой-то паршивый ужин в кабаке ценится выше искусства!..
- Ничего ты не бросишь, - опять засмеялась Инга, - кто творчеством заболел, тот до конца жизни обречен корпеть над столом, мольбертом, верстаком или над чем вы там корпите.
- Ты права, я обречен.
Георгий взял ее руку в свои, погладил по ладони. Он отвлекся на минуту, оглядывая зал, по-прежнему полупустой в этот час. Дневные клиенты, отобедав, разошлись, вечерние завсегдатаи еще не явились и, очевидно, не появятся, в связи с надвигающимся комендантским часом. Если не считать скромного дядечку в очках, по-заячьи уплетавшего зеленые листья салата в своем дальнем уголке, почти у двери, была еще только одна компания. Зато гуляли они во всю ширь, занимая весь огромный центральный стол, предназначавшийся обычно для банкета.
Одного взгляда было достаточно, чтобы определить - перед вами хозяева жизни сей: рэкетиры и проститутки. Плечистые, как на подбор, парни все были одеты в бандитскую униформу самой последней моды: кожанки, пестрые спортивные штаны с накладным стальными гульфиками, кроссовки гигантских размеров. Несколько раз они снисходительно бросали косые взгляды в сторону Инги. Проститутки, скорее раздетые, чем одетые, естественно, посматривали нагловатыми глазками на Георгия.
Вот же времена пошли, с горечью думал он, простому человеку теперь никуда нельзя зайти, посидеть, отдохнуть без того, чтобы не встретить этих... Эту волчью породу. Нет, против женщин он ничего не имел. Каждый зарабатывает на жизнь как может. Женщина продает свое тело за деньги, рискует своим здоровьем, терпит унижения - это, безусловно, плохая и весьма сомнительная в нравственном отношении, но все же работа. Их можно понять, пожалеть и простить, как пожалел Господь блудницу. Но этих волков в кожанках Георгий на дух переносить не мог. Они же ничего не могут и не умеют делать, только избивать, грабить, насиловать и убивать. Когда же Адам Голощеков сдержит свои предвыборные обещания - очистить город от этих тварей? Или все не так просто, как думают наивные граждане.
2
- Эй, ты где? - окликнула его Инга. - Отчего у тебя такой грустный вид?
- Не обращай внимания. Это у меня такой имидж.
- Поняла. Суровый герой.
- Типа того.
- А твой прикол с меню по-французски был остроумен. Я сначала даже растерялась...
- Это было меню из "Анны Карениной", - рассмеялся Георгий. - Заучил, как детскую считалочку, без понимания смысла... Вообще, страсть как люблю всякие хохмы и анекдоты. Вот дежурный анекдот моего отца. Посетитель спрашивает официанта: "Что у вас на десерт?" Официант отвечает: "Ромовая баба". Посетитель тогда говорит: "Мне, пожалуйста, ром отдельно, бабу отдельно".
Появился официант с бутылкой шампанского, профессионально ее открыл с умеренным хлопком, наполнил бокалы, поставил бутылку в центр стола, зажег свечи и удалился. Инга подняла свой бокал и сказала:
- Хочу нарушить традицию и предложу выпить за тебя, за рыцаря печального образа!
- О, это такая честь. Я не стою того. Безрассудной храбростью не обладаю, увы! Потому что слишком эгоистичен и тщеславен. Это, наверное, мои главные грехи. Очевидно, каждый бы хотел быть праведником, но не каждому это дано.
- Не было бы грешников, не было бы и спасения. Терпеть не могу праведников! - воскликнула Инга, подставляя пустой бокал для новой порции шампанского. - И словечка этого не выношу. Я тебя люблю именно за то, что ты грешен. Я сама грешница, вот и выбираю, что ближе моей душе...
- Ты вправду меня любишь? Мне ведь скоро полтинник отвалится...
- Это ничего, лишь бы что-нибудь другое не отвалилось... Шучу. А вообще-то, я из тех женщин, которым нравятся зрелые мужчины. Такие вот, как ты: мужественного вида, умные... талантливые!
- Слушай, я сейчас провалюсь сквозь землю... - Георгий в смущении закрыл лицо бокалом и опрокинул в себя шипяще-ледяной хмельной напиток.
- Не проваливайся, не надо. Не то ты многое потеряешь... Я когда тебя увидела на выставке, сразу сказала себе: Почему бы этому симпатичному мужчине не стать моим...
- Значит, ты из тех женщин, которые сами выбирают? А мне казалось, что инициатором знакомства был я.
- Господи, выбирают все женщины! Только делают это более тонко, чем вы. Было бы глупо, пускать такое ответственное дело на самотек, надеясь только на мужчину.