Дань для криминального авторитета (СИ)

Первыми оказываются тарелки и чашки, ложки и вилки. Все это летит к стене, как и стаканы. Осколки попадает под ноги, хрустят. Перед глазами пелена ярости и отчаянии. Мне больно как никогда раньше. Я задыхаюсь.
Никогда не думала, что мужчина, которого я люблю безответно, ответит мне взаимностью, но и не думала, что купит меня. Для него я только вещь, дань, как сказал мой дядя. Он перекупил меня!
— Боже, — шепчу онемевшими губами. Рухнула на колени, содрав их, ладони оказались в порезах, осколки неприятно жгли руки. — Почему? — оперлась спиной о тумбу. — Почему я? У-у-у!.. — завыла от своего бессилия, от боли, что распирал грудную клетку. Как раненая зверёныш.
После выплаканных слез, мне не хотелось ничего. Только принять горячий душ, забраться под одеяло и спать.
Оказавшись под горячим душем, уперлась руками в стену. Кровь смешалась с водой, царапины жгло. Я была рада этой боли. Физическая боль была куда лучше моральной. Это означало, что я жива.
Оказавшись под одеялом, долго кручусь. Сон никак не идет. Вспоминаю наш поцелуй с Андреем. Слова дяди. Как Андрей заботился обо мне. Потом отца.
— Почему ты доверил меня ему, папочка? — шепчу в темноту. Глаза жгут слезы, но я решительно их смахиваю. Больше не хочу плакать, напрасно лить слезы.
Вспоминаю, когда впервые увидела Андрея. Я как вчера помню. Тогда я обещала себе, что он будет моим. Что я выйду замуж только за него. И ни за кого другого. И теперь от своих слов становится смешно.
Вспоминаю первую попавшую колыбельную и тихо пою:
— Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю.
Придет серенький волчок,
Он ухватит за бочок…
Я не замечаю, как после этого засыпаю.
  
Глава 14
 
Андрей
— Я… я не готова вас выслушать сейчас. Я хочу остаться одна и переварить горькую правду. В одиночестве!
Понимаю, что не стоит давить на неё сейчас. Она в истерике, не станет слушать меня. Яна имеет право обижаться на меня, злиться, но оставлять её одну мне не хочется совсем. Неизвестно, что она сделает с собой во время истерики.
Отпускаю её, а у самого кошки скребут на душе. Смотрю вслед уходящей девушке и сжимаю руки в кулаки. Желание схватить Мельникова за шею и сдавить до хруста никуда не делось. Яна быстро переходит дорогу и садится в маршрутку. Я уверен, она не посмотрела на номер, значит, нескоро окажется в своей съёмной квартире. На всякий случай за ней отправляюсь и сам. Просто следую за автобусом, в котором она едет, и от злости сжимаю руль.
Смотря на заплаканное лицо девчонки, чувствую странную злость на самого себя. Что не рассказал ей правду с самого начала, не предупредил. А теперь хрен поймешь, что у неё в голове.
Я же ведь далеко не дурак. Разве идиот, чтобы не заметить, как она смотрит на меня? Как реагирует её тело, когда я прикасаюсь к ней? Даже тот спонтанный поцелуй, когда она ответила, говорит все за неё.
— Тогда… вы хотели проучить или… или приручить, как игрушку?  
Все, что я хотел тогда, просто почувствовать её губы на своих. Чтобы заткнулась и не говорила ерунды. Потому что хотел понять, каково это — целовать запретный плод! Знаю, нельзя, понимаю это с головой, но сердце рвется к этой маленькой, хрупкой, но такой смелой и отчаянной девчонке. Которая маячится передо мной.
Яна сменила несколько раз маршрутки, прежде чем добралась до нужной ей остановки. И когда она скрылась в подъезде, я вытащил телефон и быстро подключился к видеокамерам, которые были установлены в её съёмной квартире. Яна об этом, конечно, не знала.
Яна меня очень удивляет, когда начинает крушить все в кухне. Я смотрю в экран телефона и только молюсь, чтобы она не схватила нож и не вскрыла себя вены. В ее глазах безумие, я даже порывался выйти из машины и быстро добежать до её этажа. Дубликат ключа от её квартиры у меня есть. Хотя отсутствие каких-либо ключей не остановило бы меня в этот момент.
 
Однако усилием воли заставляю себя остаться на месте, когда Яна опускается на грязный, усеянный осколками пол. Обхватила колени руками и завыла, как раненая зверушка.
Даже в нашу первую встречу, когда она оказалось под обстрелом, она не была так подавлена. Грешным делом подумал, как бы она не потеряла сознание, как в тот вечер.
Но дальше Яна встала и, оказавшись в душе, скинула с себя всю одежду, оставшись голой. Это был не первый случай, когда мне довелось увидеть её голой. Видеокамерами, такими, как стоят в квартире Яны, была напичкана и моя квартира. Сначала это было в целях своей безопасности, но с недавних времен это стало моим личным адом. Появление Яны не только в моей жизни, но и в квартире, не современной, к каким она, наверно, привыкла, но мне удобно там. Я привык жить в той квартире.
Квартира досталась мне от приемного отца, который взял меня под своего крыло, когда я сбежал из детского дома.
Я впервые жалел, что не установил камеры так, чтобы смог увидеть её всю, а не в угле. Но это не помешало мне увидеть царапины на коленях и кровь, смешанную с водой.
Все равно поранилась, упрямая девчонка! Усмехнулся и смог дышать спокойно только тогда, когда она, одевшись в пижаму, забралась под одеяло.
Я терпеливо жду, когда она заснет. Знаю, когда это случится, я поднимусь на её этаж, открою дверь своим ключом и тихо прокрадусь в её спальню, как вор. Яна спит крепко, не проснется, даже если я буду шуметь. Только если включу свет. Но в темноте я хорошо ориентируюсь, потому мне свет не нужен. Просто понять, что с ней все в порядке.
Пока поднимаюсь к ней, решил поставить к ней кого-то из парней, чтобы наблюдал за ней. Охранял. Но чтобы Яна сама не заметила его. Открыв дверь, вхожу в квартиру, под ногами хрустят осколки, и мне приходится замереть на месте и прислушаться к тишине. Убедившись, что Яна не проснулась, вошел в её комнату.
Яна спала на животе, во сне обнимала подушку. Мокрые волосы прилипли к шее, скрывали часть лица. Хоть в комнате было темно, но луна освещала её призрачным, тусклым светом, который падал на обеспокоенное лицо девушки. Даже во сне Яна продолжала плакать, слезы текли из её глаз.
Опустил одно колено на кровать, услышал, как она скрипнула, и мысленно выругался. Забравшись на постель, убедился, какая она жесткая, как я привык спать на зоне. Это не мягкая кровать, которой я уже успел насладиться, как вышел на свободу.
Сжал руки в кулаки от злости. Вспомнил лицо Лаврентия и злость клокотала и требовала выхода.
Пока Яна работала на двух работах и выживала, как могла, этот сукин сын просто прожигал её деньги. Он и его избалованная вниманием и роскошью дрянная дочь!
Опустив руку на голову Яны, медленно погладил, убрал волосы с лица и наклонился, чтобы поцеловать, но передумал в последний момент. Вместо этого просто вдохнул её запах. Я начинал расслабляться.
Такое происходило не в первый раз. С первого дня её пребывания в моей квартире, такое происходило каждый день. Каждую ночь, когда Яна засыпала. Говорил же, во сне она ничего не чувствует и не слышит. Только реагирует и просыпается на свет.
Я просидел так еще около часа. И когда засобирался, Яна с размаху опустила руки мне на колени и обняла, её руки были расположены на моих ягодицах. Что-то неразборчиво сказала и продолжила спать и пускать слюну. Аккуратно убрал её руки от себя и, укрыв одеялом, вышел из квартиры, тихо закрыв дверь за собой. Часы показывали час ночи. Решил немного проветриться и перестать думать о девчонке, которая сладко посапывала на своей подушке.
 
Я не думал, куда конкретно поеду, только интуитивно вел машину в сторону такого же старого дома, как и мой. Только там теперь все изменилось. Там больше не живут те люди, которых раньше я знал, с которыми общался. Кто-то продал квартиру и переехал отсюда, а кто-то умер и квартира осталась пустовать, либо же досталась детям, внукам. Но только на пятом этаже, как всегда, горит свет. Я долго сижу в машине и барабаню по рулю от волнения.