Пилюля (СИ)

Поднимаюсь наверх. Нужно быстро принять душ, переодеться и бежать на "Динамо". Может у входа её встречу. Сапоги чьи-то у нашей двери стоят.
Оп-па. А это что за незваный гость?
А это товарищ Амосов. У него что крыша поехала? Он же из-за Любочки по-восточному этикету должен схаракирничать. Так как потерял своё наглое лицо перед коллективом.
– Чего надо? – сухо спрашиваю, снимая классные (вижу по глазам друзей) ботиночки.
– Цветок я в оранжерее взял. Правда в горшке. Мне бы стих, – мнётся Дон Жуан перекрасившийся в Ромео.
– Ничем помочь не могу, – говорю я стягивая подштанники и доставая мочалку, – Сами, товарищи, сами.
– Юрка, помоги, – уже надрывно просит Серёга, – это для меня последний шанс.
– Не жмись, – вставляет Колобок, – он тоже за тебя встанет если надо. Правда, Серый?
Амосов кивает и ждёт.
Вам нужно про Любочку. Пожалуйста.
Лихорадочно пишу текст и аккорды. Исполняю пару раз. Колобок так на гитаре наблатыкался, что на ходу подмётки рвёт. Ему Катя самоучитель принесла так он теперь гитарными пьесами соседей как дустом изводит.
Не успеваю выйти, как эти двое стали петь типа чтобы заценил. Послушал:
– Херня у вас получается, товарищи. Дождитесь Анечку. Может у неё получится? А ты, Серый, лучше не пой. У Гриши барабан возьми и ритм стучи… Ну, покедова. Я по делу, если что.
Поправляю купленный по случаю галстук, гармонирующий с новой курткой. Сегодня не холодно – можно пофорсить. На "Динамо" полно народу. В основном дети. Не каждый день можно чемпионаты мира бесплатно смотреть. Болеют эмоционально. Причём за всех. Хлопают даже упавшим. Встречаю Ваньята и Аджубея. Рассказываю им про идею создания сборных по хоккею и футболу. Прошу поддержать Гранаткина, не упоминая меня.
Хожу по трибунам. Толкаюсь с носящейся детворой. А нету. Наши выиграли. Вот уже награждение за тысячу пошло. О! А кто это обнимает медалистку? Это же "больной" Сёва. Ну, хитрец. А девушка то красавица. Римма Жукова. Не буду им мешать.
Перерыв в соревнованиях на два часа. Вышел. Стою у ворот, смотрю на выходящих. Вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо. Подрываю с места и работая локтями плыву в людской толпе. Вот она с подругой. Огибаю их по дуге, и перекрыв дорогу протягиваю руку с раскрытой ладонью.
– Юрий, – говорю и жду зная, что не испугается. Она не из пугливых.
– Не замай. – отвечает её подруга, делая шаг назад.
– Инга, – представляется высокая симпатичная девочка, пожимая мою руку.
За мгновения я вспоминаю как она рассказывала эпизод про чаепитие в своём детстве. Ей тётя за неимением сахара предложила пить чай просто так "с таком". Любопытная Инга терпеливо ждала когда дадут "так". Она и запомнилась мне по той жизни весёлой, заводной, любопытной и терпеливой. Вот и сейчас она идёт и ждёт, чувствуя начало чего-то интересного.
– Чего ты хочешь в этом году? – спрашиваю, зная ответ.
– Победить на чемпионате Москвы среди девушек. Я греблей занимаюсь, – отвечает гордо подняв голову.
– А дашь мне свой адрес? Хочу тебя с подругой в кино пригласить? Не сейчас – летом. – говорю, открывая блокнот.
Она говорит адрес.
– А зачем, – спрашивает её подруга, – мы же ещё маленькие…
– Сейчас маленькие, – объясняет ей Инга, – а года через два-три – в самый раз. Так?
И смотрит на меня лучистыми глазами как тогда.
– Так, – отвечаю. – А можно я тебе одну вещь на хранение оставлю?
– Какую? – притворно удивляясь тянет она, войдя в роль разбивательницы сердец.
– Беговые коньки. У тебя какой размер?
Я записываю размер.
– На этой неделе мой друг принесёт. Напоишь его чаем с сахаром или с "таком"?
– С сахаром. – удивлённо отвечает она.
– Ну, до лета. Пока.
– Пока.
Забегаю в комнату. Нарядная Пилюля бросается на шею, а Колобок ворчит:
– Ну, где ты ходишь? Серый уже к Любочке пошёл. Скажет, что вместо стиха песня в её честь будет. Мы отрепетировали уже.
– Любочке написал, а мне? – зажав нос противным голосом гнусавит веселушка.
 
– А тебе через полмесяца.
– Хочу сейчас! Хочу сейчас! Может я не доживу, – капризничая, смеётся она. – За то, что костюм тебе подшила.
– Ну, если за костюм. Записывай слова, – говорю я заваривая чай в стаканах, – а ты, Васечка, пиши аккорды.
Закончив с пилюлиной песней вспомнил, что от меня подарка тоже нет. Пришлось быстро вспоминать песню для себя.
Идём к Художникам. Анечка прицепила в причёску бантик, как на фотографии из фотоателье. Красивая, жуть! Я такой весь из себя, а Колобок как Санчо Пансо. Дярёвня.
Показывается Любочка под руку с довольным Амосовым. Высокие, красивые, влюблённые. Заходим в столовую. Там играет патефон. Рядом с катиными родителями сидят кинорежиссёр Ромм с женой. Оказывается Елена Кузьмина катина крёстная. Здороваемся. Мы опять без нормального подарка. Поэтому как только все уселись, Анечка волнуясь объявляет со сцены:
– Несколько песен в подарок. Первая о том, что нужно мечтать не смотря ни на что…
Колобок начинает играть, а Аня поёт отрепетированным "взрослым" голосом подглядывая в шпаргалку со словами. [33]
Потом выхожу я. Говорю положенное поздравление и тоже пою, возможно не так как надо, но уж извиняйте… [34]
Затем выходит трио. Амосов от волнения споткнулся и чуть не уронил барабан. Пилюлька малька задрожала перед публикой, нервно улыбаясь, машет листочком:
– Песня новая буду слова подглядывать. Посвящается лучшей подруге Кати – Любочке. Слова вы знаете… Почти все… [35]
В концовке песни Пилюлька делает мне привычный "гипнотический взгляд". Все хлопают.
Подхожу к Ромму с Кузьминой обмениваемся дежурными фразами. Артистка спрашивает:
– Юрий, скажите Вы могли бы уехать от своей любимой на несколько месяцев неизвестно куда? Михаил Ильич вот весной закончит съёмки "Секретной миссии" и уедет на два месяца летом. А куда не говорит. Про какую страну сейчас не нужно говорить?
Я благоразумно молчу. Ромм встаёт, и выходя курить на улицу, кивает мне на дверь. Под козырьком спрашивает:
– Придумал ещё что-нибудь?
Рассказываю про "итальянский" фильм.
– Апсолон взялся сценарий писать. Обещал денег отсыпать потом.
– Мне бы тебя с собой. Но, состав группы утверждён. В этом году нужно сценарий написать. Уже догадался куда я еду?
– Северная Корея?
– Да. Со мной оператор Слава Шумский и военный переводчик. Будем снимать всё подряд. Только в тылу вот что может произойти героического?
– Вы знаете Михаил Ильич. Я лежал в военном госпитале и слышал много разных историй. В том числе и про события в нашем глубоком тылу. Представьте, железнодорожный полустанок на дороге в Мурманск. Расчёт девушек-зенитчиц и вдруг немецкий десант, чтобы что-то там взорвать. Пять девушек вступают в бой с немецкими десантниками и погибают, не дав взорвать дорогу. Снимайте в тылу всё подряд не жалейте плёнку. Вдруг там тоже будет десант? Тогда тыл станет фронтом и Вам будет о чём написать.
Он молча докуривает и замечает:
– А песни у вас хорошие. Если отшлифовать да с оркестром… Моей дочке Наташе очень понравилось. Вообще она приёмная дочь, но нам с Еленой как родная. Слушай, про Анечку вспомнил. Меня режиссёр Александр Роу спрашивал про девушку на роль в сказку "Морозко". Чтобы лицо было чистое, детское. Я ему фото покажу. У тебя есть? Передай мне через Катю. Она с нашей Наташей в одной женской гимназии учится. Ну, что пойдём. А то наши дамы там заскучали.
 
Проводили Анечку в госпиталь. Идём с Колобком в общагу. Снег хрустит под ногами. Снежинки кружат хоровод вокруг редких фонарей. Сосед наслушавшись хруста, спрашивает:
– А ты песню пел… Про ненаглядную певунью, что имя сменил, всё потерял вместе с памятью – это понятно. А про океан, про бразильский туман этот малярийный – придумал? Ну ведь придумал же… Тебе нужно в эти… В композиторы… Нет-нет. В сценаристы. Сочиняешь складно. Я так не могу.