Жизнь взаймы (СИ)
К ужину сакай увеличил скорость до пятидесяти километров, а Татьяна стала падать раза в два реже. Она догадывалась, что без новых способностей, касающихся физической силы и выносливости, ей никогда так быстро не научиться не падать так много!
Она ложилась спать с чувством приятной ломоты в мышцах — обучение езде на сакае дало нагрузку, какую не давали даже многочасовые забеги в тоннелях НикИва.
А когда проснулась — обнаружила себя сидящей на диване в отведенной ей комнате и смотрящей на Ту-Гака. Приятная тяжесть в желудке напоминала о съеденной рухаше, а в сознании калейдоскопом менялись картинки прошедшего дня.
Ту явно собирался уходить…
Татьяна по второму кругу переживала вчерашний день!
— …Целый вечер впереди, боюсь, что скучать начну прямо сейчас!
«Это безобразие! — сердито слушая собственный голос, думала она. — Терпеть не могу игры со временем!»
Ту-Гак вернулся и, присев рядом, начал рассказывать про тампов.
Татьяна Викторовна понимала — стоит дать экскурсу в историю прозвучать полностью, и временная петля уложится в тот же самый маршрут, что и вчера.
— Вы бы не хотели, чтобы Ту-Та-Гак погиб, если ваш род прервётся? — перебив ту, спросила она, тем самым пуская события по другому руслу. — Вы предпочли бы для него любое существование, кроме небытия?
Ту посмотрел на неё неожиданно серьёзно.
— По-моему, доктор Лу-Танни, это очевидно. В наших сакральных текстах говорится, что величайшая ценность во вселенной — жизнь. Нам её дал Туманный Айсберг. И он же властен отнять её. Мы слепо верили всему, что читали или слышали от наших дамани — духовных отцов, Трактователей Священных текстов. Но, появившись и став самостоятельной величиной, жизнь имеет право на существование независимо от планов создателя на её счет! Многие ту сочтут подобный взгляд ересью. А я… — Ту-Гак замолчал, обдумывая последующие слова. — До известных вам событий я рассуждал лишь о недопустимости уничтожения памяти поколений, потому что, убивая память — мы убиваем самих себя. Мой магазин псевдотампов напоминал мне об этом каждый день, ведь у игрушек нет памяти! Они выходят из тумана небытия и в нём же исчезают. Затем я оказался на грани между жизнью и смертью — и вам более чем кому бы то ни было это известно! И понял, что я — как та игрушка — появился на свет и в любой момент могу пропасть, ничего не оставив после себя! Майрами, я предпочел бы не знать этих мыслей — жить сыто, долго и счастливо, как и подобает торговцу. Но однажды прогрызя дыру в моей голове, они вновь и вновь заползают туда, не дают покоя. Может быть это то, что другие расы называют совестью, может быть — чувство вины перед теми, кого уже нет. Поэтому я пытаюсь делать то, что в моих силах. То, что считаю верным! И намерен делать и дальше!
Было видно, что Ту-Гак сильно взволнован. Его бочкообразная грудь тяжело вздымалась, глаза подозрительно блестели, лицо то бледнело, то голубело. Татьяна ласково погладила его по плечу и коротко спросила:
— Мой Шуня?..
Ту кивнул.
— Вы догадались! Я должен был это предвидеть! Но вы понравились мне и, самое главное, тамп принял вас. Я никогда не отдал бы его тому, с кем не случилось контакта!.. Я хотел спасти их… всех! Мы с друзьями на протяжении нескольких десятилетий заменяли на псевдотампов тампов тех ту, которых ждал Ковчег, и находили для них новых хозяев за пределами Майрами… Но сейчас…
Татьяна вдруг ощутила, как сжало виски сторонней волей. Торопясь, чтобы НикИв не остановил её, она перебила:
— Ту-Гак, вы верите мне?
Тот удивлённо кивнул.
— Тогда постарайтесь запомнить: ваш бог никогда не уничтожает тампов и бережно хранит память всех поколений ту!
Ту-Гак побледнел. Тамп, все это время левитировавший под потолком, неожиданно метнулся к хозяину.
Перед глазами Татьяны всё поплыло, а когда чёткость вернулась, она обнаружила себя на уже знакомом Острове. Похоже, сумерки здесь не заканчивались никогда!
Рядом застыл НикИв, и что-то с его лицом было не так: оно шло рябью, текло, будто граэллит. Земля под ногами ощутимо дрожала, а небо казалось слишком низким и… на нём не светили звёзды!
Профессор смотрел на Татьяну, но в его глазах плясала пугающая чернота.
— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась она.
Тот моргнул. Вернул контроль над образом, сделав его более материальным и стабильным, заговорил, медленно подбирая слова:
— Я обещал помощь при условии раскрытия правды о похищенных тампах. Вы сделали это, и дальнейшие объяснения мне не нужны! Но теперь я… — он замялся, — вынужден просить помощи у… Стража порога.
Татьяна Викторовна посмотрела на него с изумлением. НикИв мог не договаривать, умалчивать, отказываться отвечать на вопросы, однако он ни разу не солгал ей. Вот и сейчас не лгал, но, что самое удивительное, могущественный и непостижимый властитель Майрами казался испуганным!
— Я прямо сейчас верну вам связь с Лазаретом, — продолжил профессор. — Только прошу не вызывать станцию в пространство Майрами, иначе вы можете её лишиться! Планете угрожает опасность. Любой корабль или флот, оказавшийся поблизости, будет уничтожен. — НикИв поморщился, словно у него заболел зуб. — Похоже, и мы тоже!
— Война докатилась сюда? — ахнула Татьяна. — Чей корабль закрывает небо? Сатианетов? Гоков?
— Докатилась — неподходящее слово, — буркнул профессор. — Будь это корабли любой из воюющих сторон — я использовал бы резервы Дома, чтобы накрыть Майрами щитом, а затем активировал бы оборонные пояса на орбите. Но против того оружия, что приближается, любые щиты, любое оружие бессильны: оно рвёт молекулярные связи с такой же лёгкостью, с какой вы заменяете сломанные зубы ту!
— Почему они пришли именно сюда?
— Не знаю. Скорее всего, это маневр устрашения, направленный против рас, входящих в Ассоциацию. Или… проблема во мне!
— В вас? — изумилась Татьяна. — Но как…?
И резко оборвала себя. Перед глазами встала картина, «считанная» с молекулярной матрицы воды — чужой корабль, вгрызающийся в ледяные пласты осколка мира, древнего ещё более, чем он сам. Корабль, обладающий мощью Демиурга. Мощью, равноценной мощи Разрушителя миров!
Она не успела ничего произнести, потому что в сознании вдруг наступила полная и пугающая пустота. Лишь на миг, но его вполне хватило организму, чтобы всполошиться — поднять давление, тиснуть в кровь адреналинового жара, сбить сердце с привычного ритма. Татьяна задышала, будто рыба, выброшенная из воды, и согнулась со стоном — судорога прошлась по телу молнией, прошивающей аксоны. Затопившая следом разум волна бешеных чужих эмоций чуть не убила её: надежда и отчаяние, тоска и радость, да, невротическая какая-то радость от того, что она, Татьяна, нашлась… И ровный, лишённый эмоций голос в сознании — слишком однообразный и слишком равнодушный, чтобы это было правдой: «Я рад приветствовать вас, Лу-Танни, доктор Лазарета на перекрёстке сектора Див, Страж порога!»
— Э! Ты нашёлся! — воскликнула она и засмеялась, подняв лицо к небу.
«Это вы нашлись, доктор! В ваше отсутствие мною был заказан МОД взамен уничтоженного, он заберёт вас и доставит в Лазарет после того, как вы переместите станцию к Майрами при помощи ТИР».
— Нет! Оставайся на перекрёстке сектора Див. Мне надо разобраться в том, что здесь происходит. Э?..
«Да?»
«Ты искал меня?» — она машинально перешла на мысленное общение.
«Да!!!»
«И заказал МОД…»
«Чтобы забрать вас домой, когда найду, доктор!»
Домой… Татьяна сморгнула слёзы. Домой!
«А если бы я оказалась в преисподней?»
«Я отправился бы за вами… Правда, технические характеристики МОД не предназначены для столь агрессивных сред!»
Тихий счастливый смех в сознании показался дружеским объятием. За то время, что Татьяна не общалась с Управляющим Разумом Лазарета, Э научился отчаянию и… юмору!
«Э?»
«Да, доктор».
«Я больше не пропаду. Обещаю».
«Это я больше не потеряю вас, Лу-Танни. Какого рода опасность вам угрожает?»