Опасная беременность. Девочка Басманова (СИ)
На хрен.
Подхожу к ним. И вовремя.
Сашкова поднимает руку в порыве гнева. Еле успеваю перехватить. Сжимаю пальцами запястье. Брюлики на её браслете впиваются в кожу, раздражают ещё сильнее.
— Хватит, — чеканю, ловя изумлённый взгляд Ольги. Тут же становится радостной и покладистой при виде меня.
— Булат, что ты делаешь? У меня серьёзный разговор с работницей… Сейчас я её отчитаю, и мы можем немного расслабиться. Если ты, конечно, этого захочешь…
— Ольга, хватит, — надавливаю на неё, выбрасывая худую руку любовницы из пальцев. — Без рукоприкладства.
— Булат… — шепчет в шоке.
— Тебя мой брат зовёт. Иди, — лгу во благо.
— Хорошо, я только закончу…
— Иди, — требовательно чеканю, закипая.
Кивает.
— А ты уходи, — гневно бросает Ульяне. — Хрен тебе, а не зарплата. Ты разбила фужеры, дорогое шампанское.
Стискиваю зубы, но Сашкова быстро ретируется.
— Спасибо, — шмыгая носом, сдавленно шепчет Ульяна. Плечи подрагивают от подступающей истерики.
Ну, чёрт, только не опять.
Хватаю её за запястье, тяну на себя, приобняв. Она приходит в себя от моих прикосновений, дёргается и снова протестует.
— Отпусти, бандит проклятый! Если я сказала «спасибо», это не значит, что мы теперь друзья!
Пихается.
— Пошли, — не слушая её недовольства, делаю шаг в сторону коридора, по которому только недавно, как маньяк, шёл за Ульяной. И волочу провинциалку за собой.
Глава 17
Глава 17
— Да куда вы меня тащите?! — продолжает пихаться. Останавливается, пытается упереться ногами в пол. Но тут же соскальзывает и едет по нему на своих каблуках.
Точно. Каблуки.
Останавливаюсь и резко разворачиваюсь, чувствую лёгкий толчок и маленький носик, упирающийся в грудную клетку. От её макушки рядом появляются необычные мысли. И я опять втягиваю в нос запах сирени, от которого на секунду кружится голова.
Девчонка, зажмурившись, отодвигается от меня. И пока не успела прийти в себя – закидываю на плечо. Хватаюсь за шпильки, срываюсь туфли с ног и спокойно несу девчонку в машину. Надо было сделать так с самого начала, а не терпеть её потуги выбраться.
— У меня там вещи! — кричит в отчаянии.
— Раздолбайка, — шиплю на неё. Сколько можно терять эту сумку?! — Ильяс придёт и заберёт.
Вылетаю на улицу, сразу направляясь к своему металлическому зверю, крыло которого чуть не выдираю, спеша закинуть провинциалку в салон. Почему тороплюсь – хрен знает. Она успокоилась, не сопротивляется, обмякнув на плече. Будто смирилась со своей участью.
Закидываю её аккуратно в салон, сажусь следом и сразу отдаю приказ своему подчинённому:
— Ильяс, сходи за её вещами. В служебном помещении спроси, где лежат.
— Хорошо, шеф.
Водитель ретируется, оставляет нас одних.
Скидываю с себя пиджак, накрываю дрожащие плечи. В салоне тепло, но после улицы так просто она не согреется, ещё и без обуви.
— Ноги на сиденье закинь. Согреешься быстрее.
Не слушается. Продолжает вжиматься в дверь и смотреть в окно, закрывая лицо белокурыми волосами. Когда только распустились? Резинка сползла, когда нёс её сюда?
Мои пальцы смыкаются на её запястье.
Дёргаю, и девчонка от внезапности валится в сторону. Быстро перехватываю её, опуская спиной на сиденье.
Падает головой на мой пах. Отлично, никогда ещё мой бугор в штанах не служил подушкой для шеи.
Пшеничного цвета волосы разлетаются по моим брюкам. Взгляд невольно касается красных от слёз глаз. Плотно сжатых и подрагивающих губ. Те трясутся, будто она вот-вот разрыдается, как маленький ребёнок, впав в истерику.
— Разбила и разбила стаканы. Ещё из-за херни плакать, — морщусь от пустякового происшествия.
— Отстаньте от меня, пожалуйста. Там, где вы, у меня одни неудачи.
Цокаю от злости. Сама проблемная, ещё и меня винит в этом.
— Разбить стаканы – неудача? Я думал, что посуду бьют на счастье.
— Я счастлива, как никогда, — опять шмыгает носом. Первая слезинка скатывает из уголка глаза, и я ловлю её пальцем, вытирая о брюки. — Особенно после того, как мне не заплатят, и я должна заплатить за ущерб всё, что заработала…
— Так вот ты из-за чего переживаешь, — наклоняю голову набок. Хотя я думал, что причина в другом. Ульяна не рассеянная и не раздолбайка. Собранная, ответственная настолько, что будет ходить на каблуках, пока не сотрёт ноги в кровь.
Я так думаю.
Сделал выводы по сегодняшнему её выходу в зал.
Поэтому уронила на ровном месте?
Нет. Она кое-кого увидела. И не меня. А брата моего. Поймал её взгляд на нём, прежде чем она уронила поднос.
Испугалась? Бодров не страшный внешне. В делах – да.
Они знакомы?
— Считай, что уже всё оплачено.
— Не нужно, — машет головой. — Пусть забирают. Я рада, что меня выгнали. Не придётся там ещё несколько часов бегать и терпеть этих похотливых уродов.
Это она про таких, как я, говорит?
— Правда, от вас никак убежать не могу…
Усмехаюсь.
Ясно, Сиренина, ясно.
— У меня завтра выходной, — зачем-то поясняет. — Но можете прийти ко мне на работу, я отдам вам флешку, честно поклявшись, что всё удалила. И давайте, пожалуйста, больше никогда в жизни не увидимся.
Мои пальцы невольно зарываются в её волосы.
Сами скользят от кончиков белокурых волос к корням. А от них – к виску.
Дотрагиваюсь холодным пальцем до её лица. Вздрагивает.
А я ничего не могу с собой поделать.
Веду костяшкой по щеке, подбородку, чувствуя на себе растерянный и испуганный взгляд. Боится. Пусть. Меня это только будоражит.
Останавливаюсь на красных искусанных губах. Надавливаю на нижнюю губу подушечкой, останавливая себя от того, чтобы залезть в этот влажный рот пальцем и заставить её пососать его. А потом перейти к члену.
— Уберите руки, — уже серьёзнее проговаривает. И я слушаюсь. Но не до конца. Попробовав мягкость её губ не только своим ртом, но и пальцами, спускаюсь вниз по тяжело вздымающейся груди. Невесомо касаюсь надоедливых пуговиц.
— Ты знаешь Бодрова? — тихо и медленно спрашиваю, не торопясь. Ощущение, что как только повышу голос – она испугается, поднимется, создаст мне больше проблем, и я точно со злости трахну её. Но не сейчас. Не в машине.
С каких пор я стал таким благородным, блять?
Не хочу обычного траха. Нет. Этим личиком и телом надо наслаждаться. Один на один, а не перед Ильясом, который возвращается с её одеждой и сумкой, которые кидает на переднее сиденье.
— Панель опусти, — приказываю.
Как только подчинённый слушается, и перегородка разделяет нас, опускаю взгляд на девчонку и уже строже произношу:
— Ты не ответила.
Отворачивается. Закусывает соблазнительно губу.
Хватаю её за подбородок, поворачиваю резко к себе. Вижу испуг. Опять этот дурацкий испуг, что заводит меня, как долбаная виагра.
— Знаю, — нежный лепет ещё сильнее проникает внутрь меня, успокаивая.
— Ты уронила поднос из-за него? — лишь хочу удостовериться в своей догадке.
А пока она мнётся, не отвечает, вторая, свободная ладонь скользит с живота по её бёдрам в узкой юбке. Она хорошо задралась. Костлявые коленки, худые, но красивые бедра уже манят меня дотронуться до них.
Руки не слушаются. Отдельно от мозга работают. И я обнимаю одну ногу, скользя пальцами по внутренней стороне бедра.
Специально.
Провинциалка сжимается.
Накаляю ещё сильнее. Я всё ближе к цели, к долбаным трусам с котятами.
Не ответит на мой вопрос – получу своё. Запущу свои пальцы в трусики и трахну пальцами.
— А может, не надо? — шумно выдыхает.
— Медленная ты, — скучающе произношу, хотя под рёбрами всё бурлит. Дотрагиваюсь пальцами до ткани её трусов, нажимая на мягкие складки. И в нужном месте, раз девчонка приоткрывает губы, выдыхая. И тут же поднимает свои ладони, хватается за мою руку, пальцы которой уже поддевают ткань и касаются горячей плоти.