Симптомы Бессмертия (СИ)

Старался — и пропустил.
Палмер прыгнул вперед без долгих вступлений. Скорость оказалась такова, что даже с учетом невероятных супер-инъекций я среагировал слишком поздно. Все, что успел сделать — повернуть корпус. Кулак, что должен был пробить грудину насквозь, лишь скользнул по ней черкашом.
И все же — ребра отозвались такой болью, будто внутри что-то взорвалось. И это от одного касания вскользь! Черт возьми! Так что было бы, попади он правильно?
Этот гад же хотел меня убить! Вот так просто — одним ударом. Закончить бой сразу, без шансов для противника. И ведь почти получилось... Если бы не фармакологическая накачка, я бы уже валялся на земле с раскуроченной грудью. Как же невероятно, нечеловечески силен этот лонгер!
Палмер по инерции промчался мимо. Чудовищный кулак, будто выкованный из стали, скользнул по моим ребрам. Чтобы не оставаться в долгу, отвесил врагу неуклюжую плюху по носу. Силы в удар не вложил — слишком неудобная позиция. К тому же еле устоял на ногах после «неудачной» атаки лонгера.
Отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Палмер недоуменно тряхнул головой. Задел я его, пусть и слабенько — а задел! По крайней мере сбил презрительную ухмылочку.
Теперь он надвигался быстро, неотвратимо, целенаправленно. Корпус слегка раскачивался, наподобие тяжелого маятника. Кулаки гарцевали перед телом с устрашающей скоростью. Окружающий мир замер, исчез. Остался только враг: злой, агрессивный, смертоносный.
Град ударов обрушился с неотвратимостью молота. Я отступал шаг за шагом — только этим и спасался. С трудом различал отдельные взмахи, зато попавшие тумаки ощущал все, даже сквозь защиту. Большая часть оплеух пришлась на блок, но и этого хватило, чтобы сознание пошатнулось. Вновь разорвал дистанцию — и вновь Палмер настигал. Он будто вошел в раж и собрался во что бы то ни стало довести эту атаку до победного.
Шаг, шаг, шаг — и все назад. Долго так продолжаться не могло. Ощутил спиной приближение ограждения. Дальше отступать некуда. Оставалось принять бой.
В этот момент я получил удар. Мощный тычок прошел сквозь защиту и хлопнул по подбородку. Голова инстинктивно откинулась назад, в глазах на мгновение помутилось. Мир «поплыл», мигом потеряв в четкости и детализации. Боевой настрой несколько остыл, хоть сдаваться я и не собирался. Но продолжать в том же ключе было смерти подобно.
Поднырнув под следующий удар, ринулся вперед. Вцепился в ноги противника, надеясь его повалить. Неплохая попытка, жаль неудачная.
Палмер извернулся ужом. Совершенно неожиданная сила подкинула меня в воздух, как пушинку. В полете успел сориентировать тело, так что на землю шлепнулся относительно подконтрольно. Что, впрочем, не отменяло боли от падения.
По инерции перекатился, желая оказаться подальше от врага. Лонгер неумолимо надвигался, как настоящее стихийное бедствие. От которого нет укрытия, и убежать невозможно. Нужно либо перетерпеть, либо сдаться.
Подскочил на ноги, одновременно сделав жест, будто что-то кидаю противнику в глаза. Песка на прорезиненном покрытии не нашлось, потому мой финт являлся чистой обманкой. Палмер, как ни странно, купился. Качнулся в сторону, прикрывая лицо ладонью. Это дало мне секунду, необходимую для следующего маневра.
Долгоживущий ударил сходу, без замаха. Быстро, хлестко, прямо в голову. Я не мог ни уклониться, ни смягчить удар. Зато и сам вдарил что есть сил — навстречу. Только бил подъемом стопы — в пах.
Удар из «грязных» арсеналов уличных драк. С ринга за такое выгонят в момент. Но мы не на ринге. И деремся не за соревновательные очки.
Точно попасть в промежность довольно проблематично, потому что мужчины инстинктивно прикрывают эту область. Впрочем, сложность компенсируется тем, что большая точность тут и не требуется. Достаточно зацепить «область». А уж если удалось заехать по бубенцам... Хватит и легкого шлепка, чтобы врагу стало очень неуютно.
Два удара слились в один. Я пошатнулся и осел на пятую точку. Разноцветные огни плясали перед глазами непозволительно долго. Когда смог хоть немного сфокусировать взгляд, различил скорчившегося лонгера. Бедолага скуксился шагах в десяти, схватившись за паховую область обеими руками. Из перекошенного рта доносился вой, совершенно не похожий на звуки, кои может исторгать человеческая гортань. Взгляд врага прожигал ненавистью, лицо стало похоже на череп, обтянутый кожей.
 
Перебарывая головокружение, поднялся на ноги. В голове гудели колокола. Реальность помутнела, как в старом черно-белом кино. Было больно. Не в каком-то конкретном месте. А просто — больно жить.
Дико взвыв, Палмер попробовал выпрямиться. Согнулся в три погибели, но стоял, не падал. Перетерпел, превозмог. Надо отдать должное, воля у него имелась. Исторгнув дикий крик, лонгер бросился в атаку.
Похоже, теперь я его разозлил всерьез. Такого бешенного шквала ударов не видел никогда в жизни. И тем более — не получал.
Палмер налетел, как буря. Костедробительные тумаки обрушились со всех сторон. Ломающие удары по бокам, по голове, по конечностям. Я почувствовал, как что-то внутри рвется. Надрыв, хруст, вспышки жестокой боли. Первые признаки приближающейся агонии.
Уличив момент, обхватил врага поверх руки. Прижался, как к любимой — не разорвать. Постарался сжать — да куда там! Все равно что пробовать задушить в объятиях фонарный столб.
Палмер поставил ногу, мы синхронно рухнули. Покатились, стараясь занять верхнюю позицию. Лонгер оказался невероятно жилистым, вертким, скользким. Удержать его удавалось неимоверным трудом. Он выворачивался из самых, казалось бы, невозможных захватов.
Тогда я ударил. Откинулся что есть мочи назад, и впечатал лоб ему в переносицу.
В этом прелесть ударов головой. Их никто не ждет, особенно в партере. Я стукнул еще раз, потом еще. Лоб гудел, будто я бьюсь о кирпичную стену. Но и Палмер, наконец, сбавил обороты. На лице долгоживущего появилась кровь.
Он как-то разом обмяк, слегка ослабив захват. Следствие ударов? Или Дайсон, наконец-то, включил свое чудо-оружие?
Разбираться некогда. Я рванулся, что было сил. Отжав руку противника, перевернул его на живот. Сам же навалился сверху, обхватив вражескую шею.
Сдавил удушающий захват из последних сил. Но это, кажется, только подстегнуло Палмера. Взревев, как умирающий буйвол, он начал вставать.
Я не мог понять — есть ли предел мощи для этого человека?! Он поднимался, преодолевая чудовищную боль, перебарывая мое сопротивление, игнорируя захват, пережавший гортань. Словно титан, поднимающий небо на собственных плечах.
И — словно этого было мало — Палмер умудрился ухватить меня за подмышку. Он рванул с такой силой, будто для него не существовало никаких ограничений. Меня вздернула в воздух сила, соперничать с которой оказалось совершенно невозможно. Ну это словно перебороть подъемный кран.
Секунда — и я почувствовал, что лонгер проносит меня у себя над головой. Выбора не осталось — отбросил прочь бесполезный захват шеи. И сделал единственное, что пришло в голову.
Опустил большие пальцы на глазницы врага. И вжал их целиком, чувствуя, как пальцы проваливаются вглубь черепной впадины.
Раздался дикий, совершенно нечеловеческий вой. Вздернув меня над собой, Палмер что есть силы бросил ношу оземь.
Чудовищный удар выбил дух напрочь. На пару секунд я, должно быть, отключился. Взгляд поблекнул, а вновь приобрел отчетливость далеко не сразу. Дышать удавалось с превеликим трудом. В голове грохотали гулкие взрывы. Тело извивалось от боли. Казалось, умирает каждая клетка избитого организма.
 
Скосил глаза — лонгер выглядел не лучше. Палмер застыл в пяти шагах, раскачиваясь на коленях, как умалишенный. Руки противника не отрывались от окровавленного лица. Изо рта доносился тяжелый надсадный хриплый вой. Вой загнанного насмерть зверя.
Вставай, Майк! Вставай! Дело еще не закончено!
Внутренний голос звучал почему-то милым сопрано Кристины. Словно долгоживущая стоит рядом и шепчет прямо в ухо: «Поднимайся, Майк! Прикончи его!».