Рождественская конфетка (СИ)

Она хмурится.
Черт. Возьми.
― Что-то не так?
― Каждый раз, когда ты обращаешься со мной мило и вежливо, я чувствую, будто ты хочешь обмануть меня. ― Она смотрит на меня боковым зрением.
Знаю, что я ей не по душе, но это уже совершенно другое дело.
― Что заставляет тебя думать, что я хочу сделать с тобой нечто подобное?
― Ну, я не знаю. ― Олив хлопает ладонями, стараясь сцепить пальцы вместе. ― Просто в школе, ты даже никогда не смотрел на меня. А теперь…
― Я обращал на тебя внимание достаточное количество времени. ― Я встречаю ее ошеломленный взгляд. ― Поверь мне.
  
Глава 5
 
Нет ни единого шанса, что я могу каким-то образом скрыть удивление, что появляется у меня на лице от его слов.
― Ч-что ты имеешь в виду? Может, я не так расслышала?
― Имел в виду, что всегда, когда я бегал марафон, а ты сидела на трибуне, то смотрел на тебя.
― Это невозможно. ― Засовываю руки в карманы, прибывая в состоянии растерянности. ― Я бы заметила твой взгляд.
― Я намного более ловкий, чем тебе кажется. ― Хэнк улыбается, и жар огненным шаром нарастает внутри меня, согревая сердце.
― Что дает тебе убеждение, что ты бы заметила мой взгляд? ― Он слегка подталкивает меня локтем. ― Ты что наблюдала за мной?
― Нет, что ты, конечно, нет.
― Конечно, ― усмехается он.
― Чем ты занимался после школы? ― Я уже знаю ответ на свой вопрос, но все равно спрашиваю, потому что мне нужно быстро отвлечь его от того факта, что каждый учебный день в старших классах, ходила за ним хвостиком.
― Пошел учиться в колледж, получил бизнес-образование. Затем путешествовал и работал по всей Европе вместо того, чтобы работать на ферме. Мои родители полагали, что я просто ненормальный, и требовали, чтобы вернулся домой и начал работать на ферме. ― Он бросает на меня взгляд. ― Но я не мог представит себя там. Не вписывался во все это. Да, они отлично устроили свою жизнь, я люблю их больше всего на свете и горжусь ими, но работать на ферме это совершенно не мое.
― А сладости это твое?
Его уголки губ приподнимаются в улыбке.
― А изготовление сладостей — это абсолютная свобода. Чистая эйфория, даже несмотря на то, что это длится лишь краткое мгновение, это по-настоящему удовольствие. Человек всегда получает наслаждение от того, чем ему нравится заниматься, а когда тебя еще и поддерживают, то это двойное удовольствие. ― Я позволяю себе немного расслабиться, опускаю на считанное мгновение свою стену и улыбаюсь его ответу.
― Так ты кто-то вроде Вили Вонка в Холлитоне?
― Все зависит о того, кого именно ты имеешь в виду: Джина Уайлдера или же ужасного Джонни Деппа в роли Вонка?
Сморю на него краем глаза.
― Кем ты меня считаешь? Естественно Джин Уайлдер, это же очевидно, ― говорю и затем закатываю глаза, прекрасно зная насколько смешно это смотрится, но внезапно мне хочется немного разрядить напряженную обстановку.
Хэнк смеется, и звук его смеха заставляет меня почувствовать легкость. Словно напряжение одним резким рывком вынули из меня, а оно ведь преследовало меня на протяжении всего дня. Каким-то загадочным образом, он расслабляет меня лучше, чем бикрам-йога. (прим. пер.: бикрам-йога или «горячая йога» — комплекс упражнений, выполняемых в нагретом помещении. Своё название этот вид йоги получил в честь своего основателя — индийца Бикрама Чоудхури.)
Когда мы поворачиваем направо, я уже вижу крыльцо, которое освещается светом фонаря в темноте, и в этот момент снег, словно по мановению волшебной палочки начинает кружиться вокруг нас.
― Ты можешь возвращаться обратно. ― Говорю, но в то же время не предпринимаю попытки забрать него коробки. ― Хм, скорее всего у нас будет еще больше снега, прежде чем тот успеет растаять.
― Не волнуйся обо мне.
Мы проходим остаток пути в полной тишине, мягкий снег поскрипывает под нашими подошвами, когда мы идем по тротуару, пока, наконец, не подходим к дорожке, которая ведет нас напрямую к моей двери.
— Вот мой дом. ― Я поворачиваюсь к Хэнку и смотрю ему прямо в глаза, прежде чем отвернуться. Что-то в его взгляде согревает те части моего тела, которым бы лучше совершено не отзываться на соблазнительный взгляд. Каждый раз, когда я делаю вздох рядом с ним, ощущаю его восхитительный аромат, в котором перемешивается сладкий запах его магазина, и это только усиливает пожар, что разгорается внутри меня. Когтистая лапа страха сжимается, потому что я боюсь до ужаса, вновь ощутить те самые чувства, которые владели мной на протяжении старших классов школы. Просто не могу позволить этому случиться еще раз. Нет никакого гребанного шанса, что на этот раз я так же останусь сидеть в стороне, пока он будет развлекаться с кем-то.
 
― Так, теперь я все-таки возьму их. ― Протягиваю руки вперед в попытке взять коробки.
― По крайней мере, сначала открой дверь. Ты же не сможешь открыть ее, когда твои руки будут заняты коробками.
В его словах есть смысл. Я смотрю на соседний дом и замечаю, как занавеска в окне Кендейс слегка дергается. Замечательно.
― Ладно. ― Я поднимаю вверх палец. ― Но тебе запрещено входить в дом.
― Понял. ― Он следует за мной.
Я вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваю его, чтобы открыть замок:
― У тебя милый дом.
― Спасибо.
Открываю дверь и с радостью встречаю тепло дома, затем переступаю через порог. Поворачиваясь к нему, беру коробки из его рук и ставлю их на маленький столик коридоре.
Парень стоит на холоде и смотрит на меня взглядом, наполненным жалостливым выражением, в то время как снежные хлопья продолжают кружиться вокруг него.
― Спасибо, что позволила проводить тебя.
Неистовое желание пригласить его в дом пронзает меня, но я отказываюсь поддаваться ему. И несмотря на то, что у меня давным-давно никого не было, я не собираюсь выставлять себя дурой и обманываться насчет чувств Хэнка ко мне. Возможно, наш разговор и заставил меня изменить мнение касательно этого мужчины, но не изменил моих убеждений насчет того, что его бизнес не должен находиться напротив моей судии. И ничто этого не изменит: ни пара жарких взглядов, ни его манеры истинного джентльмена, ведь так?
Окруженная безопасностью и теплом дома, я смотрю в его глаза, стараясь найти признаки двуличного поведения и, возможно, скрытой насмешники, но не вижу ничего из этого, все, что замечаю, так это неподдельный интерес, и в глубине его глаз вспыхивает что-то иное. Что-то горячее и соблазнительное. Боже, то, как парень смотрит на меня, как-будто испытывает неистовый сексуальный голод ― заставляет мои бедра сжаться вместе.
Мне просто необходимо остановить этот поезд, пока он не сошел с рельс. Если вы понимаете, о чем я.
― Спасибо еще раз за сладости. Дом престарелых будет очень признателен тебе. ― Хватаю дверную ручку, как бы намекая тем самым, что время нашего общения подошло к концу, и ему пора это понять и свались.
― Нет нужды благодарить меня.
Хэнк улыбается мне той улыбкой, которая всегда в старших классах заставляла почувствовать, словно меня пронзает мощный электрический разряд.
― Я сделаю все, что угодно для тебя.
С этими словами он разворачивается на пятках и направляется по дорожке, только теперь прочь от моего дома. Прочь от меня. Что-то внутри сжимается, и откуда-то прорастает печаль, накрывая меня.
Мой рот открывается от удивления, и я не могу даже думать о том, чтобы ответить на его слова. «Я сделаю все что угодно для тебя». Его слова раздаются эхом в моем сознании, когда закрываю дверь и смотрю в окно, наблюдая за его фигурой, пока он не исчезает из поля зрения.
   
Глава 6
 
Дедушка Барнс хлопает меня по заднице, когда я прохожу мимо него и ставлю оставшуюся еду на банкетный стол. Небольшая группа пожилых людей бесцельно ходят туда-сюда и пьют эгг-ног или сок, одновременно вспоминая о прошлых Рождественских праздниках.