Подвалы твоего сердца (СИ)

— Я тебя не боюсь, — фыркнула Гермиона и замерла на вдохе, когда костяшки пальцев юноши проскользили по предплечью и волосам. Он трогал её уже очень много раз, и волшебница каждый раз чувствовала что-то разное. Сначала это было раздражение — жгучее и разрывающее сознание. Потом смущение, граничащее с безумным стыдом, а потом словно что-то распахнулось внутри, и прикосновения начали приносить совершенно странные ощущения. Гермиона впервые задумалась о том, что она девушка. Постоянное дружеское общение с её мальчиками приучило воспринимать любые жесты внимания и прикосновения как нечто невинное и безобидное. В компании Гарри и Рона она чувствовала себя несколько бесполым существом, и это было правильно. Но своими возмутительными прикосновениями Малфой открыл для неё мир горячих импульсов и мягких волн. Тело странно реагировало на пальцы слизеринца.
— Совсем сошла с ума, — он скрыл улыбку, закусив губу, и Гермиона, узревшая это, тут же отвернулась, чтобы восстановить дыхание. Ладонь Драко прошлась по волосам и остановилась у виска. Большим пальцем он отвел волны её волос за ухо и замер, наблюдая за открывшейся ему картиной. Щеки гриффиндорки алели, она изо всех сил пыталась скрыть свое тяжелое дыхание. Малфой моментально придумал около десятка фраз, которыми мог бы унизить или поддеть девушку, но не захотел озвучить ни одну из них. На языке крутились глупые слова, о природе которых юноша боялся даже думать. — Сейчас я выполню твое маленькое капризное желание, но не думай, что не расплатишься за него, — Драко резко отнял руку, уже было потянувшуюся к тонкой шее, и поднялся.
— Освободи меня, — тихо потребовала Гермиона, все еще не поворачивая головы к юноше.
— Еще что-нибудь, мисс? — слащаво поинтересовался Драко и возмущенно фыркнул. — Я вышел на пять минут, а ты уже разгромила дорогущий хрусталь. Лежи смирно. Так ты не навредишь ни себе, ни материальному состоянию Забини. Уверен, он вряд ли оценит твою выходку.
Гермиона нахмурилась, подумав, что Драко поступил вполне логично, обезвредив её. Действие заклятья все еще не спало, так что стоило быть осторожными.
***
Малфой устало выдохнул. Битых полчаса он уговаривал Грейнджер попробовать переместиться по каминной сети. Девушка практически билась в истерике, потому что боялась не обнаружить даже самых элементарных магических способностей. В конце концов, Драко пригрозил ей «Империо». Гриффиндорка возмущенно выругалась, но все-таки взяла горсть пороха и шагнула в камин. Малфой тоже боялся провала и потому облегченно выдохнул, когда Грейнджер исчезла в языках зеленого пламени.
Когда Драко покинул поместье отчима Забини, вечер уже плавно перетекал в ночь. В Мэноре было холодно и слегка влажно. Зажженные светильники обдавали помещения холодным светом и могильной тоской, однако атмосфера в особняке стала куда более комфортной. Запах смерти окончательно выветрился, и Малфой с удовольствием вдохнул лавандовый аромат свечей, по его приказу расставленных почти во всех жилых комнатах.
Застывшая посередине мрачной гостиной Грейнджер выглядела словно призрак. Очень бледная и растрепанная, она, зябко ежась, рассеянно оглядывалась по сторонам. Ему не хотелось с ней разговаривать, потому что за день гриффиндорка успела потрепать ему нервы своими капризами и приступами самобичевания. К счастью, суицидальные мысли больше не посещали её кудрявую головку, и Малфой был благодарен уже за это.
— Идем, — Драко постарался сказать это мягко, но девушка все равно вздрогнула, будто над её ухом прогремел выстрел. Быстро обернувшись, она только невнятно кивнула и опустила голову.
Вместе они двинулись вдоль по едва освещенному коридору вглубь особняка. Картины предков недовольно перешептывались, и Гермиона удачно сравнила их со змеями. Вперив взгляд в спину Малфоя, она покорно следовала за ним, обдумывая то, что надежда на возвращение магии все-таки есть. Раз она смогла переместиться по каминной сети, начало реабилитации было положено. Нельзя было не отдать должное слизеринцу, заставившему её преодолеть собственный страх, но знать ему об этом было совершенно не обязательно. Они миновали длинный коридор и вошли в очередную сквозную комнату, обставленную с вычурным минимализмом.
 
— Господин! — тут же перед ними возник сморщенный домовой эльф. Его маленькие черные глаза раболепски блестели.
— Линк, приготовь для мисс Грейнджер гостевую комнату и позаботься о том, чтобы она была хорошо отоплена. Подними кухню и принеси нашей гостье ужин.
— Это все? — заискивающе наклонив голову, эльф сложил ручки как будто в мольбе. Гермиона фыркнула.
— Да, и еще…
— Гермиона! — восторженный голос приятно обласкал слух девушки, и она развернулась в ту сторону, откуда он исходил. — Ты все-таки смогла преодолеть каминную сеть?
Теодор Нотт, держа в руках пышный букет из темно-алых роз с длинными мощными стеблями, замер прямо на пороге. На нем была не школьная форма, а свободная светлая рубашка, расстегнутая на груди. Закатанные до локтей рукава открывали вид на привлекательные сильные руки, и Гермиона на несколько секунд зачаровалась открывшейся ей картиной.
— Привет, — она неловко улыбнулась и тут же почувствовала себя круглой дурой из-за собственной слащавости. — Так и есть. Мы прибыли только что… — на последней фразе девушка интуитивно повернулась к Драко, но очень скоро пожалела, что сделала это. Если бы взгляд Малфоя обладал магической силой, то его возвели бы в разряд чего-то очень темного, опасного и запрещенного. Юноша, грозно сдвинув брови, предостерегающе посмотрел на Нотта, а потом и на Гермиону, тут же меняя взгляд на порицающий. Волшебница на несколько секунд абсолютно растерялась. Она почти привыкла к частым переменам настроения чистокровного отпрыска, но иногда они были такими резкими и необъяснимыми, что девушка терялась в догадках и сильно пугалась, потому что боялась всего, чего не понимала.
— Я как раз шел к миссис Малфой, чтобы поздравить её с выздоровлением, — заметив, что пауза затянулась, произнес Нотт и наконец вошел в комнату. Гермиона заставила себя больше не поворачиваться к Малфою, потому что его поведение вызывало неприятные мурашки по всему телу.
— Это мило с твоей стороны, — поддержала гриффиндорка, любуясь розами. Это были не любимые цветы Гермионы, но их созерцание тоже приносило эстетическое удовольствие.
— Ерунда, — оправдался Теодор, подходя ближе. Он чувствовал себя глупым подростком, и ему нравилось это ощущение свободы и чего-то приятно-тревожного.
— Ты и так много сделал для моей матери. Не стоило, — голос Драко был пропитан вышколенной вежливостью, надменностью, холодом, но только не благодарностью. Он чувствовал, что между Ноттом и Грейнджер что-то происходит. Что-то, отравляющее воздух бездушного Малфой-мэнора своей приторной сладостью, кружилось над головами этих двоих.
— Брось, Драко. Уверен, ты бы поступил так же, — Нотт медленно улыбнулся, неохотно переводя взгляд с Гермионы на Драко. — Ох, — он разочарованно посмотрел на розы и притворно расстроился. — Кажется, здесь их неправильное количество. Слегка увлекся и не рассчитал.
— Так выкинь одну, — тут же едко предложил Драко, не сходя с места. Он наблюдал за развивающимся действием, желая найти последнее подтверждение своим смутным догадкам.
— Зачем уничтожать красоту? — прищурившись, возразил Нотт и его глаза блеснули хитростью, присущей всем студентам змеиного факультета. — Лучше подарить её достойной обладательнице.
Гермиона затаила дыхание от сбывшегося предвкушения. Нотт протягивал ей изящный цветок, и сердце едва различимо ускорило темп. Неуверенно приняв розу и зардевшись, девушка смущенно прошептала благодарность. Теодор все больше производил на неё впечатление молодого человека весьма привлекательного, воспитанного, и, главное, умного.
 
— Рад, что тебе понравилось, — Нотт проследил за восхищением, проскользнувшим на лице гриффиндорки, и довольно улыбнулся. — Наконец-то к твоему лицу вернулась кровь.