Подвалы твоего сердца (СИ)

— Что ты там прячешь, милая? — приторно-сладко прошипел он ей на ухо и яростно вцепился пальцами в бедро. Гермиона позволила себе испугаться лишь на секунду. «Отвлеки его», — подсказывало сознание. Как говорила Джинни, мужчины окончательно теряют способность трезво мыслить лишь тогда, когда они крайне возбуждены. Хотя Гермиона всегда морщилась при затрагивании этой темы в их разговорах, сейчас совет пришелся очень кстати.
— Ты узнаешь… — она яростно вскинула брови и оттолкнула его, воспользовавшись замешательством. Тут же перемахнув через бедра слизеринца, она села на его ноги чуть выше колена и обхватила шею руками. Драко был заинтригован и удивлен. Грейнджер же была… Грейнджер, в конце концов! На роковую соблазнительницу она явно не смахивала, но тот момент, когда её глаза блеснули таким коварством… Малфой подумал о том, что выхватить палочку он успеет и позднее. Гораздо интереснее было наблюдать за тем, как гриффиндорка совершает весьма любопытные попытки соблазнить его.
Гермиона, набравшись смелости, приникла к его рту так же резко, как и он в первый раз. Разгоряченные губы ответили с большой страстью, а бледные пальцы сжались на её ягодицах. Девушка поняла, что неизбежно теряет контроль над ситуацией. Прикусив его губу сильнее, чем рассчитывала, она отстранилась и рванула на себя ткань рубашки. Но крепко пришитые пуговицы не поддались такому напору, и, разочарованно застонав, Гермиона принялась расстегивать их дрожащими пальцами. Малфой наблюдал за ней с легкой ухмылкой, языком слизывая кровь, выступающую из укушенной губы.
— Что дальше, Грейнджер? — насмешливо спросил Драко, когда она застыла, расстегнув последнюю пуговицу. — Требуется помощь справочника?
— Заткнись, — она обхватила его за шею и притянула к себе. Их губы застыли в миллиметрах друг от друга. Несколько мгновений молодые люди упрямо смотрели друг другу в глаза, чего-то ожидая. Первым не выдержал Драко и подался вперед, чтобы наконец жадно поцеловать Грейнджер и прекратить эти жалкие попытки её доминирования. Но Гермиона взяла паузу лишь для того, чтобы точно вспомнить отрывок одного из своих самых развратных снов. Когда Малфой потянулся к ней, девушка быстрым касанием слизнула кровь с его губ, и, так и не подарив поцелуя, приникла губами к шее слизеринца. Драко закрыл глаза и запрокинул голову, с досадой признавая, что, как и всегда, недооценил гриффиндорку. Её мягкие влажные прикосновения быстро спустились к плечу, а острые зубки несильно впились в кожу. Драко издал позорный вздох наслаждения, но тут же прикусил язык. Показывать Грейнджер, как она на него влияет, было просто унизительно. Он уже хотел взять ситуацию под контроль, но вдруг её пальчики ловко пробежались по плечам и соскользнули к груди. Немного подумав, Гермиона легонько сжала его соски, одновременно касаясь языком места укуса. Малфой распахнул глаза, когда понял, что не удержался и тихо застонал. С неудовольствием пришлось признать: попытки гриффиндорки отвлечь его от посторонних мыслей увенчались головокружительным успехом. Но её руки внезапно застыли, а бедра напряглись. Услышав едва различимый стон юноши, Гермиона ощутила острый укол возбуждения и попыталась свести ноги. Из-за неудобного положения удовлетворить накатывающую похоть не удалось, и жгучее тепло, зародившееся в животе, заставило её прогнуться и прижаться всем телом к обнаженному торсу.
— О, сладкая, что же ты остановилась? — хрипло и мстительно произнес Драко, напрягая мышцы спины и выпрямляясь. Воспользовавшись слабостью и растерянностью гриффиндорки, Малфой накрыл её руку своей ладонью и повел вниз. — Не поможешь мне? — прижав ладонь волшебницы к собственному паху, поинтересовался юноша, но, услышав её обессиленный всхлип, насторожился. Уронив голову на его плечо и прижавшись лбом к шее, Грейнджер шумно дышала, жмурясь словно от боли. Возбуждение, которое она испытывала, было почти невыносимым. Драко кинул быстрый взгляд на кольца — они светились магией.
Ощущая, как внутри все буквально перекручивается, Гермиона корила себя за глупость и слабость — нужно было произнести желание задолго до того, как чары из союзников превратились в врагов. Волны возбуждения одна за другой посылали сладкую ломоту во все части тела, и девушка понимала, что слишком увлеклась собственными желаниями. Теодор ждал её в саду, наверняка думая, что сейчас отважная гриффиндорка изо всех сил старается спасти мир, а она… О, Мерлин!
 
Прохладные пальцы задрали измятое платье и тут же скользнули под бельё.
— Все в порядке, — теплый поцелуй пришелся в лоб. — Я сделаю так, чтобы стало легче.
Наблюдать за тем, что чары вытворяют с ними обоими, было отвратительно. Драко со злостью закусил губу, посмотрев на кольца. Гермиона страдала от желания, и это выводило из себя. Моменты, в которые она должна была стонать от удовольствия, превращались в адскую пытку. Хотя слизеринец понимал, что совсем не он привел к тому, что Грейнджер едва дышала от раздирающих её противоречивых эмоций, ему все равно было гадко. Даже собственное возбуждение ушло на задний план — стремление помочь девушке захватило Малфоя с головой.
Когда пальцы осторожно заскользили меж влажных складок, Гермиона напряглась и впилась ногтями в плечо Драко. Чувствуя лбом тепло его кожи, волшебница слегка успокаивалась. Она знала, что Малфой поможет, и это доверие грело её сердце. Медленными круговыми движениями он обводил чувствительные места и заставлял её часто и нервно содрогаться. Тихие постанывания в шею распаляли фантазию, и Драко повернул голову к гриффиндорке. Её поалевшие от стыда и возбуждения скулы были очаровательны. Внезапно она напряглась сильнее, и, прижавшись к слизеринцу еще ближе, быстро задышала.
— Давай, милая, — губами он сумел дотянуться до её щеки, а свободной рукой провел по волосам. Прижавшись к её виску, Малфой часто и горячо зашептал, зная наверняка, что это сработает:
— Кончи для меня, слышишь? Гермиона… Я так хочу это почувствовать…
Девушка изогнула спину до боли в пояснице и сжала зубы. Тугой клубок желания в её животе взорвался, распространяя по телу ослепительную эйфорию. Хватанув ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, она закрыла глаза и обессиленно рухнула в его объятия. Теплая ладонь бережно опустилась на затылок, прижимая её голову ближе к пылающему жаром телу.
Отходя от оргазма, Гермиона мысленно раздирала себя на клочки. Чувство вины, глубокой привязанности и непонимания того, что следует делать, терзали её подобно «круциатусу». Мысли бились в истерике: «Назови желание! Сделай это, пока еще не поздно!», но девушка молчала, прижавшись к Драко в надежде, что все разрешится само собой. Он был так ласков и так осторожен, что мысль о предательстве заставляла сердце Гермионы обливаться кровью. Пусть бы лучше Малфой измывался над ней и обзывал, как прежде. Выносить его нежность было невозможно.
— Это было так мило, — он соблазнительно улыбнулся ей, а потом, резко скользнув рукой под резинку подвязки, выхватил палочку и поднял её над собой в дразнящем жесте. Гермиона очнулась от блаженного оцепенения и вскинула на Драко яростный взгляд. Дернувшись за палочкой, она была остановлена твердой ладонью, сдавившей талию.
— Куда ты собралась? Я бы хотел повторить. Знаешь, с помощью своих пальцев…
— Отдай палочку!
— Губ…
— Малфой, прекрати немедленно.
— Языка…
— Драко!
— Ты так восхитительно стонала, Грейнджер, — выражение лица помрачнело, и Драко одним жестом откинул палочку в сторону. Глухо ударившись о каменный пол, она закатилась под столик. — Это намного лучше, чем твои крики. Обещаю, подобные звуки будут срываться с твоих губ ежедневно, ежечасно, ежеминутно…
 
— Отпусти меня! — задыхаясь от истерики, Гермиона дергалась из стороны в сторону, и её волосы яростно разметались по щекам.
— Зачем? Мы только начали, и, кажется, тебе вполне нравилось… — сквозь зубы процедил Драко, окончательно убеждаясь в том, что Грейнджер пришла к нему точно не из личных побуждений. — Повторю свой вопрос: что вы с Теодором задумали?