Опера вызывали?! (СИ)

— Мальчики, есть дело! Отказ не принимается, ясно? — грозно свела она брови у переносицы.
— Софочка, мы все поняли, — миролюбиво поднял руки вверх Назар. — Все Добби здесь, командуй!
Я с трудом удержала челюсть, которая норовила упасть на пол от восхищения Софой и ее методов воспитания боксеров.
— Мальчики, есть шанс исправиться и отстоять честь дамы и отечества! — пафосно провозгласила Соня.
«Мальчики» проглотили смешки и с азартом ждали продолжения.
— Нужно выиграть гонку! Победить любой ценой. Пленных не брать! — продолжала Соня.
Подумала и решила:
— За мной, на месте все расскажу. И только попробуйте мне продуть!
— Мы будем стараться изо всех сил, — пообещал ей Аникей, широко улыбаясь.
Интересно, что будет, когда они узнают правила гонки?
Я не успела подумать эту мысль, как заметила довольного, сверкающего и очень оптимистично настроенного Громова, который лениво чапал к нам. Он снял темные очки, сверкнул глазами, когда заметил хмурую меня, и подошел к Артуру.
Пожал боксерам руки по очереди и, как Артур минуту назад, провозгласил с видом гопника-дегенерата:
— Лилечка, цветочек мой!
Жека широко развел руки и угрожающе двинул на меня.
— Не подходи! — предупредила я, выставляя ладони вперед.
— Пельмешка, я готов к подвигам. Какой первый? Авгиевы конюшни? Где нужно навести порядок? Мистер Пропер все отмыл и паркет не повредил, — пропел он.
— Везде чисто! — отрезала я.
— Немейский лев? — продолжал допрос Громов.
— Зоозащиты на тебя нет, сатрап! Пошто решил, что котика можно обижать?
— Ладно, пусть будет сюрприз! — пошел на попятную опер. — Что мне делать?
— Громов, ты должен выиграть гонку и посвятить победу мне! Проиграешь — считай, все, закончились подвиги, так и не начавшись!
— Понял. На чем гонять?
— На лыжах, — мстительно выдохнула я.
— Цветочек, я ни на что не намекаю, но до зимы еще далековато, — обалдело протянул он.
Боксеры тоже напряглись, не ожидая такой подставы от судьбы и Софочки. И пока все переваривали новость о неожиданной гонке на лыжах по пересеченной местности, к нам уже спешил Карен, нагруженный реквизитом.
— Я не буду, — услышала я краем уха голос Багрова.
— Будешь, — мягко вздохнула Марина.
— Ладно, буду, — буркнул Багров, с неудовольствием косясь на Софочку как на источник всех своих бед.
— Лилечка, а нельзя было придумать менее креативный подвиг? — робко попытался увильнуть Жека.
— Отказываешься? — так обрадовалась я, что даже подпрыгнула на месте.
Назар и Аникей взглядами пытались донести до опера, что таки да, отказывается, потому что и им не улыбалось бегать на лыжах.
Но опер расправил плечи и решительно заявил:
— Лилечка, для тебя хоть звезду с неба. Надо победить — победю!
— Побежу, — поправила его Соня и тут же отвлеклась на Карена.
— Я так и сказал, — согласился с ней Жека.
— Тогда все за мной! — решила я, разворачиваясь на пятках.
— Это вам, товарищ оперуполномоченный, — радостно объявил Карен, вручая Гению шесть пар лыж.
— Какой ты мне после этого товарищ? — философски вздохнул Жека, забирая ношу. — Эх, осень без любви — гормоны на ветер. Да, Цветочек?
Мы вышли за ворота и отправились на спортивную площадку: Жека, навьюченный как ослик, но все еще оптимистично улыбающийся; задумчивые боксеры, которые взглядом говорили Соне, что они обо всем этом думают, довольная Соня — той было плевать с высокой башни на чужие взгляды, а во главе мы с Полиной, гордые и независимые.
— Поля, что нам делать? План был только до момента его отказа бегать в лыжах!
— Согласился ведь, чудо в перьях! — поддержала меня Полина. — Но еще не все потеряно, может, на месте откажется?
Мы пришли на спортивную площадку, я развернулась и с широченной улыбкой уточнила:
— Ну что, готовы?
  
Глава 12
 
Жека 
Пельмешка жгла. Давно меня так не посылали, с фантазией, далеко и на лыжах, да по асфальту, млин!
Устраивать боксерские забеги мне не улыбалось, хотя за креатив я бы пельмешке медаль дал. И себя в нагрузку.
 
— Цветочек, — пристал я.
— Что? — она дернула плечом и покосилась на меня.
— Тебе парней совсем не жалко, да?
— Жалко, — кивнула она, — и себя жалко. Давай ты откажешься выполнять подвиг, и никто не пострадает? — воодушевилась она.
— Это будет считаться подвигом?
— Да!
— Я готов выполнить его в твою честь, — подмигнул я.
Осторожно снял лыжи с плеча, положил на землю, прикоснулся кончиком указательного пальца к вздернутому носику и объявил:
— Осталось восемь, пельмешка! Лыжи не считаются, десятый подвиг был успешно ликвидирован девятым.
Она приоткрыла ротик. Сообразила быстро и гневно засверкала глазами.
— Пойдем на свидание или поиграем в оставшиеся подвиги? Давай, Цветочек, удиви меня еще разочек своим креативом и придумай самое дурацкое задание, я готов!
Тишина казалась осязаемой. Я покосился на Багрова, который, кажется, был готов аплодировать мне стоя. Парни дружно его поддержали, а вот рыжая девчонка, стоящая чуть в сторонке недовольно сопела. Явно идея с лыжами принадлежала ей.
Я посерьезнел, взял Цветочка за подбородок и заглянул в глаза:
— Ты же умная девочка, зачем цирк устроила?
— Ты тоже вроде неглупый, — она мотнула головой, избавляясь от моей руки, — и понимаешь, что мне отношения на одну ночь неинтересны.
— Я тебе, Цветочек, не отношения предлагал, а свидание! Просто свидание. Сходить куда-нибудь, узнать друг друга получше.
— Тактику сменил? — сузила она глаза.
— Нравишься ты мне, — абсолютно честно признался я, поднял голову и объявил: — Все свободны, Цветочек остается! Ты! — указал пальцем на Карена, — неси реквизит, где взял! Рыжая?
— Что?
— За подстрекательство выговор! За идею штраф!
— Ты…
— Тихо! Я при исполнении! Законы успела выучить? В каком размере штраф за оскорбление оперуполномоченного?
Рыжая замолчала, явно вспоминая то, чего еще не знала.
— Багров! — снова рявкнул я.
— Я! — радостно отозвался мой приятель.
— Малинку свою на плечо и домой! Друзей с собой забирай!
— Слушаюсь, товарищ капитан! Что? Малинка, я репетирую, мне после универа в опергруппу к Громову идти! Нельзя с начальством спорить!
Я победно улыбнулся. Три — один в мою пользу, пельмешка.
— Полина!
— Что? — буркнула Синицына.
— Оставь нас, по-братски, а?
— Нет! — уперлась она, вставая грудью на защиту подруги.
— Иди, — кивнула Лиля Синицыной.
— Точно?
— Точно, я справлюсь.
— Позвони мне вечером, чтобы я знала, что с тобой все в порядке, — недовольно зыркнув на меня, попросила Полина свою подругу.
И ушла в компании рыжей девчонки, которая мне уже не нравилась. Не нужны Лиле такие подруги, ей и меня креативного будет достаточно.
Мы остались наедине с Цветочком.
— Знаешь, а я тоже в этом институте учился, — признался я.
— Нет, но ты ведь расскажешь, — иронично протянула пельмешка.
— Цветочек, а пойдем вместе мне идиотские подвиги думать? — развеселился я. — Такие, чтобы я точно впечатлился и отстал? Я бы знаешь, что загадал? В общаге коморка есть, там всякий хлам валяется. Раньше валялся и, уверен, ничего не изменилось. Так вот я бы договорился с комендантом и заставил меня же там убираться. И всем хорошо. И назвал бы подвиг знаешь как? Авгиевы конюшни!
— А название подвига какое оригинальное! Сам придумал?
— Не, спер! — разулыбался я. — В парк?
— В какой парк? — закатила она глаза.
— Пельмешка, смирись, ты от меня никуда не денешься, — предупредил я.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю, — подмигнул я. — Значит, в парк.
— За какие грехи ты свалился на мою голову, Евгений? — взвыла Цветочек.
— Да кто тебя знает, где ты нагрешила? Может, курила по подъездам или бабушку через дорогу не перевела. Вспоминай!