Во имя справедливости (СИ)
Прекрасно это понимал и сам Нитуп, он верно рассчитал: повстанческой армии нужно будет время, чтобы оправиться от ночного погрома. Уйти решил предстоящей ночью.
Когда стемнело, Нитуп запретил слугам зажигать факела, чтобы не привлекать внимание. Он уходил с немалым богатством, собранным в течение дня. Кожаные мешки, туго набитые золотом и прочими ценностями, погрузили на лошадей.
Под прикрытием многочисленной охраны и верных ему кавалеристов Нитуп сумел прорваться к воротам и покинуть столицу. Он, Алина и их свита на резвых конях уходили из города. Активные защитники прежней власти тоже решили покинуть Москву: после бегства правителя ни о каком сопротивлении повстанческой армии не было и речи. Город стал ждать нашего прихода.
Без помощи местного населения не сложилось бы у нас все так удачно, не было бы таких громких побед. Недовольство низших каст и бедноты зажравшейся властью вылилось в пожар народного гнева. А я стал той спичкой, что подожгла костер народного недовольства.
Вот и Москва отказала в поддержке курса, проводимого Нитупом, и была готова присягнуть посланнику богов. Россия ждала социальных перемен с другим руководителем страны. Объявленная мной новая религия с верой во Всемогущего Бога, который против порок и карцеров, набирала все больше сторонников в империи. Не удивительно, что в столице горожане открыли нам ворота.
В город вступили без происшествий. Москва выглядела патриархально: высокие и толстые городские стены, углубленный ров. Внутри крепости бедные деревянные хибары на окраинах соседствовали с добротными каменными домами в центре.
Город совсем не был похож на Москву моего родного мира. Может быть, в семнадцатом веке у нас было что-то подобное.
Улицы столицы разные: рядом с мощеными соседствовали земляные, угрожающие в сильный дождь затопить город грязью. По улицам лениво бродили коровы, виднелось много храмов, не Православных, естественно.
Я, как бывший атеист, опять подумал, что зря ресурсы тратятся на священников. Лучше бы на эти деньги построили фабрики по производству бумаги и научили людей читать. И не только церковную литературу. Нужно будет обложить храмы, монастыри и угодья налогами. Раньше священники помогали держать в повиновении чернь, а мы отделим церковь от государства.
В центре города мне овацию устроили, стащили с лошади, подхватили под руки и ноги, стали высоко подкидывать.
Священники, которых я только что думал поставить на место, устроили молебен во славу победителей и бога Перуна, пославшего на Землю человека. Многочисленная детвора принялась убирать город от коровьих лепешек, мусора и грязи для удобства освободителей.
Горожане решили поднести мне подарок. Вывели породистого жеребца. Это был белый, без пятен, конь с шитой золотом и жемчугом попоной. У меня уже имелся породистый конь, к которому я привык. Но неудобно отказываться от почетного подарка. Я вскочил на жеребца, прогарцевал по площади, поднял коня на дыбы. Послушная, милая лошадь!
В толпе слышались восторженные голоса:
— Он — посланник великого Бога!
— На нем печать благодати!
— Никто не сможет сравниться с ним.
Приятно, конечно, иметь такой прием. Я ощущал себя великим человеком и был по-настоящему счастлив.
— Это наш будущий царь! — послышался громкий возглас.
Кричащего поддержали:
— Да! Попросим его быть нашим царем!
— Его прислали боги, мы должны избрать Алексея Освободителя царем!
— Созываем учредительное собрание, выбираем нового царя!
Я развернул коня к толпе, помахал рукой как Сталин на трибуне и произнес:
— Я - не царь, я — ваш брат! Я — равный вам!
Однако возгласы стали еще громче. Народ ликовал. На меня смотрели восторженно, как на кумира, как на божество. И продолжали кричать:
— Новый царь! Просим быть нашим царем!
Эх, непередаваемое чувство познать такое!
Были и другие дары от города, но я распорядился раздать их бедным. А вот подняться над столицей на воздушном шаре не отказался в сопровождении Александра Непомнящего, Мирона и местного жителя, который управлял чудо техникой по понятиям того мира.
Мужчина скинул несколько мешочков балласта, и конструкция стала медленно подниматься.
— Наши мастера над этим шедевром поработали на славу, — сказал мужчина. — Для горизонтального управления летательного аппарата используется вращающийся с помощью пара винт, что обеспечивает неплохую маневренность.
— Это просто шедевр, — улыбнулся я.
Как только шар набрал приличную высоту, Мирон сказал:
— Чудная машина! Можно любоваться Москвой с высоты птичьего полета. Красивейший город! Все здесь особое, включая размеры.
— Тем не менее, Москва контрастна и не однозначна, — ответил я. — Рядом расположены хижины и дворцы, хаты с соломенными крышами и золоченые купола храмов.
— Столица очень красива, боярские терема расписаны с большим искусством, — ответил Мирон.
Я не стал спорить. Действительно, можно было наслаждаться красотой.
Глава 31
Очередной совет командиров освободительной армии проходил на этот раз в одном из залов Кремля.
— Как-то просто все прошло, — сказал Александр Непомнящий, — странно, что нас так легко пустили в Москву, я боялся, что после погрома в Тушино устроят засаду здесь.
Хорошук возразил:
— А с чего бы им устраивать засады? Бесполезно при таком превосходстве освободительной армии.
— Наши успехи связаны в первую очередь с поддержкой народа, — сказал я. — Нитуп и его сторонники в Москве не остались, понимая, что беднота ждет нас и поддержит. Что и случилось.
— Верно, но я настраивался на тяжелый штурм города, — сказал Александр.
— Так радоваться нужно, что избежали потерь, а не огорчаться по поводу того, что не удалось опять помахать мечом, — ответил Мирон.
— Давайте думать, что будем делать дальше, — сказал я.
— Прежде всего тебя царем избрать нужно, — ответил Александр Непомнящий.
— А без этого никак нельзя? — поинтересовался я.
Мирон пояснил:
— Нам нужно установить советскую власть на всей территории страны. Чтобы избежать лишних вопросов и недовольства отдельных групп населения, лучше действовать по заведенному здесь порядку. В таком случае, при избрании Алексея царем, у сторонников Нитупа будет меньше поводов кричать, что Алексей Освободитель — самозванец. А он своими указами установит новые законы, новую власть, назначит наших людей на ключевые посты в государстве.
— Правильно! — вскрикнула прихромавшая на совет Аленка. — Нужно срочно избрать Алексея царем!
«Хочет красавица, видимо, царицей стать», — с улыбкой подумал я, но спросил:
— А вообще без царя можно обойтись? Установим, например, парламентскую республику.
— Что это такое? — удивился Хорошук.
— Новая форма управления государством, — ответил я.
Мирон сказал:
— Если действовать по устоявшейся традиции, меньше будет сопротивления новым законам.
— Логично! — согласился Александр Непомнящий.
— Каковы здесь правила выборов царя? — спросил я.
Мирон пояснил:
— По заведенному порядку нового царя выбирает учредительное собрание, созываемое специально для этой цели. Главу государства избирают формально сроком на шесть лет, если по истечении этого времени у церковной власти и старейшин не будет отводов, царь продолжает править страной. Нитуп продержался у власти более двадцати лет, сейчас он сбежал, а потому по всем правилам следует избрать нового царя.
— Что представляет собой учредительное собрание? — опять спросил я.
— В состав учредительного собрания входит так называемая элита: олигархи и верхушка духовенства, — ответил Мирон. — Но на правах победителей мы потребуем изменить состав собрания и назначить нового патриарха.
— Правильно! — оживился Гром. — У нас будет другой патриарх и другая, добрая и справедливая религия, она позволит закрепить нашу победу!
— Не будет отверженных и рабов, угнетателей и угнетаемых! — добавил я.