Крепость демона 1 (СИ)

***
Третьей парой была история, преподаватель которой вёл ещё и социологию, которую я прогуляла в понедельник, о чём он не забыл напомнить. Я извинилась и пообещала, что это больше не повторится, и заверила его, что конспекты переписала и материал обязательно догоню. Ему этого почему-то показалось мало, или, может быть, ему понравилось повышенное внимание студентов к его меткому замечанию, но он решил продолжить, и иронично удивился тому, что я вообще пришла, после того, как мой статус так резко изменился, а потом проехался по моему внешнему виду, на этот раз удивившись тому, что я одета слишком сдержанно для моих новых возможностей.
Я смотрела на него прямо, без эмоций, и пыталась решить, насколько грубо ему ответить. В аудитории повисла тишина, которой на парах истории и социологии не случалось никогда, преподаватель ликовал и упивался всеобщим вниманием, это было так очевидно, что вызывало отвращение. Он, видимо, принял моё молчание за отсутствие аргументов, и добавил:
– А я точно правильно прочитал, вы всё ещё госпожа эль'Хирн? А то мало ли, может, пора исправить. Эль'Хиз, интересно, исправлять или вычёркивать? – он заулыбался во все зубы, довольный своей шуткой, осмотрел аудиторию, ожидая поддержки, но никто к нему не присоединился, все переводили настороженные взгляды с него на меня и ждали цирка. Я спокойно сказала:
– Никси ответит на этот вопрос, как только у неё появится возможность продолжить учёбу. Я веду для неё записи, и надеюсь, что это будет скоро. Но, как вы, очевидно, знаете, отношения студентки и преподавателя создают обоим такое количество проблем, что за пару дней их не решить. А по поводу моего стиля можете не беспокоиться – у меня есть не только сдержанные костюмы, я недавно даже джинсы купила, на втором этаже торгового центра «Верх», там просторные примерочные, даже вдвоём поместиться можно, очень рекомендую, если вы там ещё ни разу не были. Ведь не были?
Он перестал улыбаться тогда, когда я упомянула о примерочных, а через две секунды стал таким бледным и жалким, что эту потрясающую метаморфозу заметили все, я услышала тихий смешок Брависа за спиной и улыбнулась преподавателю:
– Продолжим перекличку?
Он неловко кивнул и уткнулся в журнал, аудитория веселилась, хотя было очевидно, что они ничего не поняли, им просто нравилось любое напряжение эмоций, особенно когда кого-то ставили в неловкое положение или унижали.
«Животные.»
Когда преподаватель закончил перекличку, я заметила, что фамилию Кори он не назвал, как будто её не было в списке. После окончания лекции я спросила об этом старосту, он сказал, что Кори перевёлся на заочное обучение, так сделали все, кто активно работал на дополнительных у Деймона, ходят слухи, что их увезли к демонам, на контрактную работу, им все завидовали.
Выйдя из аудитории, я позвонила Сари, она пригласила меня в блинную на углу, где рассказала о своей работе и новых успехах в контроле, и пожаловалась на те книги, которые я ей рекомендовала – она не читала на древнем эльфийском, а со словарём было слишком сложно. Я оставила при себе своё мнение о некоторых лентяях, которые хотят получить всё и сразу, не прилагая усилий, и вслух ей посочувствовала, ничего не обещая, но на будущее себе зарубку поставила.
После занятий мы договорились встретиться в храме, я позвонила Алану, убедилась, что он занят до ночи, и с восторгом обнаружила окно в своём расписании, которое позволило мне навестить железную фею. Заскочив в общежитие переодеться, я забрала почту, но разбирать не стала, решив заняться этим в отеле, гора выглядела угрожающе, часть конвертов имели пометки о срочности.
Фея меня немного поругала за бестолковый график, я в очередной раз извинилась, радуясь тому, что хотя бы здесь никто не в курсе, что я обручилась с демоном – многие узнали меня и поздоровались, некоторые были даже рады видеть. Я с огромным удовольствием колотила молотом по железу, впечатляя всех своим усердием, и вышла на улицу такой морально отдохнувшей, посвежевшей и счастливой, что шла почти вприпрыжку.
 
Позвонил Алан, извинился и отменил ужин, я пообещала не обижаться и поужинать сама, мысленно добавляя, что ужинать буду печеньем из автомата в храме Просвещения. Там меня ждала Сари, её исследования и прочитанные тайком в туалете книги об особенностях спаривания инкубов – было интересно, но мало помогло, всё-таки это были больше эзотерические книги, чем медицинские. Я умудрилась вернуть их на полку незаметно, и сдержала желание завести разговор о сексе с Сари – мы всё-таки не были подружками, хотя однажды, может быть, станем друзьями. Мне бы хотелось.
***
Алан обещал позвонить, как только освободится, я прождала до десяти вечера, но не дождалась, и приняла решение идти в отель – всё-таки я почти замужняя женщина, и сидеть в библиотеке до полуночи уже как-то неприлично. Сари удивилась, но вопросов не задала и отпустила с миром, пообещав позвонить завтра на обеде, я сказала, что буду ждать.
Добравшись до отеля, я увидела за стойкой свою старую напарницу Ину, она сделала вид, что не узнаёт меня, я изобразила вежливую и приветливую гостью, но шалость задумала. Поднявшись в пентхаус и отпустив охрану, я услышала множество голосов из зала для конференций, решила не мешать и ушла к себе, в моей спальне был письменный стол и кофейный уголок с маленьким диваном и креслом. Я приготовила чай и позвонила на ресепшен, сказав, что слышу мышь, которая не даёт мне выпить чай и съесть печенье в одиночестве, Ина пообещала разобраться сию минуту, и через минуту уже была у меня, я была рада её видеть. Мы проговорили минут двадцать, шёпотом, но всё равно весело, она поздравляла меня с обручением и жаловалась на Чизкейки, которые даже некомпетентнее её самой, как возмутительно.
Ина ушла работать, Алан тоже всё ещё работал, одна я сибаритствовала на диване, поглядывая на неразобранную почту – писем была гора, мне не хотелось ими заниматься, потому что фамилии на конвертах были знакомые, а имена – нет.
Пообещав себе потратить на это всего лишь пятнадцать минут, и ни минутой больше, я открыла первое, начав с самого нежеланного – тётушка Грюльда, дальняя родственница подруги моей родственницы по папиной линии. Я видела её два раза в жизни, в первый раз она удивилась тому, насколько я тощая (сама она весила килограмм триста), во второй раз она пришла просить у папы в долг, и он дал, а я сидела в кухне, имеющей общие стены с папиным кабинетом и прихожей, и слушала. Сначала они разговаривали между собой о том, какая Грюльда несчастная, а папа везучий, потом он с небрежной лёгкостью дал ей деньги, она вышла, а папа начал жаловаться секретарю на то, что эти родственники совершенно лишились совести, просить такую сумму, когда он сам еле сводит концы с концами. Тётушка в это время с кряхтением обувалась в прихожей (она не могла этого делать без личного слуги, которого везде возила с собой, на него у неё деньги были) и шёпотом рассказывала слуге о том, что мой папаша глуп и наивен, в документы даже не заглянул, а ведь там есть условие, позволяющее ей вообще ничего не возвращать, если новый бизнес её мужа загнётся, а он обязательно загнётся, потому что муж у неё тоже глуп, одна она в мире умная.
Письмо тёти Грюльды начиналось с того, как она рада за меня и как она меня искренне поздравляет с замужеством, желая «счастья-здоровья, побольше деток и быть с мужем поласковее, чтобы он был пощедрее». Дальше шло душераздирающее живописание страданий тётушкиной семьи от нищеты и голода (её муж и две дочери тоже весили по триста килограмм, всегда, у них даже слуги и собаки имели лишний вес), и в конце была миленькая до отвращения просьбочка выслать денежек, сколько для меня не много, чтобы хоть сапоги к зиме дочери купить.
Я дочитала письмо, сложила и убрала в сторону, приняла волевое решение заесть стресс, пошла к кофейному столику и взяла из вазы печенье. Откусила кусок, ощущая себя опустившейся женщиной, которая не решает проблемы, а убегает от них, положила на блюдце остаток печенья и вернулась за стол.