На той стороне (СИ)

Осторожно, чтобы не заскрипеть ненароком дверью, она вошла в темный кабинет. Стол стоял там же, где и в XXI веке и это было удивительно, учитывая, что в особняке долгое время была коммуналка. Аня обошла небольшую кушетку, подошла к столу, освещенному только полной луной и увидела, как серебрится рядом с письменным прибором заветная шкатулка.
Ликование охватило ее! Замочек открылся по щелчку. Открыв шкатулку, она извлекла письмо и закрыла шкатулку. Как хорошо, что в этом времени еще активно не применяют дактилоскопическую экспертизу и можно не париться на этот счет. Однозначно, мошенникам и ворам в ее время приходится гораздо сложнее — все эти камеры, компьютерные базы, высокое развитие криминалистики. Размышляя об этом, она совсем задумалась.
Аня поставила шкатулку на место и уже собиралась пойти к печи, чтобы найти вынутую прогоревшую паркетину, как вдруг услышала в коридоре возню и стук хлопнувшей двери. Судя по направлению, откуда доносились звуки, кто-то пришел с улицы и сейчас топтался в передней. Аня даже не удивилась, кто бы это мог быть. Только один человек из семейства Ильинских был еще не дома. Аня сунула письмо в карман халатика, подкралась к двери и прислушалась. Сейчас Николя уйдет в свою комнату и, когда все стихнет, она положит письмо в укромное место и вернется в кровать.
Аня замерла, слушая тяжелые шаги за дверью. Казалось, она даже дышать перестала. Прильнула к створке двери ухом, вытянулась по струнке. Ну, давай же, проходи дальше и вали в свои покои, Николай Павлович. Внезапно шаги замерли прямо у кабинета, дверь отворилась и Николя шагнул в проем, налетев на Аню.
Глава 30. Чернильница, остужающая пыл
Аня ахнула и отступила на шаг назад.
— Глаша, это ты? Ждала меня? — Расслабленным, слегка опьяненным голосом спросил Николай и попытался поймать девушку. — Ах ты, проказница!
Чего?? Глаша? Аня ошарашено застыла, соображая. Этой секундой воспользовался молодой граф, ухватил ее за руку и потянул на себя. Поняв, что перед ним не служанка, он замер, пытаясь опознать добычу.
— Да неужто! — Не верил себе Николай. — Сама удача благоволит мне. Я знал, что нравлюсь вам, Аннет!
Николай потянул её за руку, заключая в объятия. Черт, он подумал, что она искала свидания с ним и потому караулила.
— Вы ошибаетесь, Николай Павлович. Это недоразумение!
— Конечно, конечно, душа моя! — Шептал молодой человек, уткнувшись в её макушку и шумно втягивая в себя аромат её волос, — я очарован вами, совсем потерял голову, а вы такая колючка! Но я чувствовал, что это всё наносное. Господь всемогущий, вы невероятная!
Аню как током прошибло. Бросило в жар, ноги подкосились. Близость офицера, запах его кожи, табака, алкогольных паров вскружили ей голову. Сердце забилось где-то в горле, кровь прилила к лицу.
— Отпустите меня, Николай Павлович! — Зашипела Аня шёпотом. — Что вы себе позволяете?
— Я? — Усмехнулся граф. — Я шёл почивать, а вы подкараулили меня, милая Анет, — улыбался в усы Николай, не выпуская её из рук.
— Я никого не караулила, я шла в уборную, но заблудилась и оказалась здесь совершенно случайно. Хотела идти обратно, а тут вы налетели. — Оправдывалась Аня. — Отпустите меня сейчас же!
Ей срочно нужно было выпутаться из его рук, прервать эту невыносимую близость.
— А если нет? — Как-то очень опасно произнёс Николя.
Он тяжело дышал, пытаясь сдерживать себя. Аня по-настоящему испугалась. Оттолкнула его, выскользнула из объятий и оббежав кушетку, хотела выскочить из кабинета. Тапок, будучи велик, слетел с правой ноги, и она запнулась. А Николя уже снова был рядом, обнял, притягивая к себе слишком близко. Аня пыталась отступить, но упёрлась пятой точкой в край стола. Перед ней стоял граф, позади был стол, бежать некуда. А Николай уже касался рукой лица — от виска, по щеке, ниже. Нагнулся к её шее, начал целовать, спускаясь губами к ключице. Голова закружилась, Аня пьянела без вина. Она вдруг с ужасом поняла, что почти не сопротивляется, что дышит часто, что ее дрожащие руки безвольно лежат на предплечьях Николя. Ее манил молодой граф Ильинский. Какая-то неведомая сила исходила от него, подчиняла, сковывала мысли. Рядом она теряла волю и разум. Но что ещё хуже, ею овладело желание. Оно закручивалось в тугой узел где-то внизу живота. Он просто находился рядом, а она уже готова была на всё, как мартовская кошка.
 
— Пустите меня, Николя. Вы слышите?
— Моя девочка, моя Анет. — Шептал Николай, покрывая поцелуями ямочку у ключицы.
Он приблизился к ее лицу так, что она почувствовала его дыхание. Потянулся к её губам, завладел ими. Аня поплыла. Что за чертовщина! Почему она как безвольная кукла отвечает на поцелуй? Николай одной рукой касался её затылка, другой же крепко держал за талию. Она поняла, что всё это не шутки, когда между ними не осталось ни миллиметра пространства, лишь тонкая ткань одежды, и Аня чётко ощутила всю степень его возбуждения. Что ты творишь, Аня? Что с тобой? Это всего лишь мужик, да, привлекательный, но это не повод раздвигать ноги перед первым встречным. А Николя распалился не на шутку. Слишком крепко держал её, слишком требовательны были его губы. Рука скользнула с талии, задирая подол халата, пытаясь забраться под сорочку. На Аню словно ушат воды вылили. Остановись, дура! И Аня, наконец, пришла в себя. Прервала поцелуй, снова попыталась вырваться. Забилась как птица в клетке в сильных мужских руках.
— Пустите! — Прошипела в какой уже по счету раз.
— Ну уж нет! — Прорычал граф и снова потянулся к её губам. Похоже, останавливаться он был не намерен.
Решение пришло мгновенно. И когда он снова нашел губы Ани, рукой она нащупала письменный прибор на столе. Улучив момент, девушка, как могла сильно, укусила графа за нижнюю губу. Он взвыл и на секунду ослабил хватку, зажимая рукой рот. Воспользовавшись замешательством молодого человека, Аня схватила прибор и огрела Николя по плечу. Тот охнул, пошатнулся, тщетно пытаясь удержаться на ногах. В глазах Ильинского потемнело. Тяжёлый предмет упал на пол, расплескивая чернила из сосуда. Перья разлетелись по комнате. Аня вывернулась и устремилась к двери! Только бы не потерять письмо! В прямом смысле роняя оставшийся левый тапок, она прямо босиком побежала в свою комнату.
— Ведьма! — просипел Николай, поднимаясь. Он не понимал её поведения. Пришла сама, ждала его прихода, да и на поцелуи отвечала. Он же чувствовал даже через рубаху, как дрожали ее маленькие пальчики. А потом как взбесилась. Ну ничего, эта вздорная девчонка ещё будет умолять его о ласках, разозлился он, вытирая укушенную до крови губу тыльной стороной ладони. Надо же было ему решить лечь в кабинете, чтобы не будить домочадцев.
Николай стянул сапоги и улёгся на кушетку, размышляя, что тут делала Анна Алексеевна. Она вряд ли знала, что он будет тут ночевать. Он и сам этого не планировал. Может, и правда, ошиблась и запуталась в незнакомом доме? Тогда всё выглядело прескверно. Одно дело — служанка, совсем другое — девушка из благородного семейства. Что-то кольнуло под лопаткой. Николя чертыхнулся, привстал и пошарил рукой на кушетке. Нащупал что-то маленькое, металлическое. Потянул и достал маленький серебряный крестик на цепочке. Видимо, Аннет потеряла, когда металась по кабинету, пытаясь скрыться от него. Возникло странное ощущение — девушки в комнате уже не было, но в руках его оставалась принадлежащая ей вещь. Николай будто снова ощутил аромат ее кожи и запах волос.
Как же она хороша! В ней было что-то совершенно не похожее на остальных девушек. Обычно знатные дамы сами строили ему глазки, томно вздыхали, надеясь обратить на себя внимание и заполучить в мужья. Это вызывало только раздражение. Девицы попроще были менее требовательны и более сговорчивы. Анна Алексеевна же смотрела прямо в глаза и никогда с ним не кокетничала. Отвечала дерзко, порой даже презрительно. Однако на поцелуй-то ответила, да ещё и как! Николая пробрала дрожь от воспоминания о пухлых маленьких губах. Какова чертовка! И какая стойкая: прервать поцелуй, не поддаться желаниям и огреть его чернильницей. Он улыбнулся и потер плечо. Удар пришёлся куда-то туда. Может быть, даже будет синяк. Но больше его беспокоила губа. Должно быть, распухнет, подумал он. Да и черт с ней, с этой губой. Он все равно добьется расположения этой маленькой плутовки рано или поздно, решил Николя, убирая цепочку с крестиком в карман брюк. С этими мыслями и уснул.