Ромашка (СИ)

— По сравнению со многими моими соплеменниками и соплеменниками Диритэя — да. Понимаешь, у нас мало женщин, катастрофически мало. Похищение женщин других рас не спасло ситуацию, все равно от них продолжают рождаться исключительно мальчики. В итоге наши женщины стали слишком переборчивы и считаются вполне нормальными браки между одной женщиной и несколькими мужчинами. Поэтому за все время военных действий никто ни разу не видел ни одной женщины-эльфа или женщины-сильфа. Они все в городах. Так вот, Диритэй тоже не считается красавчиком.
Нила уже в открытую не удивлялась, но искоса поглядывала на эльфа, который делал вид, что речь вообще ни о нем и любовно точил кинжалы.
— Но, — продолжил Майт, — он из правящего рода и, возможно, когда-то будет одним из Совета. И недостатка в предложениях у него не будет. Я же, напротив, из третей, младшей, ветви правящего рода, еще и внешностью не удался. Перспективы быть любимым или хотя бы просто женатым практически отсутствуют. А теперь подумай сама, — голос сильфа стал строгим и жестким, — если выпала возможность насладиться искренними чувствами, то кто от этого откажется? Поверь, никто из нас. Даже если это будет всего лишь игрой. Играться я не буду, но и взаимности ей обещать тоже. Тем более чувств на всю жизнь. И ты права, ты обещала нам не лезть в нашу личную жизнь. — Сильф откинулся на кровать, давая понять, что разговор окончен.
Нила чувствовала себя странно униженной, словно ее отчитали, как ребенка и, главное, ни за что. Она не собиралась лезть в чьи либо отношения, но Майт всегда ощущался с каким-то внутренним изъяном. Жестокостью? И поэтому она попросила, всего лишь попросила.
Никто из мужчин не смотрел на нее, даже Стеф. Всегда позитивный и улыбчивый, он сейчас с серьезным лицом читал какой-то фолиант по целительству, но глаза его застыли неподвижно.
Нила молча встала и скрылась за дверью спальни. Если такая реакция всего лишь на предположение, даже не на замечание. То что же будет, когда дело дойдет до противостояния в серьезных вопросах?
В который раз, как только отношения начинали налаживаться, она получала щелчок по носу. Они чужие. Слишком чужие. Со своими привычками, правилами и своим отношением к жизни. В конце концов, их задача вернуть долг… И даже не ей, а своей Богине, которая давно от них отвернулась.
А потом Нила останется со своей жизнью. Одна.
Внезапно накатила злость. Они — рабы. Так пусть хотя бы на нее работают, а то получается все на ней: от заработка средств, до готовки и уборки. Зачем ей эта бесполезная ноша? А Стеф пусть ищет себе сам квартиру. И так слишком тесно.
Ворочаясь, полная злых мыслей и чувств, Нила не заметила, что опять наружу вышел темный дар, в комнате сгустились тени, похолодало на несколько градусов, а по волосам то и дело стали пробегать искры.
Крик она услышала уже сквозь дрему. В первый момент решила, что ей это приснилось.
Но крик повторился. Кричали на незнакомом мелодичном языке, странным высоким голосом, практически таким, как у Тэя, но точно не он. Тембр голоса казался еще более чуждый для человеческого уха, более глубокий и еще более чувственный. Вскоре к крику присоединились еще голоса и раздался шум, донеслись ругательства на привычном, союзном.
Как была в любимой короткой полупрозрачной рубашке, даже без халата, Нила выскочила в соседнюю комнату.
Магический свет отсутствовал. Луна в окне стояла бледная и неестественная, но ее сияние пожирали темные сгустки, пеленой закрывающие оконный проем.
— Включите свет, — потребовала Нила.
— Не получается, — опять этот чужой голос с нервными нотками.
Нила по памяти, почти наощупь, подошла к магическому светильнику и дотронулась до него. Но вместо желтоватого дневного света комнату залил мрачный потусторонний фиолетовый.
— Госпожа… — Тихо ахнул кто-то голосом Тэя.
— Нила, Покровители… Нила! — Раздался голос сильно испуганного Стефа.
— Что произошло? — Нила слышала в своем голосе холод, но не могла ничего с этим поделать. Сейчас он был частью нее самой. И мрачный свет был приятен. — Кто кричал?
 
— Я. — Чужим же голосом разговаривал Ван.
— Майт… — Глухо продолжил он, и только тогда Нила обратила внимание, что рядом с Ваном на диване, где они спали с Майтом, лежит нечто…
Волосы остались теми же: красивыми, блестящими, черными, но куда делись точеные черты?
Лицо стало грубым: тяжелая квадратная челюсть, широкие ноздри, крутые надбровные дуги, уши стали короче, но все равно больше, чем у человека, оборотня или гнома и при этом остались заостренными. Изменилось не только лицо, тело стало короче, кожа из белой превратилась в землистую, ногти загрубели и стали более плоскими. Синева глаз поблекла и они взирали на нее с ужасом.
Нила расхохоталась. Веселый, высокий девичий смех жутким образом не сочетался с полуголой фигурой, облаченной только в белую ночную рубашку, сквозь которую просвечивали напряженные соски и темный треугольник между ног. С русыми волосами, искрившимися магией и со стекающей с них тьмой.
И с неожиданно посветлевшими глазами: из карих они превратились в насыщенно-изумрудные.
Весь чуждый для мужчин силуэт подсвечивался кошмарным для обычного глаза фиолетовым свечением. Никто не шевелился. Из всех присутсвующих только Тэй видел, как в Ниле просыпается тьма.
Но никогда раньше она не появлялась в такой форме, еще более сильная, сравнимая по силе с ведущими магами детей Леса, она стала изощренней.
— Он думал, что уродлив, потому что на него не обращают внимание женщины? Так вот, сильф, теперь ты видишь свою внутреннюю сущность, и все остальные ее тоже видят. Такое твое наказание за то, что причинил обиду. Сможешь справиться с собой, вернется прежний облик. Нет — навсегда таким останешься.
Нила развернулась и вышла из комнаты, оставив за спиной звенящую тишину.
Утро выдалось безрадостным для всех.
Нила встала пораньше, чтобы перед тем, как идти на работу, успеть рассказать своим рабам об их обязанностях. Стеф ходил немного сумрачный и кидал на девушку странные взгляды.
Своих рабов Нила, уже успевшая принять душ и на скорую руку позавтракать, застала в их комнате, которая выполняла и роль гостинной.
Майт сидел на диване, сгорбившись и опустив голову, локти его покоились на коленях, руки сцеплены в замок перед собой. Рядом со старшим сильфом расположился Ван, по его лицу невозможно было прочесть о чем он думал. Тэй сидел за столом и рассматривал картинки в той самой книге, которую вчера якобы читал Стеф.
— Светлого утра, — произнесла Нила совсем не светлым голосом. — С этого дня я ввожу новые правила. Тэй вскинулся и лицо его напряглось. — Поскольку мы со Стефом работаем, то домашние обязанности полностью возлагаются на вас троих. — С этими словами вскинулся и Майт, даже что-то порывался сказать, но Ван успокаивающим жестом пресек эту попытку.
— Диритэй, — эльф скривился, Нила давно не называла его полным именем, и возвращение этого обращения указывало на скачок назад во всем завоеванном доверии. — Ты сходишь к мастеру Власу и узнаешь по поводу заказанных кроватей. Мне нужно знать: не изменились ли сроки и есть ли возможность изготовить их раньше. Ван и Майт занимаются уборкой и готовят. И только попробуйте из продуктов сделать что-то несъедобное, есть будете сами. Я за этим прослежу.
Нила недобро улыбнулась и собиралась выйти на лестницу, дожидаться Стефа там, но на полпути обернулась и подошла к Вану, прищурив глаза.
— Ван, ты все понял? — Сильф кивнул. — Я не слышу…
— Да, госпожа, — все тот же чужой голос. Окутал и возбудил желание слушать его бесконечно.
— Что с твоим голосом?
— Это мой голос восстановился, госпожа. — Нила поняла, что возбуждение становится сильнее, а снимать его сейчас не с кем, да и рабочий день впереди.
— Ты поэтому вчера весь день молчал?
— Да, госпожа. — Ох, не к добру.
— Странный голос. Приятный, даже слишком, но совсем не вяжется с твоим обликом. Старайся поменьше говорить, особенно на людях. — задумчиво сказала Нила и покинула помещение.