Ромашка (СИ)

Чуть не плача от отчаяния, девушка спешила, расталкивала локтями, пока ее саму не откинули, поддав под ребра локтем. Не ожидая удара и совершенно не готовая к нему, Нила вылетела прямо к помосту, рухнув перед ним на колени и поняла, что не успевает уйти. Пока она поднималась на ноги, стража взяла помост в кольцо, не заметив трепыхавшуюся под лестницей в пыли целительницу.
Толпа затихла. И взревела.
Вели пленников.
Нила испытывала дикое желание забиться куда-нибудь подальше и поглубже, чтобы не слышать кровожадных воплей.
Она уже сейчас чувствовала запах с металлическим привкусом. Видимо, кто-то из пленных был сильно изувечен или избит.
Кое-как выбравшись из-под помоста, прошла к кордону, но стражи стояли спиной к ней, скрестив магические пики, а толпа впереди была настолько плотной — не протиснешься.
Нила вздернула подбородок и обернулась, чуствуя, как из глаз потекли слезы.
Страха. Бессилия. Сочувствия.
На помосте стояли двое в окружении стражи.
Еще совсем мальчик, очень высокий, худенький. С безжизненными глазами. Грязный, длинные волосы спутаны. Лицо в синяках. Он изо всех сил поддерживал высокого темноволосого мужчину, который источал настолько сильный запах крови, что он отпечатывался на языке.
На лице мужчины, на первый взгляд, не осталось живого места, глаза превратились в щели, настолько сильно был избит. Руки до локтей лишены кожи. Ноги перебиты. Но он упрямо пытался стоять, повиснув на собрате.
Пока Нила, содрогаясь, смотрела на пленных, страж зычным голосом зачитывал приговор.
Из всего многословия девушка, сквозь нарастающий шум в ушах и панику, вычленила: казнят врагов государства Соллейя и за все бесчинства, совершенные против мирных жителей их готовили к смерти. Но перед тем, как повесят, обоих ждали плети и каленое железо, и…
Нила почувствовала, что горький ком подступает к горлу. Судорожно сглотнула, стараясь унять тошноту.
Этот приказ о наказании создали не живые существа, а безумные кровожадные монстры.
«Он забыл задать вопрос», — раздался знакомый голос, из ее снов с туманом. Но в нем не было ни насмешки, ни усталости, ни раздражения. Угрюмая обреченность и надежда. Совсем немного. Совсем чуть-чуть. Ровно столько, чтобы ее хватило и Ниле.
— Что? — Переспросила девушка вслух.
"И в каком мире ты жила, что совсем ничего не знаешь?! Хоть иногда смотри дальше своего носа!" — Взорвался голос. — "Приговоренный можно выкупить! После оглашения приговора должны задать вопрос. Его не было!"
— И что мне делать? — Растерянно спросила девушка, чувствуя, что от напряжения в голове, вызываемого громоподобным голосом, из глаз вот-вот польются кровавые слезы.
Но ответом ей стала тишина.
Что делать? Вопрос? Спросить про вопрос? Не иначе сам Суйх ей жизнь портит…
Нила, не давая себе отчета в действиях, потихоньку начала приближаться к помосту.
Она ничего не замечала, но зато ее заметила толпа.
Послышались шепотки, затем выкрики.
— Эй, ты, замарашка, куда прешься? — Грозный окрик стража-глашатая слышала вся площадь. Раздались смешки и свист.
Замарашка? Это он ей? Ах, да, она же упала в пыль и вся вымазалась. И слезы. Наверное разводы по всему лицу.
Нила собрала остатки сил и громко выкрикнула:
— Ваш вопрос?
— Что ты сказала? — Стражи на помосте оскалились и неприлично заржали.
Нила не обращала на их смех внимание, чувствуя, как начинает просыпаться некромант, выпуская свою тьму.
— Я спросила, что Вы должны были сказать после прочтения приговора?
Голос прозвучал неожиданно сильно и ясно. Как кто-то добавил к нему немного властности.
— А девка то права… Да кто у нас спрашивает? Казнить и все! — Опять послышались голоса из толпы.
Глашатай ухмыльнулся и заорал в толпу:
— Кто хочет выкупить пленников?
— Да кому они нужны?! Кусок мяса да пацан, что вот-вот копыта от истощения откинет. Чтобы нож в спину вонзили при случае, да к своим удрали? — толпа веселилась.
— Отдаю за золотой, — уловил настроение толпы глашатай и заржал.
 
— Я возьму их за золотой. — Звонко выкрикнула Нила и положила на плаху вынутую из кошеля монетку.
— С ума сошла! А лечить кто будет? — Глашатай уже не смеялся.
— Сама и вылечу, — огрызнулась девушка, выходя на помост, все еще вся в черном тумане и фиолетовых искрах.
— Дак то целитель нужен… А ты некромант! Или упокоить сама хочешь? — Толпа продолжала веселиться.
Кто-то рвался к ней справа от помоста, но Нила полностью сосредоточилась на страже.
— Ну так что, сделка? — Спросила Нила капитана стражей.
Тот пожал плечами.
— Сделка. Не все же их вешать. — И попробовал монетку на зуб.
— Пропустите, пожалуйста, моего охранника, пусть поможет. — Дрожа от нервного напряжения, попросила Нила.
Капитан сделал незаметное движение и один из стражей на помосте подошел к оцеплению, возвращаясь уже с эльфом, с которого в толпе опять слетел капюшон.
— Да девка ушастых коллекционирует! Ну и аппетиты!
Люди разошлись во всю, когда заметили золотые волосы и уши наконец прорвавшегося сквозь толпу эльфа.
Только в ней, в толпе, уже не было кровожадности.
Казни они видели и не раз, а такое бесплатное представление — впервые.
Опустившись на колени перед старшим сильфом, Нила сосредоточилась и направила энергию на восстановление наиболее пострадавших мест, сращивая кости, мышцы и сухожилия. Остальное потом, главное — довести до целительского корпуса.
— Целитель! Вы только посмотрите! Некромант и целитель! — Орала в восторге почти вся площадь.
— И в обморок не хлопнулась! Целители ж на казнь не ходят. А эта не побоялась! Молодец, девка. Эй! Ты там тщательней колдуй, чтобы опять себе че не сломал! — Бушевала и смеялась, обретая одно лицо на множество голосов.
Люди расступались, образуя коридор, по которому в окружении отряда стражей шли шестеро. Впереди — дрожащая и глотающая слезы девушка, обнимающая за талию очень высокого, худого и откровенно страшненького пацаненка. Он едва шел, но глаза его блестели от появившейся в них надежды. За ними тяжело шагал сильф, поддерживаемый эльфом, теперь толпа видела, что и лицо эльфа усыпано шрамами.
— Так она скоро всех со шрамами к себе возьмет, — беззлобно потешались люди и нелюди.
— Эй, девка, ты с ними по очереди будешь или со всеми сразу? А ты точно человек, а не оборотень? — Кричали какие-то парни.
Нила шла, сцепив зубы и глядя только перед собой.
Замыкали шествие капитан стражи и жрец. В обязанности храмовника входило проставление рабского клейма, капитан же отслеживал и подтверждал законность сделки.
Толпа не отпускала и не становилась меньше, она давали идти, но только в окружении. Всю дорогу до целительского корпуса Нила слушала пошлые шутки, предложения выкинуть "эльфей" и взять "его, или его, или его". Ведь такая девка не должна пропадать! Ага.
Иногда сылшались крики казнить всех ушастых и ведьму. Что-то кидали.
Судя по запаху, исходящего от волос, предметом, который попал ей вголову оказался гнилой картофель.
В приемный покой ввалилась с облегчением, но до такой степени измученная морально, что единственно реакцией на свирепое выражение поджидаюшего у дверей наира Соовита стали слезы.
— Суйховы дети! — Выругался полуорк и, развернувшись, добавил — Определяй в палату, разбирайся со стражей и ко мне.
Нила, практически ничего не соображая, рыдала, давилась слезами. Слезы никак не прекращались. До судорожно икоты и тихих подвываний.
Кто-то обнимал ее, давая выплеснуть горе.
Но объятия казались странными и непривычными.
Наконец, выплеснув всю скопившуюся горечь, девушка подняла взгляд и сразу наткнулась им на обезображенное лицо. Вблизи оно выглядело еще более страшным. В багрово-синих свежих кровоподтеках поверх фиолетово-желтых, более старых. Глаза по-прежнему определялись только по узким черным щелям.