Рождение нации (СИ)

Потому Лех стоял и ждал в надежде, что Руса все же сразят и тогда…
Лех вдруг почувствовал на себе тяжелый взгляд. На него и раньше озирались с вопросительными взорами, дескать, чего медлим, но сейчас…
Обернувшись, увидел, что на него исподлобья с чуть сузившимися глазами пристально смотрит Ильмера в окружении в своих воительниц, что так же поглядывали на него очень недобро. Увидев этот взгляд, Лех ясно понял, что если прямо сейчас не отдаст приказ на выступление и при этом с Русом что-то случится, то до вечера он не доживет.
– Открыть ворота! Вперед!
Вырвавшиеся из ворот воины с воплем: «Рус!» обрушились на лютичей со спины и это стало их концом. Лишь очень немногим удалось выжить, ибо рубили их без всякой пощады, даже тех, кто желал сдаться.
– Брат! – приближаясь к Русу патетично, явно переигрывая, воскликнул Лех, расставив руки чтобы обняться. – Как я рад, что ты…
В следующий момент Лех рухнул на землю, получив мощный удар в челюсть.
Тут же встрепенулись дружинники.
– Думаю ты мне совсем не рад и из-за твоего промедления погиб Чех, – сплюнул Рус, уже жалея о вспышке гнева ибо это все окончательно провело красную черту между ними.
«И теперь точно должен остаться только один», – мысленно закончил он.
Впрочем, по бешеным глазам Леха он понял, что и тот подумал аналогично.
 Глава 7 
 
14
После тризны по погибшим и в частности по Чеху, Рус вместе с Ильмерой, чтобы лишний раз не мозолить глаза Леху, решил переселиться в какое-нибудь другое городище и дождаться ледостава в нем ибо по льду было проще и легче, возможно даже быстрее по времени добраться до родных краев, чем выступить обратно прямо сейчас по снегу и грязи. Тем более что его людям из дружины и оногурам требовалось лечение, так как многие получили серьезные ранения.
От первоначального состава в две тысячи человек с коими Рус выступил из Лехграда, после сражения за столицу осталось всего семьсот человек…
Ушедшим саксам он отдал всех выживших после болезни пленников из числа их соплеменников, пообещав богатый выкуп тем атаманам и их воинам из числа славян, кто терял при этом свою долю добычи в живом товаре. Возиться сейчас с рабами было слишком накладно и существовал риск вообще никого не довести до своего города.
Еще одной причиной помимо всего прочего, почему Рус перебрался в другое городище являлся ромейский посол. Тот остался обхаживать Леха и Рус откровенно забоялся, что его по-тихому отравят ведь в глазах Данакта Диодора именно Рус является основным противником общего похода на авар и учитывая его еще более увеличившийся авторитет среди воинов вполне мог переломить ситуацию в свою пользу. А зная как ромеи решают подобные вопросы то да, можно сказать, что Рус позорно сбежал. Ведь если не удастся отравить, то есть еще множество других способов убрать неугодного вплоть до организации прямого конфликта между Русом и Лехом, в чем они тоже известные мастера.
Да и сам Лех… доверия не внушал.
– Мне кажется, он хочет тебя убить, – сказала Ильмера. – Нет, я в этом уверена.
Рус только кивнул. Что тут еще скажешь? Естественное желание человека почувствовавшего угрозу своей власти. Да и дело вполне обычное.
– Что будем делать, Финист?
– Пока ничего, Уголек.
– Но он же может…
– Значит будем более бдительными, чтобы не смог.
– Опасно…
– Есть такое дело.
– А может все-таки мы сами…
– Нет.
– Но почему?! – вспыхнула его младшая сестра, вскочив из-за стола. – Ты бы видел его, в тот момент когда он смотрел на разыгравшееся сражение! Он ждал, когда ты погибнешь! Тем более что вожди тебя поддержат.
– Еще не время.
«Мавр еще не сделал свое дело, – подумал Рус. – А мне этим заниматься в лом».
Не хотелось ему мараться с подчинением славян.
– Все перегибы с восстановлением власти и подчинением оставшихся славян останутся на Лехе и не будут иметь ко мне никакого отношения, – все же пояснил он свою медлительность.
– Вот оно что! – усмехнулась, враз успокоившаяся Ильмера. – Но момент все же упустим. Лех подчинив оставшиеся племена, вновь станет авторитетен.
 
– Не без того. Но мне кажется, что Лех сам нам предоставит в будущем отличный повод свести с ним счеты.
– Возможно, – кивнула Ильмера. – Особенно если его спровоцировать, что не составит большого труда.
– Именно. Так что сидим тихо и не дергаемся.
– Я поняла.
Немного выждав и дождавшись подошедшие с Припяти отряды, состоящие наполовину из ятвягов, Лех принялся восстанавливать свое реноме. Сначала вернул под свою руку бывших союзников с казнями вождей и изгнаниями второстепенных лиц. При всем желании ничего противопоставить Леху они не могли. Сначала потеряли воинов сражаясь вместе с Лехом, потом потеряли воинов сражаясь против Леха…
Как только позволила ледовая обстановка, пан подтверждая свое прозвище, львом обрушился на западнославянские племена словно на стадо каких-то травоядных, чьи представители учавствовали в боях на стороне лютичей. Да и прочих до кучи подгреб под себя. Чего теперь мелочиться?
Разрозненные и мелкие по численности они в принципе ничего не могли противопоставить армии Леха и склонялись, признавая себя вассалами пана обязуясь выплачивать дань-налог и конечно выставлять воинов по первому зову. Тем более что у них как раз воинов еще было в достатке.
Собственно, собрав силы со всех подвластных племен Лех во второй половине зимы вторгся на земли лютичей. Действовал он со своими врагами жестко, даже жестоко – люто. Шла натуральная резня и кровь лилась рекой. Месть как она есть и все это понимали и принимали, собственно говоря, поступи он иначе и его посчитали бы слабаком.
Чтобы это крупнейшее племя через какое-то время оправившись от потерь вновь не начало мутить воду, и поскольку обратить рабами их было нельзя, то он просто раздробил его и расселил рода в разные концы своей нарождающейся державы.
Видимо сработала одна из закладок Руса. В свое время он предлагал поступать так с частью балтов-ятвягов и теми племенами юго-западных славян, что не стали участвовать в Исходе, но под напором авар все равно сорвались с места и кинулись к соплеменникам на север.
Ну и просто такой шаг по логике вещей напрашивался сам собой. Лех все-таки не дурак. А на освободившиеся территории переселял рода из других племен в том числе ятвягов, что по каким-то причинам не могли жить со своими соплеменниками. Мало ли какие терки бывают? Что-то не поделили, кто-то кого-то оскорбил и вот ссора начала перерастать в кровную вражду. В общем территория лежать впусте не осталась.
Как бы Рус ни относился к Леху, как к личности, но вынужден был признать, что действует тот, как управленец в данных обстоятельствах, вполне грамотно.
«Теперь надо переходить на новый уровень, а этот шаг Лех без пинка в жопу не сделает, – думал он. – Очень уж пану нравится ощущать свою значимость и единолично держать все нити управления в своих руках. И «пнуть» его не получится… А через его советников такие идеи не протолкнуть. Сами не станут предлагать, чтобы не попасть в опалу».
Рус считал, что сосредотачивать в одних руках всю полноту власти не стоит, как бы заманчиво это ни было. Возможно, на первых порах это нужно и полезно, завязав на себя нити управления, тем самым объединяешь под собой все территории и людей. Но с течением времени негативные факторы подобного единовластия начинают перевешивать положительные моменты. Особенно если экстраполировать на несколько поколений вперед. И совсем плохо, если у власти окажется неумный и слабый человек. Тогда государство начинает трещать по швам. Каждая сколько-нибудь крупная шишка начинает тянуть одеяло на себя желая стать самостийными, и в итоге оно рвется в хлам. А в таких обстоятельствах и враги внешние тут как тут… и дело принимает совсем паршивый оборот.
В общем требуется какой-то противовес излишней централизации власти, что не даст верховному правителю впадать из одной крайности в другую творя, что левая нога пожелает, чтобы в случае если правитель слаб и туп, подставили плечо или пресекали бы деспотические замашки по типу Калигулы или еще какого Нерона. При этом люди имели бы свой кусочек власти.