(Не)пристойное предложение (СИ)

— Какого черта клиентам показывают сырой продукт? — рычу я, надвигаясь на свою секретаршу, точно грозовая туча.
— Диана Андреевна, — щебечет она, — понятия не имею. Меня никто об этом не предупреждал, да и никто из наших об этом не слышал!
— Почему раньше не написала? Мне что — все за вас делать?
— Диана Андреевна…
— Боже, надеюсь, им не показывали прототипы? В них сахар на зубах скрипит. Эти идиоты-технологи уже которую неделю бьются над составом, и пока это катастрофа! Кто вообще устроил эту встречу?!
Секретарша отпрыгивает за угол, чтобы не мешаться у меня под ногами, а я стартую прямиком в стеклянную переговорку. Мой менеджер Мишка тут же сует мне папку с необходимыми документами. Стажер Ася проходится липким роликом от шерсти по спине черного пиджака. Я замираю на долю секунды перед кабинетом, чтобы перевести дух и натянуть улыбку, а потом открываю дверцу и растягиваю приветливым голосом:
— Марк Евгеньевич! Не знала, что у нас сегодня гости!
Марк Евгеньевич — шестидесятипятилетний бизнесмен, который всем, что имеет, обязан конкретному промежутку времени истории, а не таланту или усердию. Откровенно грязные факты его биографии переплетаются с ангельски чистыми помыслами в отношении труда, семьи и денег. Так что наворовав на несколько жизней вперед в девяностых, он вдруг встал на путь истинный и теперь чистит карму, принимая только целомудренные решения.
— Диана, — несколько разочарованно произносит он, — вы здесь.
— Конечно же здесь.
— Сейчас у меня важный разговор с представителем «Прайз&Прайс», так что, если вы не против…
— Разумеется, я не против поприсутствовать на этой встрече! — Нагло присаживаюсь в одно из кресел и закидываю ногу на ногу. — На чем вы остановились?
Марк Евгеньевич недовольно вздыхает, но не прогоняет меня вон. Еще бы! Без меня эта компания была бы совсем другой и, скорее всего, лобызала бы пятки «Бабаевскому». Так что пусть помалкивает.
— Мы как раз говорили о том, что новая линейка наших «полезных сладостей» отлично ляжет на среднюю полку. Сделаем специальные боксы, установим фиксированную цену. Где-то до семидесяти рублей за батончик.
— До семидесяти? — хмыкаю я. — Не уверена, что пролезем в эту категорию.
Хоть я и пытаюсь выглядеть максимально профессионально, внутри у меня полыхает от праведного гнева. Во-первых, это мои разработки. Во-вторых, они не готовы. И если Марк Евгеньевич до сих пор думает, что деньги зарабатываются красивыми обещаниями, а не классным продуктом, то у нас с ним непримиримые разногласия.
Представитель сети магазинов немного стушевался под моим взглядом, но все-таки отвечает:
— Мы готовы работать только под определенную скидку. Ваши подарочные шоколадки неплохо у нас зашли, но мы считаем, что в иной ценовой категории продажи были бы гораздо лучше…
— Наши сладости — из качественного сырья, — возражаю я. — Если вы не уверены в массовом спросе, возможно, нам стоит перенести обсуждение «Откуси» на более поздний этап, когда у нас будет больше определенности. В частности, в цене.
Марк Евгеньевич стреляет в меня недовольным взглядом, но я делаю вид, что ничего не замечаю. Не на ту напал.
— «Прайз&Прайс» уже сейчас нужно определяться с летними поставками, Диана, — говорит он таким тоном, будто я — блондинка с надувными губами. — Мы же хотим попасть в ассортимент?
— Чтобы попасть в ассортимент, надо уже обладать ассортиментом.
Хотел смутить меня? Я сделана из стали, а мои конфеты — из реального какао.
— Простите, как вас?.. — обращаюсь я к представителю сетки.
— Антон, — говорит зализанный очкарик, в руках которого отчасти находится наше будущее.
— Очень приятно, а меня Диана. Антон, вы для нас очень важный клиент, как, надеюсь, мы для вас — ценный поставщик. Так ведь?
— Ну да, — мнется мужчина.
Я слегка подаюсь вперед — так, чтобы разрез на черной юбке показал на пару сантиметров больше, чем надо.
— И если мы друг для друга так важны, то, думаю, сможем встретиться еще раз. Мы подготовим вам ценовые рамки, вы расскажете нам про объемы заказа и полки. Про полки мы вообще очень любим. — Я невинно хлопаю ресницами. — Скажем, через недельку? Мы вам обязательно напишем. Если удобно, даже приедем к вам в офис, чтобы вы зазря по городу не таскались.
 
Марк Евгеньевич вызывается проводить Антона до выхода, а я остаюсь в переговорке. Внутри все клокочет. Напыщенный индюк. Хочет выделиться перед гендиром?
Как и ожидалось, руководитель подразделения возвращается в переговорку, чтобы обсудить произошедшее. Я, если честно, не против. Очень даже «за».
— Диана, как вы прикажете это понимать?! — пыхтит начальник. — Что вы вообще себе позволяете? Думаете, сделать продукт — это билет в счастливое будущее? Коммуникация, переговоры… Что вы, как будто студентка желторотая! — И он в сердцах машет на меня рукой.
— Вы торгуете воздухом, Марк Евгеньевич, — упорно возражаю я.
— Я хотя бы чем-то торгую! А вы оставляете нас без крупных клиентов. Что дальше? Пойдете отменять «Ашановские» предзаказы?
— Что?
У меня отвисает челюсть. Что еще он провернул за моей спиной?
— Мы увеличиваем обороты, Диана, — настаивает шеф. — Если сначала брали качеством и красивыми обещаниями, то пора уже наконец зарабатывать реальные деньги. «Шок-о-рай» знают и любят. У бренда есть имя и репутация. Сейчас нам нужно двигать конкурентов, снижать цены…
— Предлагаете делать печенье из пальмового масла?
— Предлагаю задуматься о прибыли, Савельева. И если вы продолжите саботировать работу компании, что ж, нам придется расстаться. — Он произносит эти слова буднично, почти по-отечески.
— Марк Евгеньевич, я…
— Вы хороший специалист, Диана. Но незаменимых людей нет. Особенно их легко заменить, когда у нас с ними разные цели.
— Но я…
Он снова меня перебивает:
— У меня семья, дети. Первый внук родился. Все просят денег. Невестке на пластику, младшему сыну на «Оксфорд»… Вы поймите, Дианочка, я не со зла. Вы молодая, любите рисковать. Но я человек семейный, и мне важна финансовая стабильность. А еще желательно, знаете, как-то расти в этом плане.
— Но… — Я настолько растеряна, что не сразу нахожу нужные слова. Меня? Уволить? Он шутит, что ли? — …но у меня тоже семья.
— Какая у тебя семья? Только о себе и думаете.
— Неправда. Теперь уже не только о себе.
Марк Евгеньевич хмурится.
— Что вы этим хотите сказать?
— Ну я… понимаете… Еще очень рано об этом говорить, но, раз уж зашла речь… Я в положении.
Выкуси, старый хлыщ. Что ты теперь скажешь?
Мужчина замирает со вскинутыми бровями и переспрашивает:
— В положении?
— Ага, именно в нем. В серьезном таком, прекрасном… положении.
— Вот это новости! Неожиданно, Савельева. Очень неожиданно.
«Еще как неожиданно, Марк Евгеньевич. Я сама в шоке».
— Хм, в таком случае вопрос отметается. Уж от кого, но от вас… И когда планируете уходить в декрет?
Слишком мало времени, чтобы посчитать примерный срок, поэтому я заявляю:
— Не раньше, чем запустим «Откуси» и новую подарочную линейку конфет.
Что я несу? Но поезд мчится на полной скорости — отступать некуда.
— Кстати, Савельева, вы же, кажется, не замужем? — как бы между прочим интересуется Марк Евгеньевич, похоже, пытаясь подловить меня на обмане.
— В наше время это не обязательно.
— Ясно. Но вы не думайте, относиться к вам более снисходительно я не собираюсь. Компания платит вам огромные деньги не для того, чтобы вы врывались посередине деловых переговоров.
— Я понимаю.
Снежный ком из лжи становится все больше. Сначала Агнесса, теперь мой начальник… Похоже, вскоре в конторе все начнут интересоваться, почему у залетевшей Дианы совсем не растет живот. Зато нос, судя по всему, скоро вырастет как у Буратино.
 3 
Я выхожу из переговорки, не до конца понимая, что только что случилось.
Вот так вот внезапно случилось непорочное зачатие — я беременна. Кто бы мог подумать, что я вляпаюсь в настолько идиотскую ситуацию, но мне пришлось, верно? Пришлось действовать резко, грубо, решительно…