Так не бывает (СИ)

— Значит так, — Ян бросает зажигалку на стеклянную поверхность стола. Она глухо брякает, а я перестаю дышать. Понеслась моча по трубам… — Про институт, общагу, работу, да и вообще свою старую жизнь можешь забыть.
Не поняла…
Чудовище берёт со столика мой сотовый, зажимает губами сигарету и-и… Следующие несколько секунд я беспомощно наблюдаю, как парень разбирает мой бедный телефон до батарейки, вытаскивает сим-карту и демонстративно её разламывает. «Да ты охренел, что ли?!» — хочется заорать мне, но и в этот раз прикусываю язык. Буквально. До боли сжимаю кулаки.
— С твоими драгоценными друзьями ничего не случится, — он серьезен. Даже слишком. — Даю тебе слово. — Сглатываю вязкую отвратительную слюну. Несколько секунд жду то роковое «но», которое отчетливо повисло в разряженном воздухе между нами. — Однако взамен… — Вот оно! — Ты остаёшься со мной.
— Чего? — непроизвольно вырывается у меня, и я ошарашенно округляю глаза. — В смысле?
Ему нравится моя реакция, отчего парень ехидно усмехается и добавляет:
— Точно не в том, в котором ты подумала. — Да я вообще ничего не думала! — С этого момента, храбрая лягушка, ты моя собственность. Вещь, с которой я буду делать всё, что захочу.
Пару минут осмысливаю услышанное. Чувствую, как по виску скатывается капелька холодного пота. В голове что-то пульсирует, отдаваясь в висках. Против воли мрачнею:
— А если я откажусь?
Вот опять эта отвратная ухмылка.
— Тогда твоего друга посадят за сбыт наркотиков. И уж я постараюсь, чтобы ему впаяли такой срок, что он до конца своих дней света белого не увидит. Сгниёт в какой-нибудь самой далёкой помойной яме нашей великой и могучей. А красавицу Риточку… — парень делает многозначительную паузу, и его улыбка становится ещё шире. — Как думаешь, сколько она сможет протянуть в секс-притоне?
Да ты гонишь!
В какой-то момент хочется сорваться с места, подбежать и разукрасить это красивое лицо до состояния одной сплошной гематомы. Интересно, насколько он сильный? Может в состоянии аффекта мне это удастся?
— Мордашка у неё симпатичная, — мурлычет Ян. — Да и фигурка ничего. Думаю, местный контингент сильно обрадуется такому пополнению.
С силой сжимаю кулаки, прижатые к ногам, да так, что ногти до боли впиваются в ладони. Вот же выродок… Мне кажется, что я ещё никого и никогда так не ненавидела.
— Всего одно слово, лягушка, — он тушит сигарету, поднимается с дивана. Капец, он всегда был таким огромным, или это полумрак делает из него подобие сущего демона? Подходит ко мне, упирается ладонями в подлокотники кресла.
— Всего одно слово… — его голос приглушённый, почти шёпот, но даже так он не менее пугающий, — и я забуду про твоих друзей, словно их никогда и не существовало.
Почему всё так?
Почему я здесь?
Почему именно я?!
По улице шарахаются тысячи тысяч баб, но почему это чёртово дерьмо свалилось именно на меня?
Смотрю в его бездушные бледно-голубые глаза.
Может всё-таки рискнуть?..
Дергаю рукой, но не успеваю даже толком поднять, как её резко припечатывает обратно к ноге сильным давлением ладони. Она такая холодная, словно лёд. Лицо парня слишком близко. Он никак не комментирует мою бессмысленную попытку ударить его. Да это и попыткой-то сложно назвать. На губах недобрая ухмылка. Стальной блеск в глазах. В воздухе повисает опасное напряжение. Всё тело резко становится ватным. Мне нечем дышать, а горло буквально сдавливает. Тошно, противно, хочется кричать и рыдать. Я трусливо зажмуриваюсь, отворачиваю лицо, можно сказать, добровольно предлагая себя. Пускай делает что хочет. Переживу. Главное, просто потерпеть, а потом забыть всё как страшный сон… Очень долгий страшный сон.
Как скоро ему надоест издеваться надо мной?..
Слышу тихий смешок, чувствую, как парень отстраняется, а вместе с ним отступает и опасность. Открываю глаза, вижу откровенную брезгливость, с которой он взирает на меня с высоты своего немалого роста. Я уже говорила о том, что он какой-то нереально большой? Просто огромный. Чёрная, пугающая тень.
 
— Только не плачь, лягушка, — надменно фыркает чудовище. — Ненавижу бабские слёзы. И да, можешь быть спокойна, — снова возвращается к журнальному столику, снова берёт сигарету, снова закуривает, поворачивается ко мне. — Я не собираюсь тебя насиловать или домогаться. Ты слишком жалкая даже для одного траха. К тому же… совершенно не в моём вкусе.
Язык немеет. Давно на меня не выливали такого количества помоев. Это унизительно, до омерзения противно и унизительно. Я можно сказать сама почти отдалась ему (пусть и в мыслях), а он просто выкинул меня. Да ещё до кучи и ножки вытер. Внутри что-то сжимается, становится так горько, однако я всё ещё не смею шелохнуться.
Чёрт… какая же я жалкая.
Хотя есть во всём этом дерьме и свои плюсы. В его словах. Я оптимистка, ага… И кажется, насиловать меня никто не собирается. От этой мысли становится чуть-чуть легче. Самую малость.
Парень тушит недокуренную сигарету в пепельнице, затем ещё пару секунд рассматривает меня, размышляя о чём-то, и удаляется. Из прихожей доносятся шорохи. Он куда-то собрался? А я? Мне что, так и сидеть тут? Спустя несколько минут входная дверь открывается и захлопывается. Второй раз за ночь слышу, как щёлкает дверной замок, а затем наступает пугающая тишина.
Он что, реально ушёл?!
Сижу пару минут, затем боязливо поднимаюсь с кресла, иду в коридор. Тишина и темнота. Возвращаюсь в гостиную, растерянно мечусь взглядом по огромной комнате. Он реально ушёл! Теперь я вообще ничего не понимаю… Ебанутый какой-то.
Взгляд сам собой падает на мой безжалостно разобранный мобильник, подлетаю к дивану, сажусь. Беру пальцами две половинки сим-карты и чуть ли не плачу. Я теперь даже позвонить никуда не могу. Ну не считая экстренного вызова «112». Может себе скорую вызвать? Потому что ещё немного и у меня будет нервный срыв.
Как он там изрёк? С этого дня я его вещь? Только я совершенно не понимаю, что именно значит вся эта хрень! Что делать-то? Дальше сидеть тут впотьмах? В незнакомой квартире, чёрт знает, с какой целью предоставленной мне. А если он сейчас вернётся? Что тогда? Как себя вести?
Может, поджечь тут что-нибудь? Охрана вызовет пожарных и тогда я смогу улизнуть отсюда. Если, конечно, раньше не сгорю заживо. Только вот эта выходка может всё усугубить в разы, если я выживу. Интересно, он способен на убийство? Перевожу внимание на огромное панорамное окно. Не уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.
Протягиваю руку, беру сигарету из пачки на столе, зажигалку. Закуриваю. Да-а, это не та гадость из ларька по пятьдесят рублей. Делаю глубокий сильный вдох сизого яда, тут же начинаю кашлять. Снова глубокий вдох, снова кашель. Горло сдавливает, першит. Говорят, капля никотина убивает лошадь, а хомяка разрывает на куски. Интересно, сколько нужно выкурить человеку, чтобы умереть? Горечь во рту не проходит, из лёгких поднимается неприятное давление, застывает где-то в глотке. Выдаю тихий смешок, вкладывая в него всю безнадежность осознания своего положения. Заваливаюсь на бок, сгибаю ноги в коленях и прижимаю их к груди. Продолжаю курить, но уже лежа.
Теперь я просто вещь. Жалкая никому не нужная вещь. В голове ещё тлеет интерес к тому, как именно он собрался меня использовать? Но я почти сразу отметаю эти мысли. С уголков глаз скатываются скудные слезинки, падают на мягкую кожу наверняка дорогущего дивана. Закрываю глаза и через несколько мгновений сама не замечаю как, усталость и нервное истощение уносят меня в далёкое недосягаемое царство снов.
Уже сквозь глубокий сон думаю: хорошо хоть, что друзья целы и невредимы.
  
Часть 13 — «С этого дня, она моя вещь…»
 
Будит меня яркий свет, падающий на лицо сквозь огромные окна гостиной. С первым же движением понимаю, что шея и конечности затекли из-за статичной позы эмбриона, в которой я проспала всю ночь. Когда выпрямляюсь и сажусь, приходится долго массировать руки и ноги, чтобы разогнать кровь. Через пару минут мне это удаётся и несколько неприятные покалывания, как от тысячи иголок, прекращаются.