Трагедии

 ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ 
 ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ 
Набегает мрак. Глухие раскаты грома. В воздухе, над домом Геракла, показывается Ирида, крылатая молодая богиня, в шафранном пеплосе, и Лисса, страшное, худое созданье, в черном, со змеями в черных волосах и с отвратительным лицом.
Корифей Га! Что это?
 Иль буря новая грозит нам, старцы?
 Смотрите, призраки над домом поднялись...
Один из хора Беги! Беги!
 Ох, уносите, ноги старые, беги!
Второй из хора 820 Царь Аполлон!
 Владыка, сохрани от наважденья!
Ирида
(жестом успокаивая стариков) Смелее, люди! Зла мы не хотим[323]
 Ни вам, ни городу. Со мною Лисса,
 Рожденная от Ночи, я ж — Ирида,
 Богов посланница. А ополчились мы
 На смертного, который позволяет
 Себя звать сыном Зевса и Алкмены.
 Пока он не свершил своих трудов
 Тяжелых, все судьба его хранила;
 О нем заботился отец Зевес, и нам,
 Мне с Герой, не давал его в обиду.
 830 Но порученья Еврисфея он
 Окончил, и теперь охрана снята.
 Угодно Гере, чтоб обиду, ей
 Гераклом нанесенную, он кровью
 Своих детей сегодня заплатил.
 Угодно Гере так, и мне угодно.
(Лиссе.) Ты ж, брака не познавшая, ты, дщерь
 Глубокой ночи, собери всю злобу
 В груди безжалостной! Теперь на мужа,
 Для Геры ненавистного, должна ты
 Наслать безумье яркое. Пусть ноги
 Танцуют танец сумасшедший, мозг
 Его горит от бешеных желаний
 Детоубийцы: разнуздай его,
 Заставь своей рукой в пасть жадной смерти
 Толкать детей цветущих. Пусть познает
 840 Он ненависть царицы — и мою
 Оценит! Что бы стало с вами, боги,
 Когда б для кары вышних человек
 В величье оставался недоступным?
Лисса От крови знатной я, и из утробы
 Я вышла благородной. Мой отец
 Был Небосвод, а мать зовется Ночью.
 Но, как богине, мне досталась доля,
 Противная бессмертным. И самой
 Мне горько посещать обитель дружбы.
 Ирида, прежде чем вас допустить
 
 До роковой ошибки, я должна вам
 Сказать: одумайтесь! Тот человек,
 Чей дом ты указала мне, недаром
 850 Известен на земле и славен в небе:
 Он сушу непролазную, он море
 Суровое смирил и отдал людям,
 Восстановил служение богам,
 Разбойников преступными руками
 Смятенное, — все он один. Так Гере,
 Да и тебе, Ирида, мой совет —
 Не трогайте Геракла: это дурно.
Ирида Геры план, мое решенье ты не призвана судить.
Лисса Но стопы твои на правый путь хочу я обратить.[324]
Ирида Да на что ж теперь нам с Герой доброта твоя, скажи?
Лисса Солнце вышнее, ты слышишь? Расскажи же, солнце, людям
 Что в Гераклов дом вступаю не своей я вольной волей:
 Так царица захотела, и Ирида приказала,
 860 И бегу я, как собака, что за дичью посылают.
Молния и гром. А теперь — за дело, Лисса! И клянуся я, что море
 Так не выло в непогоду, волны тяжкие сдвигая,
 Так земля не содрогалась и, по небу пролетая,
 Столько ужаса и смерти стрелы молний не носили,
 Сколько ужаса, и воя, и безумных содроганий
 Принесу я в грудь Геракла. Я чертог его разрушу,
 Размечу колонны дома. Но сперва детей убьет он;
 Да, своей рукой малюток умертвит он без сознанья...
 Долго, долго после будет сон его кровавый длиться.
 ...Видишь, видишь, — началося. Голова от гнева ходит;
 Сам ни звука, точно скован. Только белые шары
 Все по впадинам катает, да высоко и неровно
 Ходит грудь его скачками. Точно бык, готов он прянуть...
 Вот из сдавленного горла воздух вырвался со свистом.
 870 Грозным ревом смерть зовет он. Скоро, скоро, — погоди, —
 Дикий танец затанцуешь, бледный страх флейтистом будет...
 На Олимп лети к бессмертным, благородная Ирида!
 Мне же надо невидимкой в этот царский дом спуститься.
Обе исчезают.
Хор Увы мне! Увы мне! Увы мне!