Пепел на твоих губах (СИ)

— Привет, — просто поздоровался он будто они старые знакомые.
— Привет, — Вика ответила тем же, не придумав ничего другого.
— Хотел извиниться. Я думал, что я тут один, у тебя в окнах свет не горел.
— Ты про… — начала было Вика.
— Музыку, — уточнил он.
— А. Ну да. Ничего страшного, — Вика натянуто улыбнулась и махнула рукой. Конечно ничего страшного. Не было же ничего такого особенного. Да и пели они в конце вместе, так что это значило, что они почти соучастники.
— И за флягу спасибо, — добавил он.
— Ой, я уже и забыла про неё, — ляпнула Вика и прикусила язык. Что? Опять? Забыла? Что она несёт? Судя по взгляду, сосед тоже не совсем понял её ответ. Две неловкие ситуации. Она не хотела вспоминать про вчерашний вечер, а он, судя по всему, про ситуацию на дороге.
— Андрей, — произнес он, разряжая напряженный момент, и протянул ей руку.
Вика замялась лишь на мгновение.
— Вика, — просто ответила она и взялась за его ладонь. Горячую и немного жесткую. Он слегка пожал ей руку, коротко, по-дружески, просто и недвусмысленно. Вика немного расслабилась.
— Очень приятно.
— Да, взаимно, — ответила она привычную формальность, и ей тоже было приятно видеть его в таком спокойном, совершенно нормальном состоянии.
И почти не залипать на его необычных очень светлых радужках глаз.
— Ладно. Мне пора, — он уже собрался прощаться, а Вика кое-что вспомнила.
— Ой, подожди, пожалуйста, — остановила она его, когда он уже почти отвернулся. — А у тебя есть отвертки?
— Отвертки?
— Ну, инструменты. Мне тут надо немного мебели собрать, — Она жестом указала за спину, где вдоль стен громоздились детали её будущей обстановки.
Андрей мельком глянул туда и ответил.
— Конечно, подожди.
Он снял с плеча рюкзак и поставил возле двери, развернулся и ушел в свою квартиру буквально на несколько мгновений. Видимо, отвертки хранились где-то рядом, под рукой. Но принес он целый ящик инструментов, большой, из серого пластика. Поставил его прямо в дверях на пол, присел перед ним и раскрыл.
— Вот, здесь есть набор отверток плоских, — начал он перебирать содержимое, показывая Вике небольшие коробки, лежавшие внутри ящика, — вот тут крестовые разных размеров, смотри, какие тебе нужны. Есть шестиугольные, набор ключей, винты, саморезы. — Андрей скользнул взглядом по её голым ногам на уровне своих глаз, Вика заметила это и смущенно одернула футболку, из-под которой едва виднелись серые домашние шорты. — Можешь пользоваться всем, что здесь есть. Если что-то специфическое понадобится, зайди, найдем.
Андрей собрал всё в ящик и закрыл его, аккуратно поставил к стене возле двери и выпрямился.
— Потом отдашь, когда закончишь, — спокойно договорил он, оглядывая несобранную мебель вдоль стен и оценивая мысленно фронт работ. Поднял и надел на плечо рюкзак.
— Спасибо, — с искренней благодарностью улыбнулась Вика, — этого даже больше, чем нужно.
— Не за что. Мне пора. До встречи, — он махнул рукой на прощание и ушел к лифтам.
— Пока, — буднично ответила Вика, проводила его взглядом и закрыла дверь.
Потом зачем-то подошла к окну и дождалась пока он выйдет из подъезда и… опять сядет в полицейскую машину, стоящую у подъезда. Будто они его ждали. Это было очень странно и вызывало новые вопросы, особенно потому что сел он на заднее сидение самостоятельно, и никто в форме его не сопровождал и не принуждал. Может он работает в полиции?
Мысли внезапно прервались, когда Вика почувствовала отчетливый запах гари и тут же вспомнила, что на плите у нее разогревался обед. Несчастная овсянка почернела вместе с кастрюлей и уже начала дымиться.
Вика быстро выключила конфорку и схватила кастрюлю за ручки, но тут же бросила на стол от невыносимой боли. Стиснув зубы, снова подхватила её уже краями задранной футболки и спешно поставила в раковину, открыла холодную воду, чтобы залить горелое содержимое. Туда же засунула обожженные пальцы обеих рук. Боль от ожогов смешалась с ломотой от ледяной воды, по внутренней стороне пальцев расползались красные пятна.
 
Вода с шумом текла по пальцам и в кастрюлю, унося из неё остатки уже непригодной почерневшей еды. Ожоги медленно охлаждались, и оставалось только надеяться, что они достаточно поверхностные, чтобы быстро зажить. Руки, сейчас, ей были очень нужны. И не только для того чтобы воспользоваться инструментами, но и для работы. От одной мысли о том, как такими пальцами она будет нажимать клавиши или, о ужас, держать мышку, мурашки бежали.
Хотя мурашки могли быть от холода, пальцы уже начинали откровенно коченеть. Но Вика упорно продолжала их морозить, помня правило из детства — чем дольше охлаждаешь ожог, тем быстрей потом заживет.
Спустя минут пятнадцать или даже двадцать Вика разочарованно застонала и вытащила руки из под струи, осторожно выключила воду и рассмотрела степень своей невезучести. В нескольких местах на пальцах надулись полупрозрачные волдыри и ужасно начали болеть, как только лишились спасительного онемения от холода. Согнуть или разогнуть их без боли не представлялось возможным.
— Да что ж это такое то, — пробубнила она себе под нос, хотя жаловаться было совсем некому. Где была её голова, когда она вот так, не подумав, схватила кастрюлю, да и вообще, почему о ней забыла.
Причина, конечно же, была, но признаваться в этом не хотелось даже самой себе. Отвлеклась. Ну, да. С кем не бывает?
Вика прошла к столу и уселась на раскладной стул задом наперед, обхватив его ногами, а руки положив на спинку ладонями вверх. Ситуация была неприятно вдвойне, потому что она обожгла обе руки, а её скромная аптечка была забыта где-то на самом дне коробки с вещами, стоящей в спальне. Да и что там у неё есть от ожогов? Ничего. Может быть, пластырь найдет, чтобы заклеить волдыри.
Поэтому какое-то время она сидела на том же месте и мысленно жалела себя. Поразмышляла о том, что сегодня придется устроить себе вынужденный выходной от всех запланированных дел. Некоторое время спустя все же отправилась к коробке, постоянно морщась от боли, откопала пластиковую косметичку, служившую ей аптечкой, и выудила из неё кончиками пальцев несколько пластырей. Осторожно заклеила волдыри, насчитав их аж пять штук: три на правой руке и два на левой. Пальцы почти перестали гнуться из-за широких пластырей, но боль немного утихла. В последний момент Вика остановила взгляд на коробочке с обезболивающими таблетками. Соблазнительно, конечно, но стоит ли их расходовать на такие пустяки. Это все ерунда, убедила она сама себя, и отложила аптечку в сторону.
Следующие несколько часов она провела в не самых приятных открытиях и ощущениях. Пытаясь приготовить поесть или налить попить, она поняла, как повезло человеку, что он так ловко научился пользоваться собственными руками. Первобытные люди, должно быть, были такими же неуклюжими и корявыми, как и она сейчас в своих мучениях с кружкой или ножом. Даже бутерброды сложить проблема, пришлось обойтись бананами и питьевым йогуртом, который, кстати, было приятно держать в руках, пока бутылочка была холодная.
Намаявшись с мелкими проблемами, Вика в итоге уселась за стол, положив перед собой планшет, и открыла почитать книгу, на которую давно пыталась найти свободное время. За чтением время бежало быстрей, и минуты исчезали почти незаметно, заодно отвлекая от неприятных ощущений.
За окном начинались сумерки, солнце уже нырнуло за кромку заметно опушившегося листьями леса. Вика сидела, не включая лампу, озаряемая последними лучами рассеянного света и свечением экрана планшета. С предательской внезапностью, от которой она буквально подпрыгнула, раздался проклятый дверной звонок.
Поднимаясь, она подумала, что оторвать его будет неплохой идеей. Это избавит её от нежеланных гостей, приходящих в самый неподходящий момент. Да и подходящий тоже. Ну их… гостей этих.
За дверью опять стоял сосед. В смысле Андрей. Но Вика уже устала и даже не стала беспокоиться по поводу своего внешнего вида, который наверняка стал еще более помятый и замученный, чем несколько часов назад. Видимо, все это отразилось на её лице, потому что Андрей немного нахмурился и вместо какого-нибудь приветствия спросил: