Предатели (СИ)
Смотря в звездное небо, Гайфулин чувствовал как к его лицу приклеиваются клопы-водомерки, пауки-доломеры, жуки и водяные скорпионы. Его голова всасывала белок, прорастая с помощью корневищ кувшинок. Он понял, что ещё живой, когда почувствовал правую руку, потом левую. Ноги, татарин ощутил через час. Всё это время, его череп играл роль поплавка. Тело восстанавливалось медленно, впитывая в себя перегнивший торф и гнилостные бактерии.
Когда регенарация закончилась, татарин начал опускаться на дно. Он не паниковал, лишь успел подумать о твёрдой местности пыкрытой кочками и сфагнумом, как неведомая сила его тут же вытолкнула на берег. Или болото его подчинялось, или он мог им управлять.
Выбравшись из топи, татарин вновь замер смотря как в него пускает корни вся болотная фауна. Мирт и вереск, багульник и клюква, аир и плотоядная росянка, жиринка, подбел, ирис и дербенник, наполняли его силой и мощью.
Татарин смотрел на свое тело. Руки, корпус и ноги, состояли из тины, корней и листьев, на которых ползали пауки и черви. Из груди, покрытой мхом, листьями белокрыльника и сабельника, выполз уж. Жирная жаба выбралась из переплетений шеи. С левого плеча она прыгнула в заросли багульника. Осока с камышом тянулись к его ногам. Татарину мог шевелить ногами и мощными руками. Сжав кулак, он почувствовал силу и давление, которые не заканчивались в своем росте. Пальцы сжатые в кулак, превратились в крепкий узел «кулак обезьяны». Гайфулину не хотелось, есть пить, курить. Он не чувствовал ночного холода и мокроты. Сделав первый шаг, он разорвал вошедшие в пятки корни и листья ириса и стрелолиста. Сливаясь с болотистым лесом, затянутым мраком, он взял курс к «большому ломбарду». Накопившуюся ярость и силу, требовалось сбросить.
Пройдя с десяток метров, он расслышал мат. Отойдя к чахлым болотным соснам и зарослям брусники и багульника, он затаился. Вскоре показалась фигура пьяного наркомана, тянущего по грязи и мху второй баул, следом поспевала с каким-то пакетом Ведьма. Наглого шатало из стороны в сторону, матерясь и плюясь он тащил китайскую клетчатую сумку.
Отделившись от тьмы, частью которой он стал, татарин рванулся к Ведьме. Переломав ей хребет через колено, он подкинул её труп вверх. Наглый лишь успел повернуться увидев отломанную голову Лихого на теле, покрытого тиной, мхом ветками, листьями и насекомыми. Раскрыв рот, наркоман бросил сумку и сиганул к редким подростам сосны. Взревев, булькающим и рыхлым голосом, «болотный выродок» кинулся за ним. Обвив тонкую шею черными, скользкими корнями, Лихой поднял его над землей. Пытаясь сорвать путы болотных растений, наркоман смотрел в хищные глаза татарина. Разорвав ему брюхо, Лихой вырвал из него все кишки и выкинул этот пропитый и ядовитый ворох ливера на сосняк. Отбросив как тряпку труп наркомана, он продолжил свой путь.
Хотелось покурить и долбануть бормотухи. Только ради этого, Лихой хотел обратно стать человеком.
У самых ворот его заметил внешний наряд патруля из двух бойцов «Палача». Вскинув автоматы, они сразу же открыли огонь. Пули врывались в его рыхлое туловище, состоящее из растений, мха, змей, жаб, червей и пауков. Горячий свинец, отрывал от него грязь и какие-то сопливые куски. Лихой не останавливался, подходя к стрелкам ближе и ближе. Парни надеялись на свои автоматы, барабанящие плотными очередями. Когда бойцы поняли, что все напрасно, «болотная тварь» приблизилась вплотную. Оторвав им головы, как пластмассовым «кенам», монстр подошел к воротам, из бойниц которых уже высунулись раструбы. Началась пальба. Но пули Лихого не волновали. Некоторые оседали внутри его тела, некоторые прошивая переплетения улетали к деревьям. Подойдя ближе, Лихой пробил кулаком в воротах дыру. Просунув в неё лапы, он легко порвал железо и пролез в отверстие.
«Паскуаля Акосту» он настиг у стены КПП. Разобравшись с последним, Лихой вновь полез в огромную дыру. За спиной уже молотил из всех стволов целый взвод.
Тяжело и устало, Гайфулин пошел прочь от зоны «Трёх толстяков». С каждым шагом из его заросшего мхом туловища высыпались пули. От мокрой земли и травы он брал силу и мощь. Кочки приклеивались к его пяткам и поглощались его закисленной биомной массой, создавая внутри его груди уникальный гумус, перегной и торф.
Его тянуло в одну сторону. Он шёл уверенно, не опасаясь никого. Он проходил сквозь аномалии и плазмоиды. Один раз рассыпался, попав в жернова старого плазмозавра, но не прошло и трех минут как он снова восстановился став ещё сильнее. Забрав в себя несколько хвойных подростов, он сорвал с поверхности плотоядного мха шмат покрова. Мутанты его обходили стороной. Огромного, отъевшегося жруна он порвал на две части, пройдя буквально сквозь него. Ступая по богатой аномальной тайге, впитывая в себя её минералы, он становился ещё сильнее.
Выйдя к затянутой дымом территории китайской диаспоры, он уверенно пошел вперед.
Армейцы постарались, но потерпели как всегда разгромное поражение. Лагерь разрушен. Но основные здания уцелели. Выжившие хунхузы смотрели ему вслед, продолжая разбирать завалы и вытаскивая раненых.
Старик, около которого стоял живой Ли Ха Шунь, сидел у стены фермы и повернув голову в сторону приближающейся болотного монстра закатился сухим, кудахтающим смехом, сотрясающим всё его тело. Ли Ха Шунь лишь кинул на Лихого недовольный взгляд, продолжая смотреть на танк и две БТР. Убитых ноаковцев, стаскивали в кучу плененные армейцы.
Подойдя к смеющемуся Колдуну, Лихой хотел что-то сказать, объяснить, но слова терялись и тонули внутри, в зарослях и тине.
«Никто не возвращался из путешествий таким, каким он был раньше! Я тебя слышу, слышу, балбес! У дурака и счастье глупое!» — раздался в его голове голос Колдуна.
«Хочу снова стать человеком!»
«Если долго сидеть на берегу реки, можно увидеть трупы проплывающих врагов, — вновь раздался голос Колдуна. — А ты, говнюк, вернешь мне всех моих ребятишек, которых по твоей вине уничтожили эти ублюдки? Если бы не ты, я бы смог подоспеть вовремя. Понимаешь ты это, продажный выродок с сердцем из грязи и тины?»
«Хочу стать человеком…»
«Человеком!? А ты им был? Ты им был?»
Старик вновь закатился кряхтящим гоготом.
Осмотрев разруху, Лихой пошёл к ближайшей группе китайцев, разгребающих завалы и принялся им помогать.
Смотря на «болотную тварь», Колдун прекратил смеяться. Старик обдумывал свой план. Он понимал, что «каменные слезы» для нового эликсира, можно добыть с помощью этого существа…
Глава 14
Стикер
База «Контроля» по своему предназначению являлась не только пунктом управления всеми спецчастями квадрата но и надежным щитом для базирующихся в аномальном секторе исследовательских центров: НИИ им. Варламова и НИЦ «Биогенокс».
Одну треть цитадели занимала территория N-700, представляющая собой кампус. Остальную часть занимали вояки со своими казармами, вертушками, танками и всем милитаристским фаршем. Все инженерные оборонительные сооружения предусматривались с самого начала. Помимо минных полей периметр защищали три фортификационных полосы. Фронтальная куртина из дотов, капониров и амбразур с турелями постоянно кишела дозорными. Вторым ограждением являлась пятиметровая монолитная стена толщиной в полтора метра, растянувшаяся по всему периметру. Тыловая стена такой же высоты только тоньше, но в её основе был тот же шестисотый бетон.
Монстрам хватало уходящим в глубину на 200–300 метров минных полей. Именно на этом участке они знакомились с такими замечательными химическими веществами как: окфол, гексоген, тротил, октоген и конечно же тетрил. Плюс к этому чувствительные, как обделенные любовью чахоточные романтики и лирики девятнадцатого века, турели на базе противотанковых пулеметов. Тетрил, осколки и пули «б-32» так и не научили монстров выработать условные рефлексы.
Милитаристы заняли восточную сторону по праву хозяина, выделив при изначальной проектировке и до окончательного «паспорта объекта» ботаникам и умникам западную, затянутою маревом и топями. Для минных полей рабочего пространства с запада не больше пятидесяти метров, дальше болота. С этим участком строителям пришлось повозиться и с горем пополам осушить заболотистую почву, вывести дренажную систему, сделать подушку и наконец закрыть вопрос фундамента. В какой-то мере это была победа инженеров и строителей: «Бог создал людей, а всё остальное строители…» Слишком пафосно? Нет слишком реально, тем более что кампус ученых никогда не топило и фундамент держался стойко.