Ангел (СИ)

И Руслана я не забывала, несмотря на его женитьбу на другой женщине. Читала про него статьи, улыбалась его фотографиям из разных стран, на которых он неизменно был со своей женой, ходила на выставки. Он покинул меня, ушёл в собственное счастливое будущее, но я его покидать не хотела.
И была с ним хотя бы мысленно.
В лето перед первым классом Серёжка читал уже очень быстро и бегло. Страшно увлёкся пиратами, и мы тренировали его читательские навыки на «Острове сокровищ». Нине пришлось купить сыну большой пиратский сундук, который Серёжка набил игрушками до отказа, а ещё костюм Джека Воробья. В нём братец иногда бегал по дому, крича «На абордаж!» и пытаясь захватить в плен то Надю, то меня, когда я приходила в гости.
И в те выходные всё было как обычно — я зашла к ним на пару часов, и сердобольная Нина усадила всех за стол, собрав по разным углам папу, Серёжку и Надю. Брат тут же взял в руки пульт и начал щёлкать каналами в поисках мультиков.
— Подожди! — воскликнула я, увидев на экране знакомое лицо.
Серёжка остановился, с удивлением глядя на меня, а я — я смотрела на Руслана.
— …Да, открытие выставки было сопряжено с определёнными проблемами, но мы это сделали. Я недавно давал интервью одному видеоблогеру, рассказывал, как всё происходило.
— А на время работы выставки вы планируете быть в Москве или улетите к себе?
— Пока я тут…
— Ник, ты чего? — заголосил Серёжка, ткнув меня кулаком в плечо. — У нас там мультики!
Да, точно. Мультики.
Я отвела глаза от экрана и сразу наткнулась на понимающий взгляд отца.
— Пойдёшь? — спросил он тихо.
— Наверное.
Выставок не было уже почти год, и я соскучилась.
Вечером я нашла последнее интервью Руслана и, вооружившись вязанием, которым увлеклась совсем недавно, уселась за просмотр.
Руслан казался слегка замученным, похудевшим, и я беспокоилась.
— На этот раз вы назвали выставку «Рождённые ползать». Символично.
— Да. — А вот улыбка у него была такой же, как прежде — искренней и немного робкой. И глаза… Как же давно я видела их в жизни, а не на экране компьютера. — На самом деле земное и небесное — моя любимая тема, вы же знаете. Очередной виток судьбы, очередное размышление на тему, умеют ли люди летать, как птицы или ангелы.
— Виток судьбы? С чем он был связан?
— С разводом.
Руки дёрнулись, и несколько петель спустились. Как теперь отловить их обратно?
Но, по правде говоря, это волновало меня гораздо меньше, чем дальнейшие слова Руслана.
— Я именно поэтому отменил выставку, которая должна была состояться в Москве ещё полгода назад — у нас с женой шёл бракоразводный процесс, мне было не до выставок и творчества. Но теперь он завершился, и я вновь в строю.
— А по какой причине разошлись?
По-моему, о таком не слишком прилично спрашивать. Но мне, как и блогеру, тоже было интересно.
— Знаете, — Руслан усмехнулся, — как бывает: живёшь с человеком и думаешь, что любишь его, а потом понимаешь — нет. Моя бывшая жена — чудесная женщина, но оставаться рядом с ней я посчитал нечестным. Душа и сердце принадлежат другой.
Вязание упало на пол.
— Другой? Кто же она?
Улыбка Руслана была полна нежности.
А когда он вновь заговорил, я услышала в его голосе ту же любовь, что была там и раньше.
— Она ангел.
  
10
 
Весь вечер я металась по квартире, пугая Енота. Распустила вязание — или оно само распустилось? — и носилась туда-сюда, не зная, чем себя занять.
Как ведущий не пытал Руслана, что это за «ангел», тот больше ничего не сказал. Загадочно улыбался, и всё.
А я… я не знала, верить или нет.
Может, он вовсе не обо мне говорил? О каком-то другом ангеле?
Ведь прошло почти пять лет. Он ни разу не спрашивал про меня у общих знакомых, не звонил, не писал. В конце концов, он женился!
{И развёлся.}
Да. Но ведь женился!
{А ты от него ушла.}
Я не могла иначе. Я думала, что не люблю его!
{А сейчас любишь?}
 
Я рассмеялась.
Я люблю его не только {сейчас}.
Я люблю его {всегда}.
Центральное место на выставке занимал «Ангел». Та самая картина, на которой была изображена я, и которую все его поклонники по-прежнему считали самой лучшей и гениальной.
Большой зал, где проходила выставка, оказался поделён на две зоны. Одна из них была посвящена человеческому горю и отчаянию, другая — мечтам и надеждам. Контрастно, как и всё, что создавал Руслан.
Я изучала выставленные картины, ощущая, как в меня входит каждая чёрточка, каждый мазок. Мне казалось, я понимала, о чём он думал и что чувствовал, когда рисовал. Словно он делал это вместе со мной, рядом со мной.
Но дольше всего я стояла возле «Ангела».
Удивительно, но то, что мы знаем до мелочей, иногда вдруг оказывается совершенно не знакомым. Так и я — видела в картине то, чего не замечала раньше.
И не только в картине, но и в себе.
Тьма внутри меня мягко кружилась, заворачиваясь в светлую шаль из любви и надежды.
Теперь я знала — не бывает тьмы без света. И я всегда обладала и тем, и другим. Но, поглощённая горем, я забывала про свой свет. Однако он не забывал про меня.
И доставался людям, которых я любила и люблю, сполна.
А тьма… она всего лишь оттеняла его. Делала ярче, светлее. И заставляла сомневаться, мучаться, но в то же время — бороться.
Падший ангел с окровавленными крыльями… теперь ты знаешь, что такое любовь.
— Вера.
Я почти не удивилась, услышав позади голос Руслана.
Он должен был прийти. Как же иначе?
Я обернулась — и замерла от счастья.
Всё было прежним, и в то же время — всё было новым. Глаза, губы, улыбка, руки, сжавшие мои ладони…
— Ты была в соседнем зале?
Я покачала головой. Я думала, это единственный зал.
— Идём. Там только одна картина. Идём.
Я кивнула и пошла за Русланом, цепляясь за его руку.
Я пошла бы за ним куда угодно. Даже в Ад.
Посреди большой комнаты стояла картина, на которой были изображены двое.
Двое ангелов. Или нет?
У них было только по одному крылу. Окровавленному, истерзанному одному крылу.
И они парили в небесах, обнимая друг друга.
Они летели. Вместе. Два крыла на двоих.
— Рождённые ползать могут летать, когда находят друг друга.
Я хотела ответить, но не получалось. Дыхание перехватило.
— Вера? Что ты думаешь?
Я повернулась к Руслану лицом, изо всех сил сдерживая одновременно смех и рыдания.
— Я так рада, что ты нашёл меня. — С его лица наконец исчезла тревога, сменившись ласковой улыбкой. — А я — тебя.
Мир вокруг сиял светом и тьмой, когда Руслан вновь обнял меня.
Я, Вера, падший ангел, теперь снова могла летать.
Как и все мы.
Люди.