Колумбарий

– А папаша, стало быть, решил мстить, – подвёл черту Жук.
– Скорее, свихнулся просто, я однажды видел свихнутого, так тот вообще неадекватный был, ему что буквы, что люди, что знаки препинания, ага, всё одно, совсем плохой, таким лучше не попадаться, точно говорю.
Пока Ом набирал воздуху для продолжения речи, заговорил Жук:
– Всё это не важно. Главное, что Ё жив. Вы же знаете, что в Башне огромная библиотека? Так вот, есть там и книжки на забытом языке. Большие. Главные. Старые буквы называют их прародительницами всех книг. Где-то с полгода назад мы расшифровали небольшой кусочек, но толку от него не было. Расшифровали и забыли, только вас, людей, недобрым словом опять вспомнили. Зато сейчас в той расшифровке толк очень даже есть. В общем, остановить цифропокалипсис можно только одним способом: собрав алфавит. Все тридцать три буквы.
Ом аж подскочил на месте. Лесник хмыкнул.
– И не абы где, а в Долине Букв. Не зря же её так прозвали.
– Сказка, – буркнул Андрей, качая головой. – Как есть сказка.
– Раньше я тоже так думал, – ответил Жук. Внутри у него всё кипело. – Но не теперь.
Он расстегнул комбинезон и вытащил из внутреннего кармана маленькую книжку. Ту самую, с картинками. Положил её на ладонь и стал медленно приближать к огню. Искры поднимались в ночной воздух, не задевая бумагу, но книжка едва заметно отползла в сторону от пламени. Ом чуть не уронил челюсть на живот, Андрей выпучил глаза. Лесник подошёл ближе, присел на корточки рядом с Жуком. Книга шевелилась.
– Живая… – прошептал Андрей. – Мать вашу, как так?!
– Кровь. Оцифрованные меня погрызли сильно, а книга всегда была под комбинезоном. Пропиталась кровью, и вот…
– Чушь какая-то, – не верил Ом, – живые книжки для колыбельных, блин, придумали, да и когда это было? А тут вон она, сама шевелится, вся такая ползёт, и вообще…
Жук не знал, что происходит, как это работает, но ему нравилось. Он чувствовал книгу, точно часть себя самого. Мысль, что числа можно остановить, затмила все остальные. Если Ё действительно жив, у них появлялся шанс. Жук раскрыл книгу посередине, на рисунке высилась Башня.
– Дайте что-нибудь острое.
Андрей протянул нож. Остальные заворожённо наблюдали за Жуком, будто за каким-то жрецом, который вот-вот совершит спасительный обряд. Лезвие скользнуло по запястью. Капли упали на бумагу, и книга взъерошилась, зашелестела страницами. Кап, кап, кап. Книга пила кровь. Нарисованная Башня окрасилась алым, засияли контуры заслонов. На странице расцветали буквы, сплетаясь в послание. Книжка вспорхнула, переворачиваясь в воздухе, набрала высоту и провалилась в темноте, разрывая тишину хлопаньем бумажных крыльев.
– Сонька никогда мне не поверит, – с улыбкой произнёс Андрей.
– Главное, чтобы в Башне поверили.
Жук удивился, когда Ом вдруг вызвался идти с ним. Опасная затея могла закончиться чем угодно, хотя и важность её нельзя было не осознавать. Самый короткий путь в Долину Букв лежал именно через болота, не самое приятное место, но сейчас делать крюк было нельзя. Оставалось дело за малым: отыскать Ё, убедить или заставить его помочь, дойти до места встречи и ждать подкрепления из Башни… Если крылатая посланница долетела до адресата. Если её не сожрали восьмёрки. Если из книги смогли извлечь нужную информацию. Если поверили трусу, с которым отказались жить под одной крышей.
Люди не бросили лагерь, всё-таки это было не их дело. Лесник вывел оборотней из самой чащи, дал пару советов и пожелал удачи. Жук с Омом остались одни.
Они шагали по узкой просеке, стараясь держаться ближе к деревьям. Небо выглядело спокойным, лес молчал. Туманная дымка приближалась, протягивала сизые щупальца и выползала за территорию топей. Из белого марева слышалось ворчание болот.
– Этот Ё, он ведь, блин, и начудить может. Ну, наброситься там, поломать или в тине утопить, ага, наверняка тот ещё типчик.
– Заткнись, – сказал Жук.
Шагающий впереди Ом повернулся, нахмурился и хотел уже возмутиться, но его на полметра приподняла земля. Толстяк застыл изваянием, выключив наконец звук. Единицы в шкуре оборотня были слепыми, под землёй ориентировались на слух, ловили чужие вибрации. Холмик чуть опустился, вздыбился дёрн, фонтанчиком прыснула трава в трёх шагах поодаль. Подземная тварь нехотя поползла в сторону леса. Две статуи пришли в движение, когда конечности совсем затекли. Четырёхметровый червь не вывинтился из-под ног и не сожрал обоих. На этот раз пронесло.
 
Туман не позволял видеть дальше своего носа. Под ногами хлюпало и чавкало. Горланили какие-то птицы. Другие. Жук и Ом шли по тропинке, тыча палками под ноги, чтобы не ухнуть в трясину. Как здесь можно было кого-то найти – непонятно. Впрочем, Ё тут умудрялся ещё и жить. Они шагали медленно, прислушиваясь к каждому шороху. Всплески воды раздавались ближе, тропинка таяла на глазах. Кругом переговаривались лягушки. Мошкара, хоть и боялась нападать, сопровождала путников с назойливым писком. Лесник предупреждал, что на ту сторону ведёт единственная тропа, и ориентир в виде метровой коряги-каракатицы они уже миновали. Вот только без Ё на той стороне делать было нечего.
– Кто такие? Отвечать быстро.
– Буквы, – сориентировался Жук.
– Не вздумайте превращаться, если хотите жить, – казалось, говорил туман. Голос слышался отовсюду. – Что надо?
– Помощи. Мы ищем Ё.
Болото затихло. Даже лягушки затаились и ждали ответа. В туманном мороке, точно в паутине, запутались солнечные лучи.
– Рассказывай.
И Жук рассказал. Всё и в красках. О книге, о Башне, об алфавите, о затянутой над миром цифровой петле, которая вот-вот совьёт последний узел. Умолчал лишь о лагере людей, чтобы не испытывать судьбу.
– Зачем мне вам помогать? Нам никто не помогал. Никогда.
Жук не находил, что сказать. Ом, похоже, изначально самоустранился из числа переговорщиков.
– Это же шанс. Последний. Ведь и вы – последний. Если у нас не получится, то цифры уже не остановишь.
– Я их останавливаю здесь. Как могу и умею.
– Да, но этого мало, – продолжал давить Жук. Он чувствовал, что голос Ё уже не так грозен и категоричен. – Ведь погибнут и люди…
– Поделом.
– …и буквы. Нас уничтожат. Всех.
Ё молчал, и Жук решился на запрещённый приём. На который не мог не отреагировать отец, похоронивший своего ребёнка.
– Ладно мы, но как же дети? Знаете, сколько детей в Башне каждый день плачут, слушая вой оцифрованных?
Тишина. Тягучая и страшная, будто вот-вот должно что-то произойти. Ветер не треплет войлок тумана, через воду не пробиваются пузыри. Болото изображает кладбище.
– Идите. Ждите на той стороне.
Они торчали там больше часа. Туман потихоньку отступал, светлело. Ом вертел головой, встречая взглядом каждый хруст из зарослей.
Жук не сразу различил Ё в молочной завесе, потому что тот был седой. Длинные волосы, борода, даже брови – всё точно снегом присыпало. На усталом лице кольцами свернулись морщины, так что можно было сосчитать возраст Ё, как на пеньке.
– Чего замерли, идём! – скомандовал Ё. – Если поторопимся, часов через шесть будем на месте.
Старик провёл их сквозь травный пролесок, по мосту перемахнул через ручей. В воде Жуку померещилась большая змея, но оборачиваться он не стал. Несмотря на возраст Ё, за ним было не угнаться. Они пролезли сквозь бурелом, обошли громадный муравейник и спустились в яму. Вернее, даже не в яму, а в настоящую траншею, зигзагом уходящую в лесополосу. О происхождении этой подземной тропинки Жук догадался сразу, невольно задержав дыхание при спуске. Так они и одолели большую часть пути. Войдя в старый ельник, троица остановилась. Над деревьями, распахнув круглые крылья, парил оборотень.
– Восьмёрка? – спросил Жук, проталкивая ком глубже в горло.
– Не знаю, – пожал плечами старик. – Не видно.
Говорливый Ом молчал уже бог знает сколько. В воздухе висело ощущение тревоги. Приближалась Долина Букв.