В теле пацана (СИ)
Становлюсь в фирменную стойку Майкла, шляпы только не хватает, будем импровизировать.
Иммирета смотрит с иронией, глаза горят огнём. Думаешь, победила? Ща.
— Что ж, поехали! — Кричу, и начинаю его культовые движения…
И мне уже не важно, хорошо или плохо исполняют музыканты, песня играет в моей голове, будто слушаю её в наушниках. Очаровательные лица с рожками смазываются, мир вокруг перестаёт существовать, ибо такой лёгкости и чёткости не было у меня со времён студенчества.
Я кайфую, вытворяя с каждым боем всё более смелые кульбиты. Насладившись выплеском эмоций, обращаю внимание на некоторых особ. Имиретта рот раскрыла, стоит в шоке, даже не топает. Цецилия в восторге, бьёт ногой ещё и хлопает.
Воодушевившись, начинаю выдавать фирменные движения Майкла тазом. Хватаю за член и визжу:
— Ау!!
Дальше в полный разнос, отбросив все сомнения и предрассудки. Зрители ахают удивлённо, смеются, пол ходуном, барабаны вот — вот полопаются.
А меня захлёстывает чувство, будто вернулся в свои лучшие студенческие годы после службы в армии. Это моя стихия.
Руками, корпусом, ногами, ловкая перестановка, носочки, пяточки. Полный разворот, выброс ноги вперёд! Добавляю уже прочей отсебятины…
Танцую, не считая времени, пока уже ноги заплетаться не начинают.
Запыхавшийся порядком, останавливаюсь, и резко бросаю руку вверх.
— И напоследок! — Кричу, отдышаться не могу.
Но это уже сильнее меня. Я подхожу к толпе в упор, подмечая сколько есть расстояния обратно. Вылавливаю взгляды огненные. Это интерес! Это голод! А я ставлю носок, ногу на шаг. И! Вторая полной стопой скользит обратно. Мраморный пол с идеально гладкой поверхностью, похоже, полировали как раз для меня! Плавность движения даёт ещё большей уверенности. Отталкиваюсь одновременно передней ногой. Выходит обратный шаг! Снова носок! И… погнал я лунную дорожку исполнять!! Оп, оп, оп!
Публика визжит и воет от изумления. А я и не ожидал меньшего.
Дохожу до другой стороны, едва не сталкиваясь с рогатой девицей. А она уже руки тянет с удовольствием ухватить меня. Но я разворачиваюсь, стреляю в неё бровками «пёсьими». И обратно лунной походной иду. Ой, а это же одна из вчерашних танцовщиц. Ммм, интересно, а где там ваша блондинка, от которой у меня, наконец, поднялось мужское эго.
Но сейчас мой оргазм не там, а на кончиках пальцев рук, в усталости мышц, в аплодисментах масс, адресованных только мне.
Я замираю у толпы моих новых поклонниц. Делаю поворот. Поклон.
Что? Съели?
Зал разрывается от топота! Вот они, мои заслуженные аплодисменты.
На фоне ликующей толпы Имиретта стоит смирно, сверлит меня глазищами пламенными, закусив губу. На прекрасном личике ярко выраженное удивление. А хвост её змеей за спиной ходит.
Возможно, она собиралась ответить новым танцем, хотя… взгляд уже не тот. В круг заходят новые суккубки! Начинают топать под мелодию Джексона, вызывая музыку снова. Барабаны подхватывают. Девушки пытаются изобразить мой танец.
Смех разносится по всему залу, суккубки толкают друг друга, мол, отвали неумеха, теперь я.
Круг распадается, мелкую Имиретту заслоняют двигающиеся фигуры покрупнее. И вскоре я уже не вижу её прекрасных глаз.
Минут за пять суккубы понимают всю нелепость и безнадежность попыток повторить мой успех.
Музыка меняется на менее ритмичную, и танцы обретают новый формат: парами! Первая же пара из суккубки и суккуба сразу начинают творить такие грязные танцы, что лучше бы этого не видел. Зачем им люди вообще?!
Чувствуя, как меня сканируют со всех сторон рогатые, теряюсь в толпе и ухожу подальше от центральной площади. Ушёл за колонны и, приметив у самой стены пустующие диваны, которых со входа не видно, поспешил туда. Усталость такая, быстрее бы задницу костьми бросить.
Плюхаюсь на скрипящую белую кожу, и тело ахает. Фух, решил немного посидеть, а после выйти на воздух остывать.
Долго не парясь, являю бутылку минералки. Пить хочется ужасно. Выдуваю половину залпом. Хорошо же как… Чувствую себя супер — звездой.
Метрах в двадцати, в самом дальнем углу перед лестницей наверх к балкону, тоже диваны угловые по квадрату выставлены. Тусня из семи суккубок поднимается оттуда, стоило голову повернуть. Похоже, это вчерашние артистки разврата, которые устроили фурор на открытии вечера. На меня почти все посмотрели и умотали вверх по лестнице, оставив одну свою красноволосую подружку.
Вскакиваю, даже не сомневаясь, что это Имиретта! Грудь переполнена решимостью, что скажу ей всё без утайки.
Спешу к принцессе, она боком сидит, меня не замечая.
Плюхаюсь на этот же диван, между нами метр. А она даже не взглянула кто пришёл и так нагло потревожил. Оказалось, сразу всё поняла, потому что раздалось с лёгкой иронией негромкое:
— Устал Кристиан?
Молчу. Бедром её голеньким любуюсь, что вылезло из разреза. Музыка медляковая идёт, суккубы в разносе полном в своих развратных танцах. Нет никому дела до нас. И мои родственнички где — то пропали, может, волосы Лине придерживают…
Руку в сторону отвожу, ладошкой вверх. Прежде ты бы уже держала её своей. И сама бы придвинулась ближе.
Но Имиретта не реагирует на мой жест. Вздыхает и снова тихо:
— Я оценила твой подарок, он необычен, как и книга. И чудесен. Обязательно соберу этот замок. Когда — нибудь.
Замолкает. Вздыхает тяжело.
— Ты любишь его? — Вопрос в лоб от меня. У принцессы тут же замирает хвостик.
Оказывается, это хороший индикатор её настроения. Наверное, более взрослые особи легче справляются с подавлением видимых эмоций. А может им это и не надо.
— Ставки очень высоки, — раздаётся её ответ.
Она всё ещё не смотрит на меня.
— Ставки, — бросаю с горькой иронией. — Всё решает это… Наверное, тебе не стоило лезть в мою душу сразу. Раз знала.
— Не знала, — отвечает взволнованно и быстро. И её горячая ладонь вдруг накрывает мою просящую.
Слабеет мой напор, я больше не злюсь. Меня словно накрывает нежное пуховое одеяло. Как долго я ждал твоего прикосновения.
— Сегодня последний день моей свободы, — раздаётся удручённое. — День, когда я могу побыть с соплеменниками в нашей стихии.
Закончила, отпустила мою руку. Поднялась! Уйти хочет, чувствую.
— Пожалуйста, не уходи, — вскакиваю следом.
Оборачивается резко. Но я уже не в силах держаться. Бросаюсь, чтобы обнять. Хватаю, прижимаюсь крепко, спинку обхватив, и носом в волосы ласковые утыкаюсь у ушка. А её руки висят, хвостик замер. Не обнимает в ответ. Просто ждёт. Выдерживает меня. Больно, чёрт…
— Ты великолепно танцевал, уверена, половина суккубок уже желает тебя страстно, — слышу с иронией от неё. — Не стоит упускать шанса.
— Да мелкий я для всех тут, — отвечаю с горечью.
Усмехнулась.
— Раз отважился прийти на танцы суккубов, значит взрослый ты уже мальчик, — ответила радостно.
И всё же приобняла. Аж до мурашек… По спине погладила тёплыми нежными лапками и отстранилась вдруг.
Улыбка на лице её грустная. Глаза блестят. Они смотрят в мои.
А я на её губы свой взгляд опускаю. Они так близко.
Имира задышала чаще, всё поняла.
— Ты сумасшедший, я ещё вчера поняла, — шепчут её губёшки с нескрываемым восторгом. — Юный душой, наивный и сумасшедший, принц неведомого королевства. Таких не бывает.
Поднимаю руки и веду под волосами, хватаю за виски. Пока веду, она глаза закатывает. Милая ты моя… И пусть весь мир обезумит, мне плевать.
Я подаюсь вперёд, и касаюсь её губ своими! Лишь один миг сопротивляется её тело. Сладкие губки размыкаются, издавая ах… тело секунду назад статуэткой становится нежным и податливым. Оно сдаётся.
А я целую по — взрослому, просовывая язык меж её губ.
— Ммм, — мычит, глаза навыкате.
Чувствую, как быстро она теряет контроль, стоит моему языку настойчиво коснуться её холодненького. Мы играем кто кого переборет лишь пару мгновений. А затем она отталкивает меня с силой, какой не мог даже ожидать! Наверное, если бы не спинка дивана, улетел бы далеко. А так отшатнулся, едва удержав равновесие.