Есть только ты (СИ)
Я накинула на себя первое попавшееся платье, больше похожее на древнеримскую тогу небесно-голубого цвета, и вышла к Дариусу. Он почему-то сидел весь напряжённый, собранный, глаза хищно прищурены, руки вцепились в подлокотники, ноги широко разведенны в стороны, корпусом подавшись чуть вперёд. И сидел он в кресле прям напротив дверей в гардеробную. А значит мог видеть, как я переодевалась. Ой, какой впечатлительный! Подумаешь, чего он там, интересно, не видел.
- Я готова, пошли!
- Я тоже, готов, ложись!
- Иди, знаешь куда? В гарем свой, иди! Или со мной в сад. Выбор за тобой.
- Если бы выбор был за мной, моя любовь, мы бы вообще не выходили из этой комнаты дня три. Я бы целовал тебя сначала нежно-нежно, затем перешёл бы к более взрослым и вкусным поцелуям. Сорвал бы с тебя всю одежду и ласкал бы дни и ночи напролет, доводя до безумия и сумасшедствия несмотря на твои крики, стоны и мольбы о прекращении этой сладкой муки.
Меня аж в жар бросило от его откровения и непристойные картинки замелькали калейдоскопом в моем богатом воображении. Ничего себе мужик, и это только слова, что же со мной будет, когда он перейдет к действиям и приступит к воплощению своего плана в жизнь?
Дариус все же нехотя поднялся, демонстративно поправил свои черные брюки в районе хм... своего явного интереса ко мне, посмотрел с укором и последовал на выход.
- Пойдем, испытание мое! Буду тебя удивлять и радовать.
Спустившись из императорских покоев по мраморной лестнице, преодолев множество коридоров и воздушных переходов мы вышли прямо в фантастический сад.
- Наконец-то! Неужели император каждый раз так долго добирается до этого великолепного оазиса? - с возмущением спросила я у своего спутника.
- Нет, я просто хотел провести тебе экскурсию по императорскому дворцу. Ну и побыть с тобой подольше наедине, - хитро улыбнулся мой горе-экскурсовод.
Я вдохнула свежий, чистый воздух полной грудью и прикрыла глаза, запечатлевая этот короткий миг счастья.
Это был не сад, это был самый настоящий рай. Вот практически дворцово-парковый комплекс Версаль и ботанический сад в Сингапуре в одном месте. Всюду цветущие и благоухающие кусты каких-то нереальных, гигантских размеров и причудливых конструкций. Издали нереальных размеров деревья, при близком рассмотрении, оказывались вовсе не деревьями, а экзотическими светящимися цветами. Мы как раз спускались с покатого склона холма по узкой дорожке через цветущий туннель вьющихся лиан с гроздьями красных ягод, когда вдали я увидела голубое зеркальное озеро. Через него перекинулся широкий ажурный хрустальный мостик, на который я с удовольствием шагнула и пошла без страха и опасений, словно маленький ребенок, раскрыв рот от восторга и предвкушения. По всему озеру было столько много белых водяных лилий, что не сосчитать. Вдоль берега какие-то невиданные радужные птицы плавали, ныряли и взмывали ввысь с невероятной скоростью.
Дариус следовал за мной по пятам. Он не сказал за всю прогулку ни слова, шёл задумчивый и молчаливый. Тоже мне кавалер, кто ж так свидания организовывает! Может, он впервые в жизни пригласил девушку на романтик? Вполне возможно с его-то всегда и везде на всё готовым гаремом.
Остановившись посередине, я облокатилась на перила и стала вглядываться в лазурную безмятежную гладь озера. Вода была настолько прозрачная, что было видно, как у самого дна плавали и спешили обитатели озера по своим важным рыбьим делам. День был теплым, в небе жарко светило овальное Маро, как назвал его Дариус, ветерок тихо перешептывался с кронами футуристических деревьев, инопланетные цветы источали сладкие ароматы. Вся эта идиллия погружала меня в расслабляющую негу.
Как вдруг под мостом промелькнула тень человеческих размеров и странной формы. Не успела я испугаться, как она уже исчезла из поля моего зрения. Но буквально уже через минуту позади нас, с плюхающим звуком, что-то ударилось о доски и с тихим шипением стало приближаться. Как все нормальные девочки, я конечно же, испугалась, развернулась к Дариусу и вцепилась в него, как голодающий в последний кусок хлеба. Крепко обхатив его за шею, сцепила руки на мужской талии, уткнулась носом в шею и боялась даже дышать. Мой будущий, надеюсь всё-таки спаситель, успокаивающе стал поглаживать по спине и тихо нашёптывать всякие утешительные милые глупости, а параллельно с этим одной рукой что-то там жестикулировать за моей спиной.
После очередного его пасса руками, над безмятежной гладью озера поплыл тонкий, чарующий, женский голос. Я аж выбралась из своего живого, так приятно пахнущего укрытия, чтобы одним глазком убедиться в отсутствии слуховых галлюцинаций. Выглянув из надёжного укрытия, встретилась глазами с настоящей русалкой.
- Русалка? - спросила у Дариуса, заглядывая ему снизу вверх в бескрайние синие омуты. Какие же они у него красивые. - Какие красивые у тебя глаза! - вдруг произнесла я вслух. И тут же зажала рот в испуге ладошкой. Вот блин!
Он рассмеялся низким бархатистым смехом и прижал к себе покрепче.
- Но это ничего не значит, так и знай! И даже ни на что не надейся! И не мечтай! Ты просто очень красивый мужик. А секса у меня не было целый год, ты только представь себе, год! Ой! - да, что же это со мной?
- Да понял, я понял! - продолжал он веселиться за мой счёт. - Это не русалка, это сирена - Даноли. Ее пение уникальное, оно оказывает особое действие на своих слушателей. И это большая редкость встретить ее в нашем мире. Только Вильгельм знает, чего ему стоило заманить её в это озеро.
Даноли полулежала на мосту, уперевшись руками в деревянные доски и продолжала петь свою волшебную песню, чарующим, нежным голосом. И печальные ноты ее грустной баллады, находили живой отклик в моей израненной душе. Не знаю о чем она пела, но печаль её была такой же горькой, как и моя.
Мужчина, словно подслушав мои мысли, тихо зашептал мне на ухо:
- Она поет о своей безответной любви, о горькой разлуке, о несбывшихся надеждах, о предательстве и о потере веры в счастливое будущее.
Волнистые волосы сирены спускались голубым каскадом с моста и качались на воде, создавая причудливые тени. Глаза её ярко-изумродного цвета были обращены в небо, словно там она видела всю историю своей несчастной любви. Ее голос звучал сильно, с надрывом и на последних словах песни она резко оборвала себя на полуслове и замолчала. Перевела взгляд нам за спины и хотела было спрыгнуть в озеро, как раздался повелительный голос императора:
- Даноли! Подожди, не уплывай! У меня к тебе есть небольшая просьба.
Сирена замерла, посмотрела сначала на Дариуса, потом на Вильгельма и когда встретилась взглядом со мной, на ее лице отразилось столько ненависти и боли, что я невольно отшатнулась. Она меня ненавидит? Да за что? Когда я успела перейти дорогу сладкоголосой сирене! Но посмотрев на Дариуса, на его понимающую ухмылку, на то, как он переводит взгляд с императора на Даноли, картинка сложилась: это о нём она пела свою печальную песню о неразделённой любви, она его любит, а Вильгельм явно не питает к ней в ответ столь нежных чувств. Да, он вообще не воспринимает ее, как девушку. Смотрит на нее, как на бездушную вещь. А я-то тут при чём?
- Познакомься, это Эва. Та самая девушка, о которой я тебе рассказывал. И ей очень нужна твоя помощь, - тем временем заговорил император. - Так как ни подруг, ни близких у нее нет в нашем мире, будь любезна, удели немного своего драгоценного времени, чтобы каждый день петь для неё. Твой очаровательный голос очень благотворно повлияет на ее скорейшее выздоровление.
Даноли снова бросила на меня острый, с неприязнью взгляд, обдала волною пренебрежения, поджала недовольно свои розовые губки, но перечить не стала. Интересно, хоть один из мужчин заметил её странное отношение ко мне. Я повернулась к одному - стоит как ни в чем не бывало, мило ей улыбается. Посмотрела на второго, та же картина. Вот, мужики, ничего дальше своего носа не видят. Да, эта сирена, затянет свою волшебную песню, запоёт меня до беспамятства, а потом по-тихому загрызет своими острыми длинными клыками. Я читала у них именно такие, хоть на вид и обычные белые жемчужные зубки.