Не мой прекрасный принц (СИ)

— Домин, я хочу попросить разрешение посетить город, — хоть просьба ее звучала вежливо, но щебетала она таким соблазняющим тоном, что я даже вспыхнула до корней от смущения.
Интересно, даже на это надо одобрение? А Зара еще хотела сказать, что у них тут не рабство.
— Зачем?
И вот в этот момент я увидела орка совершенно другим — глаза его потеплели, засветились внутренней нежностью, а в голосе не было ни капли насмешливости или ехидства.
— Я слышала, что сегодня приехали торговцы. Говорят, они привезли чудные ткани. Хочу взглянуть.
— Я загляну на торговую площадь. Можешь сходить, но возьми с собой Трагана. Я предупрежу Ру, чтобы выдала тебе монет.
— Спасибо, Домин! — Иса немного подалась вперед, улыбкой показывая такое невероятное счастье, будто он разогнал весь гарем и официально признал ее Хозяйкой.
Дагон слегка улыбнулся в ответ и мимолетным движением коснулся пальцами щеки Исы.
Жест не остался незамеченным мною, в глубине души заворочался такой комок злости, а потом прошелся бурным потоком по всей коже. Это невинное касание взбесило меня так, что я едва не устроила истерику. Едва удалось сохранить гордое молчание, сцепив ладони в кулаки.
Робкие доводы рассудка шептали, что моя реакция неправильная. Это не мой мужчина и он мне вообще не нужен. Исельнир подходит ему хотя бы потому, что она из его народа, она привыкла так жить и все кажется ей правильным.
Какого же черта я так злюсь? Иду следом за Дагоном, сверлю широкую спину взглядом и злюсь так, что хочется вырвать ему сердце. А лучше Исе. Эта дрянь строит из себя возле него милейшее создание. Но я-то знаю какая она на самом деле!
О да, тогда понятно! Я злюсь потому, что Иса не заслуживает Дагона. Он слишком хорош для нее! Несмотря на все недостатки, коих можно насчитать не мало, Дагон не так уж плох. Он даже очень хороший для орка. Имеет какие-то понятия о благородстве. Благодаря ему я ничего не ушибла, когда летела со стены своего замка. И потом он помог мне вернуться в покои. И спас от изнасилования. Дагон — единственный мой защитник в нынешнем окружении, не мудрено, что я отношусь к нему немного лучше, чем сама же думаю. Поэтому мне и неприятно видеть рядом с ним эту гадину. Что он вообще нашел в ней, что только ее и пускает в свою постель?!
Впрочем, она и правда очень привлекательна. И она очень мощное препятствие на пути к моей цели, что очень печально.
Мы действительно посетили Ру, где Дагон отдал распоряжение на счет бюджета Исы. Тут я вновь поджала губы — он был слишком щедр к этой негодяйке.
Впрочем, я сделала вывод, что надо взять на вооружение эту покорность и мягкость, что проявляет Исельнир в отношении своего господина. Возможно, что так я и смогу добиться желаемого.
Когда мы вышли на улицу и направились к строению, где орк держал ненавистных мне сциталиусов, я замерла, ожидая пока выкатят повозку. Вопреки моим ожиданиям Дагон вышел, ведя лишь одного сциталиуса на привязи.
— Чего встала, пташка? Иди сюда.
— Зачем? — я подозрительно сощурилась, предчувствуя нехорошее.
— Подсажу тебя.
— Что? Я на этом не поеду!
— Каталина, — глаза моего орка начинали темнеть и сейчас он напоминал вчерашнего чужака, — ты либо делаешь так, как я скажу, либо топаешь к Урсе и не подходишь ко мне до тех пор, пока не позову.
Я с ужасом уставилась на змеиную морду средства нашего передвижения и предприняла робкую попытку смягчить орка:
— Дагон, может не стоит? Поедем на повозке, так всем будет удобнее.
— Да в чем дело?
Я бы тоже хотела знать. Только больше интересовало, что происходит с ним? Как-то слишком быстро менялось поведение орка — обычно он неплохо держал себя в руках, предпочитая доводить меня насмешками, а сейчас же вел себя нервно, всем видом показывая, что хочет придушить меня.
— Я боюсь!
На лице Дагона зазмеилась ядовитая улыбка.
— О, не стоит. Я научу тебя управлять сциталиусом.
— Управлять?!
— Разумеется. Ты поедешь сама.
Сердце сжала ледяная лапа ужаса.
  
6 часть
  
Я уныло размышляла на тему есть ли в этом варваре хоть капля милосердия.
С одной стороны, он все-таки не заставил меня самой ехать верхом на дикой твари, подвергать свою жизнь опасности, а сердечко страху.
С другой, он посадил меня перед собой, и я находилась в коконе сильных рук, тесно прижатая сзади телом орка. Дагон находился непозволительно близко, я чувствовала спиной, исходящий от мужчины жар, дыхание его путалось в моих волосах, а когда он склонялся к моему уху, чтобы что-то сказать, то слегка задевал кожу губами.
Самое страшное в том, что мне нравилось! Остатки разума где-то в глубине кричали, что это неправильно, нельзя испытывать такие чувства от близости орка. А другая часть меня, самая идиотская, млела и наслаждалась.
Дагон же тем временем рассказывал мне о местности и традициях.
Стараясь хоть немного отвлечься от мучившего меня жара в груди, я наконец решила задать давно появившийся вопрос:
— Дагон, а почему у вас так мало детей?
Орк, до этого что-то говоривший, резко замолк и помрачнел. Его взгляд стал настолько тяжелым, что я даже немного испугалась — мало ли, вдруг задела тонкие струны оркской души?
— Я надеюсь, что ты сделала этот вывод исключительно по беглому осмотру при въезде в город, а не умудрилась сбежать из моего дома и разгуливать здесь, — сухо ответил, когда молчание уже затянулось.
— Твои надежды абсолютно соответствуют реальности. И, кажется, это вполне приличный вопрос, твоя реакция крайне странная.
— Вечно ты рассуждаешь о приличиях, Кете, — уже более доброжелательно отозвался Дагон.
— А о чем надо?
— Могла бы для разнообразия подумать о неприличиях, — на этих словах орочья лапа сползла аккурат мне на бедро и слегка сжала.
— Прекрати! Ты — отвратительный развратник!
— Но я ведь таким тебе нравлюсь, а? — нагло зашептал прямо в ухо.
Я вспыхнула от ярости и смущения. Захотелось заехать кулаком прямо по наглой орочьей морде.
— Ты мне вообще не нравишься!
— А кто тебе нравится?
— Люди! Благородные, изысканные и галантные.
— Вот, я не подхожу лишь под первый пункт.
Я даже фыркнула от возмущения. Если понятие о благородстве свое, специфическое еще имелось, то назвать его изысканным или галантным — только Бога гневить!
— А еще умные, — продолжала я уже из чистой вредности.
Дагон прижался ко мне совсем уж тесно и горячо зашептал:
— Пташка, я читать и писать умею. И даже считать.
На губах против воли расцветала улыбка, которую сдержать я не могла.
— Добрые.
— Моя бесконечная доброта подтверждается тем, что ты даже не получила наказания за уничтожение моего фолианта. Хотя, по-хорошему, надо бы устроить тебе такую порку, чтобы сидеть неделю не могла, моя маленькая зараза.
— Не злопамятные!
— Так я тебя почти простил.
— И скромные.
— Кете, да я же мужчина твоей мечты.
Не сдержавшись, я громко расхохоталась и с ужасом поймала себя на мысли, что мне даже нравится когда он такой несерьезный.
— Если уж мы заговорили о неприличиях, варвар, — попыталась я вернуться к теме, — то уходить от вопроса очень даже неприлично. Почему у вас мало детей? Что не так?
— Древнее проклятие или войны. Или же мы съедаем их на праздник. Поговорим об этом позже, Кете.
Мы как раз подъехали к уже хорошо знакомому дому Гро — Домина. Дагон слез с сциталиуса и, схватив за талии, спустил и меня.
Идти туда, где надо мною чуть не надругались, не хотелось совершенно. Но я ведь обещала Дагону, что нытья не будет.
Стены встретили нас безмолвием, никто не подошел и даже возникло чувство, будто в доме вообще пусто.
 
А вот Гро — Домин встретил нас в своем излюбленном месте — большой зале, окруженный множеством подушек.
— Доброго дня, Гро — Домин, — эхом разнесся голос Дагона.
— Доброго дня, — махнул он нам головой и прищурившись, прошелся взглядом по мне.