За пределом (том 3) (СИ)
— Беспредельщики, иными словами.
— Да. Столько раз обсуждали, а ты как с неба свалился.
В этот момент зазвонил один из телефонов, который предназначался для моей команды.
— Да, слушаю тебя, — я по номеру уже знал, что это Кондор звонит.
— Два кандидата, — тут же начал он, от чего я оживился и… потом почувствовал сомнение.
— Сразу, что с ними не так?
— Боюсь, что тет-а-тет надо. Насчёт одного точно, другой нормальный.
— Окей… Джек, время сколько? — спросил я.
— Да уже… девятый.
— Вызови такси, пожалуйста. Так, алло, я сейчас подъеду, хорошо?
— Да, ты знаешь адрес, — и повесил трубку.
— Так, я сейчас поеду, сразу узнаю, кто и что, а ты иди к Фее. Расстроенный, будто досталось. Немного выпей, у меня коньяк в шкафчике. Чтоб просто пахло, а не напиваться, понял? Мало говори, молча корми и делай удручённый вид, как и положено наказанному. Ты, кстати, очень естественно сыграл, когда я к вам пришёл. Твой испуг, имею ввиду.
— Так потому что я испугался. Ты реально неожиданно пришёл, — признался он. — Ну а потом… ну да, талант, не буду скрывать, — выпятил он грудь.
— Ладно, талант, иди к Фее, устрой ещё одно представление.
— А если сейчас полезет?
— Делай, медленно и нехотя, понял? Пусть берёт инициативу, но только не отпускай пока. Ни в коем случае.
— Не доверяешь ей.
— Сложно доверять той, кто добилась таких постов.
Глава 127
Я приехал через полчаса, на время задержавшись в небольших пробках, что уже медленно сходили на нет к этому моменту.
Знакомый двор встретил меня тишиной и спокойствием. Когда-то он мне казался таким спокойным, если честно, а сейчас… я не чувствовал себя в безопасности вообще нигде. Мне казалось, что теперь я смотрю на всё иначе. Вон там можно сделать закладку, а вот там встать караулить, а вот оттуда удобно наблюдать, здесь делать засаду… теперь мозг работал в совершенно другой плоскости, и как бы я ни пытался вытолкнуть это из головы, оно работало в мозгу как маленький пищащий передатчик, который продолжал накидывать мне оценку местности.
Перед входом я на всякий случай проверил пистолет, так как осторожность в Нижнем городе никогда не бывала лишней. Знакомый запах сырости встретил меня с хорошо освещённой лестницей, по которой я поднялся на свой этаж. Практически по-родному скрипели половицы под ногами, когда я шёл к двери бывшего соседа, слушая жизнь дома — телевизор, крики любви и раздора, споры и плач ребёнка. Человек где угодно может выжить, это уж точно.
Я постучался в дверь, отойдя слегка в сторону. Привычка, которую вбил в меня Гребня — не стоять напротив двери, чтоб не получить пулю.
Открыл мне Кондор.
— Он у меня сидит. Только это, он немой, Том. Или мне тебя Головой звать?
— Головой. Без имён. Как тебя, кстати, звали в армии?
— Сэндмэн.
— Песочный человек? В честь чего? Людей во сне убивал?
— Немного прозаичнее. Однажды набрал полные песка ботинки и жаловался. По молодости дело было.
— Ладно, я войду?
— Ага, давай, — отошёл он в сторону, пропуская меня.
Внутри однокомнатной квартиры, зеркального отражения моей прежней, на стуле перед столом сидел мужчина лет сорока на вид. Самый обычный и непримечательный, каких только можно было увидеть, если не считать того, что он был лысым. Когда я вошёл, он встал, немного неуклюже, и протянул мне руку. Надо отметить, что рукопожатие у него было что надо.
— Я так понимаю, что слышать ты можешь, да?
Он кивнул.
Я начал говорить спокойным хриплым уверенным голосом, стараясь добавить в него немного холода, чтоб выглядеть убедительней.
— Отлично. Мне восемнадцать лет. Командую и говорю, что кому делать, тоже я. Никаких попыток указывать или сместить — убью сразу. Не угроза — предупреждение. Могу прислушиваться к советам, но не факт, что буду их слушать. Могу накладывать вето на любое решение. Не прощаю предательств. Не предаю, так как ищу верных людей в костяк команды и ожидаю такого же от других. Будем убивать, чаще всего бандитов, но может приключиться так, что и обычных людей, но в исключительных случаях. Контролирую деньги я. Плачу каждый месяц зарплату. Если вступишь сейчас, то тоже получишь её, как работник. Но она будет маленькой — ровно на столько дней, сколько ты успеешь застать до её получения. Плачу всегда, плачу долларом, плачу десять тысяч. Другим буду платить меньше, но костяк будет получать именно столько. Выдаю снаряжение, не лучшее, но и не мусор — носить и стрелять можно спокойно, и стыдно не будет. Теперь я могу ответить на любой вопрос, который тебя интересует, в пределах возможного.
Тот сразу начал жестикулировать Кондору, который быстро перевёл мне.
— Говорит, что ты слишком молод для командования боевой группой. Справишься ли и не угробишь всех?
— Я понял. Мы уже провели одну операцию, и Кондор не даст соврать, что удачно. Я создаю планы и задаю цели — в этом я более-менее хорош. Однако в ситуациях, в которых не разбираюсь, естественно, буду полагаться на тех, кто понимает в этом лучше. Однако с сохранением права наложения вето.
Вновь жестикуляция.
— Говорит, что подозрительные затеи. Куда конкретно метишь?
— Высоко. Очень. Риск есть всегда. Здесь он имеется, и не маленький. Очень высок шанс погибнуть, однако выиграть шанс тоже большой. Пятьдесят на пятьдесят — всё или ничего. Больше не скажу.
Жестикулирует.
— Всё равно смущает возраст и неопытность. Говорит, что молодые зачастую действуют на эмоциях.
— Не буду отрицать этого факта. Могу промахиваться с чем-то, но на то есть и вы, чтоб подсказать мне что-то или указать. Не можешь определиться, поговори с Кондором, он лучше опишет меня, да и согласился он на моё предложение.
— Я ему уже говорил об этом всём, — кивнул он.
— Ну тогда мне нечего добавить, — развёл я руками и облокотился на спинку стула. — Я знаю, что не вызываю доверия своим возрастом, потому не рассчитываю на что-то. Но если согласишься, я предупреждаю, что не буду слушать указы кого-то. Попытка давить на меня или сместить — убью сразу. Это не просто слова, их бы подтвердили, но уже некому. Потому, если не готов слушать школяра, как говорят некоторые, не стоит вступать ко мне. Выбор за тобой.
Немного понтов, чтоб набить себе цену, ведь как же без них.
Он молчал некоторое время, раздумывая, после чего начал о чём-то перемахиваться с Кондором. Тот отвечал ему тем же. Немного невоспитанно так делать, практически игнорировать третьего человека, что является оскорблением. Однако я смолчал и продолжал ждать.
— Он говорит, что, в принципе, его всё устраивает, — наконец ответил Кондор.
— Отлично, но прежде, чем я его возьму, пусть сам расскажет свою историю.
— Я могу рассказать.
— Окей, я слушаю, — кивнул я. — Это же ты про него говорил, что с кое-какими проблемами?
— Да. Он раньше был со мной в команде, но потом произошёл кое-какой конфуз, и ему пришлось скрыться.
— Конфуз?
— Гражданских проредил. Произойди это как-нибудь иначе, всем было бы плевать, но здесь получилось как получилось. К тому же, мы были не наёмниками, а солдатами, что несколько усложняло всё.
— Что произошло? Конкретики.
— Однажды мы попали под огонь, который вёлся из толпы демонстрантов, требующих, чтоб мы убирались домой из их страны. Там были мирные люди, женщины с детьми, мужчины и старики. А были и повстанцы, которые, зная, что в толпе их не тронут, постреливали оттуда. Ну и толпа сама, зная, что по ней стрелять не будут, подходила всё ближе и ближе, уже откровенно бросаясь на солдат. Ну у него палец на гашетке пулемёта и дрогнул. А в такой ситуации нередко, когда все напряжены, стоит начать стрелять одному, стреляют все. Короче, положили всех под корень без каких-либо шансов. Бойня была ещё та, конечно. Но самое неприятное, что никого с оружием так и не нашли, что означало…
— Вы открыли огонь по безоружной толпе. Ага, конфуз вышел.