Исполняющий обязанности (СИ)

Я же был уверен, что найди ушлый водитель деньги, никто, кроме него, не получил бы ни копейки.
— Так парни, дайте ему ключи и садитесь один рядом, а другой сзади и пусть он гонит машину к райотделу, а я за вами подъеду. Если по дороге начнет плохо вести или поедет не туда, сразу стреляйте в голову и руль перехватывайте. Сдается мне, что этот дядя — сообщник Панова, так что имейте в виду, терять ему тоже нечего.
Народ разместился в машине «скорой помощи» согласно моих указаний, Волобуев медленно и осторожно стал выруливать на дорогу — наверное боялся, что резкие маневры будут неправильно истолкованы и появиться шанс получить в голове лишнее отверстие.
Я же, с помощью найденного во дворе дома ржавого гвоздя и половинки кирпича, прибил полотно двери к косяку, опечатал ее с помощью заранее пропечатанной бумажной ленты и канцелярского клея, что я давно возил с собой «Ниве», в «тревожной» папке и поехал в отдел — решать вопросы, будет в этой квартире обыск или осмотр, и кто будет его проводить — мы или опергруппа соседнего района. Перед отъездом я обзвонил соседские квартиры и выяснил от соседей, что в данной квартире проживает молодая семейная пара. Девушку звали Катя, и это была ее квартира, а ее мужа звали Миша. Соседи, впечатленные тем, что Катину квартиру вскрыли, и милиция сразу поймала вора, обещали проследить, чтобы в квартиру никто не входил, даже хозяйка, и если что, звонить в дорожный РОВД — дом оказался телефонизирован железнодорожной сетью связи, к которой был подключен и наш отдел.
— Не, это все-таки наша земля — мы стояли с дежурным по отделу у огромной карты района, пытаясь понять, правильно ли нам отказали в выезде на место происшествия сотрудники Заречного РОВД, или нам требуется звонить им еще раз, с новыми аргументами.
Зашибись. В этом медвежьем углу большого города ничего никогда не происходило, поэтому никто не знает, чья это территория, наша или соседей
— Вон Паша, видишь — черточку? Это когда-то ручей был, потом его в трубу загнали, и в асфальт закатили — дежурный помахал зажатой в руке авторучкой: — То есть это наша земля.
Честно говоря, на выцветшей от времени бумаге я никакого ручья не видел, да и половина маленьких значков домов на карте района уже сменилась новыми многоэтажками. Но в любом случае, если дежурный сказал, что это наша территория, можно собирать оперативно-следственную группу и выезжать на осмотр места происшествия. По сути это будет обыск, но есть нюансы. Так как дверь квартиры вскрыта, и мы задержали человека, который туда проник, с целью совершения кражи, чтобы там водитель со скорой не говорил, то мы вправе войти в эту квартиру и провести осмотр места происшествия, без согласия хозяев и без санкции прокурора, что я и собирался сейчас сделать.
— Так, пацаны — я ткнул пальцем в ожидавших ценных руководящих указаний Кадета и Студента: — сейчас один со мной едет, на осмотр хаты, а второй с Волобуевым остается, вдруг этого типа еще на что-нибудь раскрутим. В любом случае у нас раскрытие квартирной кражи уже есть. Кто со мной едет — берите следователя и на улицу, на моей поедем, а я пока за экспертом метнусь.
С трудом уместившись в моей «Ниве» вчетвером (особенно ругался эксперт, которого с его чемоданом заставили лезть на заднее сидение, выехали в адрес — ждать, пока освободиться дежурный «УАЗик» можно было до поздней ночи.
Судя по сорванной печати, за время моего отсутствия, кто-то пытался проникнуть в квартиру, но с вбитым в дверь ржавым гвоздем на сто пятьдесят, неизвестное мне лицо не справилось и поэтому ушло, не солоно хлебавши. С помощью пассатижей и такой-то матери мне удалось вытащить импровизированный запор и открыть входную дверь.
Квартира была типичной для старых домов. Построенные в после войны из гавна и палок, зачастую силами пленных немцев или японцев, с очень толстыми стенами из невообразимых шлакоблоков, эти жилы помещения впитали все запахи прошедшей эпохи, по стенам и потолку змеилось множество забеленных проводов, уже не понятно для чего проложенных. Пол скрипел, деревянные рамы были намертво закрашены десятком слоев масляной краски. Квартира была двухкомнатная, с темным совмещенным санузлом без ванной. Половину кухни занимала огромная металлическая дровяная плита, на которую хозяева, за тридцать лет не найдя сил и времени, вытащить на улицу и отдать пионерам для сдачи в металлолом, просто поставили небольшую электрическую плитку. После того как эксперт посыпал все интересующие поверхности на кухне своим «волшебным» порошком и снял несколько отпечатков пальцев светлую дактопленку, хотя, по-моему, это был обыкновенный скотч, я заглянул под печь, в печь и в «холодный» шкафчик под подоконником, но кроме стеклянных банок и плохо отмытых кастрюль, ничего интересного я там не увидел — незнакомая мне Катя хозяйкой была не самой лучшей.
 
В зале, судя по всему, успел порезвиться Леша Волобуев — ящики были вывернуты из стоящего здесь старого шкафа и опрокинуты на пол, кто-то успел поднять спинку дивана и надорвать в нем обивку. Судя по всему, ничего интересного в этой комнате Волобуев не нашел, значить нам она тоже не интересна. Маленькая кладовая, выходящая в зал, тоже не осталась без внимания борца за денежные средства трудового коллектива станции «скорой помощи» — вещи и книги были сброшены с вешалок и полок и огромной кучей громоздились на полу. Но меня интересовала вторая комната, за запертой на ключ дверью. Я незаметно переместился к этой двери и навалился га нее спиной и тем, что ниже — запертую комнату следователь могла отказаться осматривать, под предлогом, что Волобуев не успел туда проникнуть, а меня больше интересовала именно одна. За моей спиной предательски громко скрипнула дверь, я испуганно вскинул глаза, но на резкий звук выдираемых из дверного полотна шурупов почему-то никто не обратил внимание — эксперт ушел в ванную, следователь, высунув от усердия кончик розового язычка, писала протокол осмотра, а понятые, устроившись на диване, громко обсуждали отсутствие хозяйственности у хозяйки квартиры — в жилом помещении и правда было грязновато.
Под моей спиной исчезло сопротивление двери, и я чуть было не провалился назад, в последнее мгновение успев ухватится за стену.
— Ну что, заканчиваем? — следователь подняла голову от почти законченного протокола осмотра
— Я эту комнату? — я, уже успев переместится от двери к подоконнику, показал на приоткрытую дверь во вторую комнату.
— а что, жулик туда тоже входил? — следователь, как человек, закончивший нудную работы, была неприятно удивлена.
— Наверное, видишь дверь взломана –я толкнул дверь рукой, и она со скрипом приоткрылась во внутрь дальней комнаты.
— Ну зови эксперта — следователь, как раб на галерах, горестно вздохнула и достала новый бланк протокола осмотра.
После эксперта в маленькую комнатку вошел я и тут-же заорал: — Товарищи понятые, подойдите, пожалуйста сюда!
Судя по всему, эта комната служила мастерской –лабораторией творческого, но не самого праведного человека — Михаила Пронина.
Через час мы изъяли, упаковали и опечатали следующие доказательства по делу — пакеты каких-то медицинских порошков с синими штампами, металлическую ступку с тяжелым пестиком, металлический же пресс, который хорошо подходил под объем той большой таблетки, что пытался накормить Миша Пронин майора Метелкина, толстая фольга, очень похожая на облатку таблетки того же Миши.
Под диваном, завернутый в джутовый мешок, лежал обрез одноствольного охотничьего ружья и несколько патронов в тусклых, латунных гильзах. Самое главное, под подоконником был обнаружен тайничок, откуда, отковырнув дощечку мы извлекли перевязанные черными резинками пачки денег, рассортированных по номиналу и паспорт гражданина СССР, на имя Колюжного Андрея Викторовича, с фотографии которого на меня смотрел вполне узнаваемый Миша Пронин.
— Ну что, все? — утомленная писаниной, следователь Маша Рукавишникова смотрела на меня как образ с иконы — с все прощающей скорбью.