Роузуотер. Восстание
Гомункул – это часть коллективного разума, покрытая нейротоксичной слизью. Он выглядит как необычайно маленький безволосый человечек с блестящими глазками. Отдели его от стаи – и он привяжется к ближайшему млекопитающему. Тому, кого он выбирает, нейротоксин не страшен, так что этому бойцу ничего не грозит. В отличие от его соперника. А фонари похожи на китайские бумажные фонарики и выдыхают облака галлюциногенов. Поединок будет либо длинным и захватывающим, либо коротким и жестоким. Я оглядываюсь в поисках Жака, но это ни к чему. Он выходит на ринг перед началом боя и толкает небольшую речь. Я спрыгиваю с крыши и начинаю движение к рингу; перекладываю пистолет за пояс – он кажется тяжелым и горячим. Я отталкиваю людей с пути и мысленно успокаиваю их – мне не нужно, чтобы меня отвлекали. Жак прямо передо мной, примерно в тридцати ярдах. Я…
Все останавливается.
Звуки умирают, ветер стихает, люди перестают двигаться, и не только двигаться – думать тоже. Надо мной парит грифон. Грифон: орлиная голова, орлиные крылья, львиное тело – мифическое создание из легенд. Почему я вижу грифона? Он снижается, почесывается клювом, а потом поворачивает голову и смотрит на меня одним глазом. В его взгляде есть что-то знакомое.
– Ах да. Эрик-из-Лагоса-и-Йобурга. Точно. Что ж, Эрик, если ты это видишь, значит, ты нашел Джека Жака, а это, боюсь, означает, что твоя жизнь в опасности и у тебя есть всего несколько минут, чтобы начать действовать.
– Что ты…
– Что я делаю у тебя в голове? Я не у тебя в голове. По крайней мере, не прямо сейчас. Я побывал там раньше, и оставил… нечто вроде послания, которое должно было активироваться при этих обстоятельствах.
– Но я помешал твоей попытке вторжения.
Это он, тот рекрут с армейской стрижкой, которого я встретил, когда получал приказ. Кааро.
– О да. Очень смешно. Нет, ты мне не помешал. Я просто позволил тебе считать, что ты это сделал. Эрик, у нас нет на это времени. Убийца – не ты.
– Не я?
– Нет. Характер не тот. Хорошие навыки; вероятно, способен на убийство с целью самозащиты, но первым на спусковой крючок не нажмет.
– Ты читал…
– Твое досье, да. Заткнись и слушай. Твоей настоящей задачей было отыскать Жака. Ты это сделал. Ура. Молодчина. Oku ise. Следующий этап – убить его.
– Ты же вроде сказал, что убийца – не я.
– Следующий этап для О45, а не для тебя.
– А что тогда…
– Должен сделать ты? Ну, ты должен умереть вместе с Жаком. Они планируют использовать твой имплантат в качестве маячка. У них наготове команда ликвидаторов, она уже в пути. Я это знаю, потому что моей задачей было подать им сигнал, и уж будь уверен – я его подал.
– Значит, я…
– Нет; что бы ты там себе ни думал, нет. Даже если ты сможешь остановить команду или сбежать от нее, план Б – это дрон, находящийся в режиме ожидания. Если ликвидаторы провалятся, дрон запустит ракету с радиусом поражения от ста до ста пятидесяти ярдов. Бум! И даже не спрашивай меня о плане В. Варианты существуют, Эрик. Вот и все, что тебе нужно знать.
– И зачем ты мне это рассказываешь, если все безнадежно?
– А я и не говорил, что все безнадежно. Все альтернативные сценарии полагаются на то, что твой имплантат будет функционировать. Деактивируй его – и у тебя, возможно, появится шанс ускользнуть.
– Я не знаю как…
– Ох, блядь, какой ты туполобый. Ты же в логове преступника. Как думаешь, могут ему понадобиться услуги кого-нибудь, кто умеет взламывать имплантаты? Удачи тебе, брат. Отыщи меня, если выберешься. Хотя нет, лучше не надо. Не хочу влипнуть в неприятности.
Мир снова оживает. Жак заводится, говоря о том, что федеральное правительство не планирует упоминать Роузуотер в бюджете. Я меняю курс и нахожу его помощницу. Заметив меня, она сначала вытаращивается, а потом прищуривается.
– Я же тебе сказала…
– Ты должна увести меня как можно дальше от своего босса, и еще мне нужен срочный хак имплантата. Прямо сейчас.
– Эрик…
– На кону жизни. Включая твою. – Я утыкаю ей в бок пистолет.
Впечатления это на нее не производит, но все же она говорит:
– Ну ладно, иди за мной.
Мы рядом с крупнейшим из ганглиев. Технарь говорит, что его окружает ЭМП, мешающее слежке. Я с ним не спорю – я вижу это у него в мозгу. Такая близость к ганглию немного пугает. Нервные окончания гигантского инопланетянина – штука страшная, не в последнюю очередь потому, что оказавшиеся неподалеку от них люди, бывает, погибают от случайных разрядов. Технарь находит мой фальшивый идентификационный номер, и настоящий тоже – это возможно, если знать, что ищешь. Он переносит оба на перепрограммированного кибернаблюдателя – ястреба СКН – и выпускает его на свободу.
– Поздравляю, – говорит он. – Теперь ты никто.
Я мотаю головой:
– Железяка все еще у меня внутри. Двадцать четыре часа свободы максимум.
Я смотрю, как ястреб улетает прочь, свободный, одновременно я и не я.
– Я знала, что с тобой что-то не так, – говорит помощница Жака.
– Слушай, он в безопасности. Это ведь главное, верно?
– И что ты теперь будешь делать?
– Сидеть здесь и ждать ареста.
– Этому не обязательно заканчиваться вот так. Лагерь полон беглецов, желающих начать все с чистого листа, а Джеку пригодился бы человек, натасканный О45.
– Я только что пытался его убить.
– Нет, не пытался. Даже достань ты пистолет – кстати, ребята Кехинде из тебя мигом бы дуршлаг сделали – сомневаюсь, что ты бы выстрелил. У тебя, кажется, есть совесть.
Я как раз собираюсь ответить, когда слышу резкий, короткий свист. Я понимаю, что это такое, еще до того как раздается хлопок и затыкаю уши. Атака с дрона, вакуумная бомба. Я вижу ее след, и он ведет к месту поединка.
Мы с помощницей Жака вскакиваем и бежим обратно.
Повсюду изуродованные трупы и части тел, кровь с грязью взбиты в розовую пену, все дома в радиусе пятидесяти ярдов рухнули, и обломки их смешались с органикой. Ринг уничтожен, от бойцов ничего не осталось. Нет ни воронки, ни огня. После вакуумных бомб их не бывает. Такие бомбы – по сути, ключи, открывающие портал в вакуум, который затягивает в себя материю, а потом резко схлопывается, обращая поток вспять и выбрасывая материю вовне. Кости жертв становятся шрапнелью, которая их убивает.
Это моя вина. Они явно отследили меня по телеметрии и сделали кое-какие расчеты. А может, Кааро соврал насчет команды ликвидаторов. Кто знает? На то, чтобы разобраться в этих телах, уйдет не одна неделя.
– Это он? – раздается позади меня голос.
Я понимаю, что это Жак, еще не обернувшись. Я даже знаю, что он сейчас меня ударит, но не уклоняюсь. Он умеет бить, а я умею сносить побои. Жак выдыхается минут через десять, ничего мне не сломав. Я принимаю это, потому что хочу быть наказан. Все эти люди погибли из-за меня.
Жак стоит надо мной в забрызганном моей кровью костюме, тяжело дышит, и во взгляде его виден божий гнев; помощница тянет его за рукав.
Они уходят.
Я откидываю полу палатки и вижу, что она полна разноцветными листьями: ледяник разросся, заполнив ее целиком. Я одалживаю мачете и работаю им, пока у меня не получается добраться до своих вещей. Подаю сигнал об эксфильтрации.
Общее число погибших – сорок восемь, и еще примерно сотня раненых. Я провожу некоторое время в заключении, предстаю перед тайным судом, отсиживаю срок и выхожу на свободу, но теперь мне позволено заниматься лишь бумажной работой. Я слежу за новостями. Жак до сих пор жив и слишком популярен у публики, чтобы его убивать, хотя в Нигерии это не стопроцентная гарантия безопасности.
Я работаю в лагосском Отделе, на самой тухлой должности – охочусь на пасторов, которые убивают ведьм. Кааро, как я слышал, до сих пор выполняет задания в Роузуотере.
Я ему не завидую.
Глава первая
2067, Роузуотер
Алисса
Я существую.