Роузуотер. Восстание

Действующий президент никогда ему не нравился, но Джек принуждает мышцы лица сформировать улыбку. Искренне улыбаться – базовый навык для политика.
– Ваше превосходительство…
– Утихни, пожалуйста.
– Сэр?
– Я велел тебе заткнуться, и я имею в виду не только этот разговор. Передо мной сейчас все сто шестьдесят два служебных письма на тему независимости Роузуотера, которые ты прислал мне за последние шесть месяцев.
– Сэр, если вы только позволите мне…
– Или ты утихнешь, друг мой, или агент Гбадамоси тебя арестует. Уверен, если мы напряжем наше коллективное воображение, мы придумаем, в каком федеральном правонарушении тебя обвинить.
Джек прикусывает язык.
– Слушай внимательно. Я могу созвать Законодательное собрание и лишить Роузуотер юридического статуса. Мы можем сравнять его с землей, как Мароко в Лагосе. Ты помнишь Мароко? Нет, ты ее не помнишь, потому что ее отменили. А не будет Роузуотера – не будет и тебя. Нельзя же быть мэром пустого места, верно?
Джек не отвечает.
– Ты оглох?
– Вы велели мне утихнуть.
На протяжении следующих двадцати секунд президент извергает проклятия.
– Жак, твоя просьба обсудить независимость Роузуотера в Законодательном собрании отклонена. Ты не будешь больше присылать мне подобных запросов. В течение шести месяцев после этого разговора ты проведешь выборы на пост мэра. Вы поняли меня, господин мэр?
– Да, ваше превосходительство.
– Хорошо. Ты хотел привлечь мое внимание. Ты его привлек. Поразмысли о том, что случилось с последней фракцией, желавшей добиться независимости от Нигерии. – Президент с чем-то возится. – Как мне отключить эту хуевину? Только время зря трачу. Что? Я все еще на связи? Как мне…
Изображение зависает, а потом исчезает.
Час спустя Джек все еще стоит на том же самом месте, вдыхая вонь фунгицида. Он ожидал, что президент ему откажет, но думал, что этот отказ примет форму вето на результат голосования, а не этого… расстрела на месте. Джеку нужно – необходимо – дополнительное время. Эта спешка ему ни к чему, однако он уже бывал в подобных ситуациях.
В Роузуотере всего одна тюрьма. Располагается она в районе Тайво, и знающие люди способны оценить иронию этого, поскольку первым заключенным тюрьмы Тайво стал тот самый Тайво, чье имя носят и тюрьма, и район.
Джек нервничает тем больше, чем сильнее отклоняется от своих планов на день. Он любит предсказуемость, и расписания, и методики управления временем, однако ему нужно повидаться с Тайво. Начальница тюрьмы спрашивает, нужна ли ему «белая комната», но Джек отказывается. Он сидит в самой обычной комнате для посетителей, в которой никого нет. Часы посещения еще не начались. Начальница спрашивает, скольких охранников с ним оставить.
– Спасибо за беспокойство, но Тайво мне вреда не причинит, – говорит Джек.
Проходит двенадцать минут – Джек их считает. И все же он удивляется, когда входит Тайво.
– Так-так-так. Кого я вижу? Да это же наш шеф, почтенный мэр Джек Жак собственной персоной. Ты ведь до сих пор так себя называешь?
– Да, Тайво, меня зовут именно так. С тобой хорошо обращаются?
– Это тюрьма, Джек. Ты позволил им посадить меня за решетку. Мы так не договаривались.
Джек ослабляет узел галстука.
– Ты неправ. Я не нарушал нашей сделки. Это ты попытался убить правительственного агента. Я не властен над правительством, Тайво. Я тебе об этом говорил, и тогда, в пятьдесят седьмом, ты это знал и все равно так поступил. Да еще и сраного робота использовал. Улики.
Тайво фыркает, цыкает и отмахивается:
– Вы, богатеи, вечно поедаете свою жратву мелкими кусочками.
– Я не всегда был богатым, Тайво.
Тайво изменился несильно. Так и остался тем парнем из первых дней Роузуотера, когда город был построенной на скорую руку кучей времянок в окружающих купол грязи и говне. Джек до сих пор видит полупьяных от огогоро Тайво и его брата-близнеца Кехинде, неотрывно глядящих на него одинаковыми глазами.
Как ты себя назовешь?
Джек Жак.
 
Дурацкое имя. Alaridin. – Оскорбление без следа враждебности.
Оно звучит по-французски. Сработает.
– Я слыхал, ты женился, – говорит Тайво. – На королеве красоты?
– Ханна – адвокат, но да, она заняла второе место на конкурсе «Мисс Калабар».
– Ух ты. А вот моя адвокатша была совсем не похожа…
– Прекрати.
– Это ты ко мне пришел, Джек. Ты пришел ко мне домой. Чего тебе нужно?
Джек и сам до конца этого не знает, поэтому отвечает не сразу.
– Мне нужно было увидеть знакомое лицо, – говорит он. – Лицо, которое не лжет о своем хозяине.
– И как тебе мое? Оно говорит, что я преступник?
Лицо у Тайво бугристое, со шрамами от ножевых ран и сломанными ушами. Оно и впрямь говорит, что его хозяин – преступник. Прямо-таки кричит. Однако Тайво умен. В свое время они с Кехинде придумали, как обвести систему вокруг пальца, имплантировав себе второй ИД-чип, на который можно было легко переключиться, используя дистанционный пульт. А еще с его помощью можно было, совершая преступление, заглушить свой настоящий чип, превратившись в человека-невидимку. Возможно, благодаря этому о брате Тайво никто ничего не слышал уже много лет.
– Когда я приехал в Роузуотер, у меня была конкретная мечта. Город, в котором мы сейчас живем, – ступень на пути к тому, ради чего я планировал и готов был трудиться. Сегодня я узнал, что мне придется ускориться. Они пытаются сместить меня с должности, Тайво.
– «Они»?
– Правительство. Президент.
– Я за него не голосовал.
– Ты ни за кого не голосовал. У заключенных нет права голоса.
– Вопиющая несправедливость. – Тайво обегает комнату глазами. – Что ты будешь делать, если тебя спихнут с поста мэра?
– За пределами Роузуотера для меня жизни нет. Джек Жак и этот город сшиты воедино. Если я не могу быть мэром, значит, меня не может быть вообще.
– Самоубийство? Ты покончишь с собой?
– Нет, не пори чепухи. Я говорю о том, что без меня у города нет будущего. Мы с ним – одно целое, наши судьбы неразделимы.
– Ох, какой же ты гордец.
– Это не имеет никакого отношения к гордыне. Я вложил в этот город все что имел – физически, психологически, экономически, философски. У меня больше ничего нет.
– Полное помилование и возвращение всего моего имущества. – Тайво с довольным видом откидывается на спинку стула.
– Что?
– Тебе нужна моя помощь. Ты не хочешь просить о ней открыто, но знаешь, что будет непросто. Ты знаешь, что тебе, возможно, придется драться грязно, но за прошедшие годы ты смыл с себя всю грязь и сделался чистеньким. Тебе нужен союзник в дерьме. Моя цена – полное помилование плюс все мое конфискованное имущество. Торговаться я не буду.
Джек понимает, что именно это ему и нужно, хотя над деталями еще придется подумать. Он пока даже не знает, чего именно хочет от Тайво и может ли Тайво вообще хоть чем-нибудь помочь.
– Хорошо. Договорились. – Он протягивает Тайво ладонь, и тот сокрушает ее в рукопожатии.
– Хм. У тебя такие мягкие руки.
Лосьон с ланолином, молочной кислотой и мочевиной плюс второй активизирующий крем с глицерином и диметиконом. И средство с гиалуроновой кислотой. Естественно, они мягкие.
– Итак, что дальше?
Тайво называет ему имя и номер телефона.
– Мой адвокат подготовит все, включая контракт.
– Контракт?
– Да, я хочу, чтобы все это было на бумаге. Вы, шишки, любите обманывать представителей преступного класса. Ano ko ni won bi mi. – «Я не вчера родился».
Начальница тюрьмы ждет Джека у дверей комнаты для посещений вместе с его телохранителями. Она считает, что Джек пришел еще и для того, чтобы проинспектировать крыло J, и подготовила краткий тур. Джек делает вид, что все именно так, и использует это время, чтобы обдумать свои планы, притворяясь, что слушает нудное перечисление архитектурных подробностей. Он не знает, что это за «крыло J» такое, но, судя по всему, это какая-то новая инициатива, которую он одобрил, и работа над ней «продвигается хорошо».