Училка и мажор (СИ)

—Спасибо вам! Хорошего дня.
Высмаркиваюсь из кабинета, ощущая на ягодицах крайне заинтересованный взгляд Мисс Пираньи. Не для тебя мама ягодку растила, не для тебя. Поищи кого постарше, а я слишком молод, чтобы умирать.
Топаю обратно в сторону уже знакомой аудитории, пытаясь выхватить свою малышку взглядом. Но хер там, напарываюсь только на Клыка. Взбешенного и распаленного Клыка.
—Стопэ, куда собрался?
Но Клык словно в прострации, ничего не видит и ничего не слышит.
—Отойди…
Ага, щас, приходится прописать пару ласковых да умножить все информацией об Александровне, сразу шелковый становится. Еще бы, друг в беде не бросит, друг найдет любую инфу для того, чтобы помочь своему корефану. Вот только мелет Егорка явно лишнего, цепляя то, что совсем не надо. Припоминает о мне тут пару и шуточки мои. Ну пошутил я, бляха, так что теперь? Падаем в столовке, прибирая к рукам нечто довольно съестное.
—Так она же старая.
Скалится и говорит мои слова, только теперь о Васе. И от этого у меня все закипает в груди. Старая. Она? ОНА НЕ СТАРАЯ, МАТЬ ТВОЮ. Черт возьми, был бы это не Клык, размазал бы по стенке и забыл бы, как звали.
—Я тебе зубы выбью.
Руки сами сжимаются в кулаки, перед глазами стелется красная пелена, а дальше все равно что. Хоть потоп. Никто. Не. Смеет. Называть. Ее. Старой.
По частям будут собирать потом.
От прозвища дебильного меня вообще крыть начинает. Какая, нахер, Ромашка, она Василиса Прекрасная, а Ромашкой пусть зовет баб на окраине, которые готовы за три рубля ноги раскинуть. Ромашка! Пусть благодарит, что я друзей не бью, а то уже валялся бы в травме.
Клык доедает обед и валит на все четыре стороны, пока я остаюсь и понимаю, что со всей этой катавасией совсем забыл, что пар у моей больше нет. Придурок, блин!
Несусь на пятой скорости к знакомой кафедре, но натыкаюсь на Мисс Пиранью, которая несет букет моей в своих лапах и довольно лыбится. Замечает меня и топает на цоколках прямо по курсу.
—Курьер, говоришь? Белов, я слишком хорошо знакома с сильными мира сего, чтобы не заметить сына мэра в своем кабинете.
Наглая улыбочка расползается по лицу, но я молча разворачиваюсь и ухожу. Это раунд, конечно. Ты уложила меня, малыш, но я проиграл сражение. Не войну.
  
7. Оставь меня в покое!
 
ГЛАВА 7
ВАСИЛИСА
Впервые в жизни я не хочу идти на работу. Более того, я боюсь туда идти, потому что гадкое предчувствие змеей подбирается к сердцу. И вместо отличного настроения я резонирую сплошным волнением, увеличивающимся в сто крат с каждым приближающим меня к универу километром. Запашок в маршрутке стоит просто незабываемый, но другого способа передвижения нет и не предвидится, так что остается довольствоваться тем, что есть.
—Да что это такое?! — возмущается старушка, когда маршрутка в очередной раз совершает резкое торможение, и все пассажиры синхронно устремляются вперед. Очередная моя тяжелая сумка кренит меня в сторону.
—Ты че мешки с картошкой везешь, умник?! — отзывается еще один пассажир, а я в панике цепляюсь за поручень, не обращая внимания на сумку. Пусть падает, тут главное голову не разбить.
—Все приехали. На выход.
Я замечаю странные звуки работающего двигателя, становится не по себе. Явно что-то не так.
—Что значит на выход?! Мы заплатили деньги!
—Я вообще опаздываю на работу!
Такое ощущение, что только они опаздывают. Пыхчу, а затем смотрю на наручные часы и понимаю, что четвертый курс сегодня явно не увидит меня к началу пары. Изумительно, если учитывать их посещаемость, приравненную к пяти процентам из ста. Небось сбегут через пять минут.
Надо было раньше встать. Разумеется, но, чтобы раньше встать, надо было раньше лечь спать, а я полночи ворочалась, вспоминая пышный букет роз и глаза, пронзающие до самого нутра.
—Ну если вы почините мне коробку, то поедем дальше, а пока… — разводит руками и недовольно пялится в зеркало заднего вида, потому что поток машин без перебоя сигналит.
—Верните деньги!
 
—Я выехал с конечной и доехал до этой точки, заправленный не святым духом, а самой настоящей салярой, которую мне бесплатно на заправках не раздают, — хамовато бурчит водитель, активно жестикулируя.
Чтобы не слушать дальнейшие распри, я, волоча за собой ношу, выталкиваюсь из маршрутки как плотно прижатая килька. Черт возьми, все затекло. Прекрасно, если ждать следующую маршрутку, то можно прождать долго, потому что в любую из них не запихнуться в такое время. Почему мне так везет?
Оглядываясь по сторонам, понимаю, что идти минимум минут пятнадцать, а до пары всего пять. Ну и ладно, такси никто не отменял. Уже начинающими коченеть пальцами набираю службу такси, но везде занято.
—Наши люди в булочную на такси ездят, — шиплю сквозь зубы, поглядывая по сторонам. Может хоть трамвай? Но куда там, мне если везет, то везет до конца и так, чтобы мало не показалось.
Закидываю свою нелегкую сумку на плечо и быстрым шагом двигаюсь в знакомом направлении, когда внезапно, прямо перед моим носом в полуметре тормозит огромный внедорожник не самого дешевого класса. Душа уходит в пятки, потому что первой мыслью проносится идея, что меня могли бы только что сбить. Но нет.
Стекло плавно опускается, и я вижу его. Нет. Ну нет. Пышные ресницы обрамляют огромные карие глаза, взирающие на меня хамовато и нагло. Взлохмаченные волосы оттеняют бледноватую кожу лица, губы растянуты в ленивой ухмылке, подобии радостной улыбки. Я подвисаю на это картине, не успевая даже дать себе затрещину за такое любование.
Черт. Да, любование. Он хорош, подлец.
—Какая встреча, малыш. Садись, подвезу.
Ничего не меняется. Его обращение противно режет слух, и я хмурюсь, переводя недовольный взгляд вдаль.
Конечно, я предпочитаю игнорировать наглый выпад и обойти машину. В этот момент всеми силами стараюсь не думать о том, что мне куда проще было бы кинуть свои кости в эту махину и доехать до универа без проблем. Нет! Гордость важнее.
—Малыш… — машина продолжает ехать рядом, голос звучит все строже и громче. Не заставит он меня туда сесть, не заставит!
—Белов, поезжай в универ, пара уже началась. Ты опоздал, — сцепив зубы, иду дальше.
—Начальство не опаздывает, начальство задерживается, — хрипло посмеиваясь, отвечает Рустам, а затем снова перекрывает мне путь. — Василиса…Григорьевна, садитесь в машину, я вас подвезу. А то вы опять с тяжелой сумкой, словно жизнь вас ничему не учит.
—Нет, — поворачиваюсь лицом к машине и складываю руки на груди.
—Да.
Безапелляционность в словах Белова выводит меня из себя. Но больше этого меня бесит то, как он на меня смотри. Как человек, сидящий на диете, смотрит на тортик после восьми вечера. Бесит. Бесит, бесит.
А противный голосок внутри так и шепчет: врешь, тебе нравится.
—Нет.
—Да.
—Ты меня не заставишь! — взрываюсь окончательно, тяжело дыша. Люди вокруг замечают наше странное общение, посмеиваются, а кто-то снисходительно поглядывает, мол совсем ненормальная.
Рустам прищуривается, а затем подмигивает. Вот так просто, пока я тут с ним спорю, он явно получает то еще наслаждение от процесса перебранки. Хватит. По спине плавно проходится дрожь, я резко разворачиваюсь на пятках и пытаюсь сбежать. Буду я еще время тратить на этого индюка, который не понимает слова «нет». Не буду, то-то же!
Я так увлечена процессом размусоливания всего того, что меня бесит в Белове, что не сразу реагирую на то, что меня закидывают на плечо, и я болтаюсь жопой кверху. Сумка с грохотом падает на пол, пока я вижу мир вверх ногами.
—Отпусти меня, ненормальный! — стучу руками по спине, попадая совсем не по ней, но черт с ним! Что он делает?! Господи! — Поставь меня на место! Немедленно! Спасите, помогите! Пожар! — вспоминая все, что нужно кричать в таких случаях, я буквально скопом вываливаю это возле остановки, где очень много людей. Но слышу в ответ только смех. Что?! ЧТО это вообще такое?!