Память гарпии (СИ)

Он почувствовал что-то горячее на влажных замерзших стопах, почти обжигающее. Вся левая штанина стала мокрой и горячей. О нет. Нужно делать отсюда ноги, но он не мог сдвинуться с места. Сейчас они заметят темное пятно или почуют запах — и всё. Он покойник.
Орфин начал вырываться из вязких парализующих воспоминаний этого парня. Попытался двигаться по собственной воле — тщетно. Эмоции и образы чужого разума цепко держали его, и все ощущения были невыносимо реальными. От стыда хотелось сквозь землю провалиться. Неужели это впрямь прошлое Тохи? Или просто страхи, в которые его ввергло? Казалось неприличным даже задаваться такими вопросами. Никто не стал бы добровольно делиться подобным позором.
Мало того, что по глупой самонадеянности Орфина парень провалился в этот кошмар, так теперь он смеет бесцеремонно вторгаться в его память и душу. Вдобавок к парализующему стыду парня Орфина скрутило еще и собственной виной. Ладно, хватит! Сейчас не время для бесплотных переживаний. Он должен достучаться до Тохи и узнать, черт возьми, как управлять лодкой.
К девчонкам подошли трое других подростков, тоже для танца, но их внимание быстро переключилось на парнишку. Они заметили то, чего он так боялся.
Подавляя в себе ужас и стыд парня, Орфин мысленно позвал его.
— Тоха, ты слышишь меня?
Может, удастся стать его внутренним голосом?
— Тоха, держись, все это скоро кончится. Слышишь? Ты не один. Я чувствую то же, что и ты. Ответь мне, слышишь? Антон!
Его сбивали грубые реплики парней и толчки.
— Мы оба знаем, — продолжал Орфин, — Всё это не по-настоящему. Это было в далёком прошлом. Ты давно это пережил. Отпусти!
«Кто это?» — раздалась в голове испуганная мысль парня.
За морем чужих эмоций Орфин испытал толику собственного ликования.
— Твой друг из будущего.
«Друг?» — переспросил подросток с дрожащей неуверенностью.
— Да. Все изменится. Ты встретишь людей, которые примут тебя. Будут уважать и ценить. Это уже произошло. Правда.
Шум и краски сельской дискотеки постепенно меркли. Вокруг воцарялась размытая мгла, напоминающая нечеткую фотографию толпы.
— А… А девчонку я найду? — спросил юный Тоха затравленно. Теперь уже вслух.
— Конечно. Она просто красотка, ты бы знал! Зовут Настя, — соврал Орфин.
Некоторое время юноша молчал. Потом ответил чуть более низким, твердым и знакомым голосом, хоть по-прежнему потерянным.
— Неправда, — тихо сказал он. — Настя с Набатом.
Орфин воспрял духом. От окружающих людей остались лишь смутные пятна, и это тоже казалось добрым знаком.
— Ты вспомнил — отлично! Нам нужно выбираться отсюда.
— Я… не понимаю…
— Ты узнаешь меня? Ты сам дал мне прозвище — Мангуст. Что последнее ты помнишь?
Тоха снова долго молчал.
— Что ты делаешь в моей голове? — спросил он глухо и подавлено.
По мере того как инженер вспоминал свое настоящее, Орфин всё меньше был погружен в его эмоции. Он становился отдельной сущностью, заключенной в том же теле.
— Я… Прости, что ворвался в это воспоминание. И… мне так жаль, что не послушал тебя и заставил ждать… Я подумать не мог, что…
— Что произошло? Где мы?
— Приют атакуют, и ты попал под удар. Тебя превратили… заперли внутри цепня.
— Заперли внутри цепня?.. — повторил Тоха отрешенно.
— Что последнее ты помнишь?
Отчаявшись получить ответ, Орфин стал сам пересказывать последние события.
— …Вы наконец набрали топлива и валите из некропилага, а ты прилетел забрать меня. Если мы задержимся, то точно уже не догоним дирижабль. К тому же мы под носом у… — он не знал даже, кого обозначить угрозой: Приют или Асфодель. — Короче, Тоха, пожалуйста! Нам надо выбираться отсюда. Ты должен… преодолеть это воспоминание.
— Я… — парень поднял руки и прижал костяшки больших пальцев ко лбу. — Зря ты пришел.
— Тоха…
— Я не могу!
Он сделал шаг назад, и мир погрузился в более глубокую тьму, она сожрала последние намеки на фигуры, которые стояли здесь.
На несколько секунд Орфин запаниковал. Вот и всё, ты попался. Завяз в чужой ловушке, как муха на клейкой ленте. Но он вытолкнул из себя эти чувства.
 
— Тоха, куда отправились кочевники? — спросил он звонкой холодной мыслью.
Тоха назвал некропилаг соседнего города, почти безучастно.
Орфина снова пронзило жалостью и виной, и он решил предпринять последнюю попытку.
— Ты должен попытаться к ним вернуться, слышишь? Ты ведь давно!..
Тоха зажал уши ладонями, словно мог закрыться от внутреннего голоса, и сделал еще один шаг, погружая мир во тьму.
— Хватит!
— Если я застрял тут с тобой навечно, ты меня не заткнешь, — предупредил Орфин.
Он хотел вздохнуть, но чужое тело, конечно, не слушалось его.
— Как управлять лодкой, на которой ты причалил к Приюту? — спросил он, снова набираясь холода.
Тоха устало и безнадежно описал ему управление.
Дело сделано. Теперь оставалось выбраться в реальность. Орфин в красках представил лодку, но это не сработало — он оставался в темных глубинах памяти парня.
Повинуясь интуиции, Орфин стал мысленно напевать мелодию старой колыбельной и прошептал: «Спи». Этой идее Тоха не сопротивлялся.
Вскоре утомительное присутствие другого разума, упрямого и раненого, развеялось. И Орфин наконец почувствовал, что может управлять телом аватара. Он сделал несколько шагов вперед, и оказался на сельской дорожке, с которой началось это видение. Тьма развеялась, вверху снова раскинулось закатное небо, а впереди виднелась стена с обшарпанными рисунками. Орфин решительно двинулся к ней.
Подростки в клубе вздрагивали при его приближении и смотрели ошеломленно. Орфин не знал, чье лицо они видят, да это было и неважно. Он приблизился к этой девице, которая даже после смерти не давала покоя Тохе. На этот раз она не засмеялась. Как и все, она смотрела на него с легким испугом. Он остановился ближе, чем положено, но она не отступила. Обхватил ее за талию.
Собственные обрывочные воспоминания о любовных похождениях сменялись в памяти красочным калейдоскопом. Обворожить поверхностную девушку вовсе не сложно. Особенно когда мир вокруг тебя по сути является сном.
Но вместе с тем он подспудно чувствовал себя ублюдком. Самовлюбленным психологом-самозванцем, который хвастает собственными успехами вместо того, чтоб помогать клиенту. Но он нутром чуял, что действует правильно, что ключ от ловушки в том, чтоб изменить воспоминание. И он должен был выбраться.
Он прижался губами к приоткрытому рту безымянной девушки и нахально проник в него языком. Мир рассыпался сонмом жарких искр, и Орфин резко пришел в себя, лежа в лодке посреди Пурги. Его потряхивало, как от холода. Убедившись, что всё понял, Орфин постарался расслабиться и в красках представил себе лодку, на которой осталось его призрачное тело. Но как он ни пытался, это не срабатывало — он по-прежнему был в темных глубинах памяти парня.
«Я вернусь, — мысленно пообещал Орфин. — Вернусь и вытащу тебя».
Поднявшись на ноги, он подошел к панели управления. Теперь он знал, как завести лодку. Он нажал правильные рычаги и махнул Тис, чтоб снималась с якоря.
Но ее на лодке не было.
Чертыхнувшись, он огляделся, заметил ее спину на берегу и рявкнул:
— Вернись!
— Но мои крылья!.. — жалобно воскликнула гарпия.
— Мне плыть без тебя? — холодно спросил он.
Лодка уже поднялась, и веревки провисали свободными дугами между нею и крепежами на краю острова. Орфин начал развязывать узлы. Поколебавшись, Тис шагнула в лодку и присоединилась к нему. Он никак не выдал облегчения.
  
Глава 24. Пандора
 
«Счастья и горя ключи у тебя ведь хранятся»
— Куда мы? — спросила Тис, когда остров Приюта скрылся в тумане. Последнее, что Орфин видел, отплывая — это массивный богатырь с золотыми крыльями, который воспарил над бойней. Похоже, на какое-то время Асфодель и Лукреций смогут друг друга занять.