Память гарпии (СИ)
— Музыка?
— Полет.
— Каблуки?
— Когти.
Он называл слова, которые могли бы исподволь пробудить в ней яркие воспоминания, неважно, приятные или нет. Тис отвечала не задумываясь, как и положено. Но ассоциации не обнадеживали.
— Лорд? — это была кличка ее мотоцикла.
— Золото.
— Сова? — животное, которого она боялась.
— Охота.
— Буран? — он сам не знал, почему назвал это слово.
— Ливень.
Все ответы были довольно предсказуемы и не таили намеков на забытое прошлое Риты. Через несколько десятков слов он тихонько вздохнул. Кажется, этот метод не сработал. Орфин сделал еще пару глотков, и накатившее было уныние отступило. Если не этот способ — так другой. Никто не обещал ведь, что память вернется сразу.
— Может, мы продолжим эту игру на крыше? — предложила Тис. — Там потрясный вид.
— И как мы туда заберемся?
— Я тебя подниму.
— Э! Нет! — он отпрянул. — Нет-нет-нет…
— Да я аккуратно! Я же пообещала, что больше тебя не раню.
— Нет, нет, — он поднял руку, словно она могла бы его защитить. — Никаких, твою мать, полетов!
— Да не буду я брать тебя в когти!
— Никаких крыш.
Он рассмеялся их упрямству, и Тис тоже. У них оставалось еще полбутылки пива, и глоток за глотком они допили ее. Теперь пузырящаяся легкость с каждым вдохом понемногу выветривалась из головы.
Вспомнились жуткие слова Тис про колодец, и в груди защемило. Черт побери! Он не хотел скатываться в уныние. Но как же отвлечь себя от этих страхов?
Он принялся мерить шагами комнату, прикидывая тему для разговора. Нужно что-то нейтральное, что не разожжет новую ссору. Ее охота или сомнительные связи с фантомами или Приютом не подходили. Он не хотел снова начинать разговор с упреков, ни к чему хорошему это не приведет.
— Ты никогда не думала коллекционировать названия каст? — спросил он.
— Что?
— Ну, я так понял, в Пурге всё слишком скоротечно и сумбурно, чтоб у явлений появились официальные названия. Поэтому каждый изобретает кто во что горазд. Я прав? Например, летающих называют и гончими, и бродягами, и миссионерами. Интересно, что эти прозвища говорят о тех, кто их дал. Ты, наверное, всю Пургу облетала и знаешь еще кучу вариантов.
Тис хмыкнула.
— Самое смешное, что я встречала — это «висяк» для гончих.
— А само слово «каста»? Наверняка есть названия получше. Мы же не в Индии. Почему вообще «касты»?
Она повела одним плечом с легким недоумением во взгляде.
— Ну… наверное, потому что их пять.
Чуть помедлив, Орфин заметил:
— Я знаю три. Гончие, зодчие, зрячие.
Тис коротко рассмеялась, на ее губах застыла неуверенная улыбка, но взгляд оставался тяжелым. Она смотрела со смесью жалости и снисхождения.
— Что? — напрягся Орфин.
— Да ничего.
— Смеешься, какой я дурак? Ну, знаешь, тут не висят транспаранты с выжимкой законов Пурги. И никто не спешит ничего объяснять.
Тис опустила голову.
— Да уймись, я не хотела тебя обидеть. Хочешь, расскажу?
Помедлив, он кивнул.
— Будет полезно.
— Ну, ловчие или пиявки — это ребята, которые могут забирать или давать мнему. Как Никтос.
— И Стилет, и…
— Да.
— Твари.
Тис вдруг развеселилась.
— Вот так, наверно, новые прозвища и возникают.
Орфин тоже усмехнулся.
— Не, ну а что, им подходит.
Тис пожала плечами — вроде как «не спорю».
— А последние — крепчие или костяки — ну, это совсем просто.
Она взялась за спинку ближайшего стула и с треском отломила ее от основания. Затем сжала деревянный брусок в ладони, и тот рассыпался прахом. Во время всей демонстрации самодовольная ухмылочка не сходила с ее лица.
«Стражи», — подумал Орфин и почувствовал себя дураком. Ну да, точно, он все касты уже встречал, просто не знал половины названий. Разве что подобных себе не видел… хотя как их опознать? В Приюте могли быть десятки зрячих, ослепленных летой.
— А крылья? Другие крепчие ведь так не могут?
— Это от хозяйки.
Никому из них не хотелось снова думать об Асфодели, поэтому он быстро вернулся к прошлой теме.
— Видишь, как легко и быстро всё объяснить, — заявил он с улыбкой. — Ты могла бы рассказывать эту базу всем свежим мертвецам, кого встречаешь. Ты же всё время в разлетах. Могла бы иногда быть ангелом, а не монстром.
Тис воззрилась на него насмешливо, ухмыляясь половинкой рта. Точно так же делала Рита, когда он ее подкалывал — и он улыбнулся.
— Зачем? — спросила Тис.
— Ну как же? Чтоб они хоть примерно понимали, в какой мир попали.
Она поджала губы и отвела взгляд. Орфин заставил себя рассмеяться.
— Ну ты же не всех убиваешь, с кем сталкиваешься!
Она пожала плечами, и от ее безразличия он начал злиться. Почувствовал, как сжимаются челюсти. «Ну нельзя же так!» — думал он. Но молчал, не хотел снова ссориться.
Тис всплеснула руками.
— Даже если я потрачу время, всё растолкую и улечу, никого не тронув, — этих миноров через день всё равно схватят. И зачем я распиналась? Они обречены.
— Неправда, — упрямо возразил Орфин.
— Слушай, твой оптимизм очарователен, но… Так уж устроена Пурга. Все питаются чужой памятью. Слабакам здесь не выжить.
— Даже если так… — он подошел к окну и выглянул в сумрачную даль, где белыми кляксами висели летучие острова. — Этот последний день они не будут чувствовать себя настолько беспомощными.
Ну вот, опять получились наставления. Нужно действовать тоньше…
— Ладно, — вдруг хмыкнула Тис. — Может быть, я попробую.
***
Когда она улетела, а алкогольная беспечность выветрилась, Орфина снова обступила тревога. Но толку в ней было мало, и потому он усердно занимал разум другим вопросом — как же всё-таки вернуть память Тис. Он покачивался на стуле, барабаня пальцами по подлокотнику. Это напоминало давние деньки, когда он до ночи мог листать записи о клиентах и думать над следующей встречей. Вообще-то… он выкинул потом все те тетради, потому что слишком погряз в чувстве вины. Но теперь, странное дело, вспомнить о них оказалось неожиданно приятно.
Итак, Тисифона заявила, что беседы с ним что-то в ней трогают. Что ж, это логично, ведь в их прошлом было много разговоров. Повтор забытого опыта будит отголоски воспоминаний. Но ведь в Бытом он и Рита не только болтали, было много другого, более… яркого. От этой мысли на губах сама собой возникла улыбка.
Время до возвращения гарпии он потратил на подготовку — снова бродил по коридорам, подбирая оазис и продумывая детали. Не хватало блокнота, в котором можно было бы записать идеи. На обратном пути его окликнул мелодичный голос, и Орфин вздрогнул от неожиданности, поскольку был уверен, что идет один.
— Как твои успехи, милый гость?
Он обернулся. Асфодель витала под потолком, сидя на воздухе, будто в кресле. Он потрясенно уставился на нее, а потом сообразил, что в Бытом этот этаж, должно быть, выше, чем в Пурге. Поэтому, сидя там по-обыкновенному, здесь она выглядит парящей.
— Я… — он даже не сразу вспомнил, о чем она спрашивает. Ах да, цепень, Бытое… — Я пытаюсь, но это не просто, — сказал он. — Вы не знаете, как другим зрячим это удавалось?
— Другим зрячим?
Орфин на миг отвел взгляд, затем нацепил беззаботную улыбку и посмотрел на Асфодель так, словно абсолютно доверял ей.
— Ну, я ведь не первый, кого вы просите, наверное?
— Да, разумеется… — она потерла лоб. — Но никто из них не сумел или не пожелал мне помочь…
— Почему?
Она покачала головой.
— Беда в том, что я сама не знаю, что пошло не так. Никтос считает, что они сбежали в Элизиум.
Орфин нахмурился.
— То есть в Пурге их не стало? Что конкретно вы видели?
Она вздохнула, соскользнула с невидимого стула и приземлилась перед Орфином в белом клубящемся облаке.
— Они пытались проложить мост разума к Садам, а затем исчезали. Орфин, прошу тебя, не пугайся моих слов и не отказывайся. Я… многих из них отправила неподготовленными, и мне жаль. Возможно, они не выдержали перегрузки, я не знаю. Но именно поэтому я прошу тебя начать с древ, как меньшей преграды.