Обрученные с Югом

— Большой умник, да?
— Он самый.
— А как ваш сын будет называть меня?
— Он будет называть тебя Стром Термонд. [27] Большего оскорбления для белого чернокожий не может придумать.
— Сэр, а если я разозлюсь на вас, можно мне вас называть доктор Джордж Вашингтон Карвер?
— Называй меня тренер Джефферсон. Назовешь как-нибудь иначе — всыплю по первое число. Ну что, Кинг? Будут белые ребята играть у меня команде, как ты думаешь?
— Да, сэр. Уверен, что будут.
— С чего ты так уверен?
— Потому что они любят футбол. Я думаю, футбол по пятницам для них важнее, чем принципы сегрегации.
Следующим утром ровно в девять утра я стоял в южной зоне стадиона Джонсона Хэгуда и смотрел, как Айк Джефферсон шагает через северную зону. Мы медленно сближались, пока не оказались на пятидесятиярдовой линии. Странная враждебность сразу пролегла между нами. Айк не улыбнулся, не протянул мне руки, не поздоровался. Он жевал жвачку и подбрасывал мяч, чтобы иметь повод не смотреть на меня. Подбивал мяч ногой, ловил рукой, бросал и снова ловил.
— Ты взял с собой программу тренировки, которую составил твой отец? — спросил я.
— Ой, беленький мальчик, кажись, забыл. — Он впервые посмотрел на меня.
— Черт возьми, старина, мне не нравится, когда меня называют «беленький мальчик».
— А я и не хотел, чтоб тебе понравилось.
— Ну, раз ты забыл отцовскую программу, может, ты хочешь пробежать круг-другой для разогрева? Или сделаем зарядку?
— Можешь делать все, что нравится белым мальчикам.
— Я прекрасно знаю, Айк, что расовая интеграция — это головная боль и полная задница неприятностей. Уж поверь мне, прекрасно знаю. Но я всегда думал, что от белых парней неприятностей куда больше, чем от чернокожих ребят.
— Жаль, что разочаровал тебя, беленький мальчик.
— Ладно, доктор Джордж Вашингтон Карвер-младший, если ты не прекратишь называть меня «беленький мальчик», то я найду для тебя подходящее словечко, принятое на Юге.
— Держи себя в руках, Стром Термонд.
— Ты начал бесить меня, доктор Джордж Вашингтон Карвер-младший.
— Потерпи еще немного, Стром. Ты маленький обидчивый крекер, верно? Ты хочешь ударить меня, я угадал?
— Угадал.
— А ты не боишься, что я надеру тебе задницу?
— Есть немного. Но я ударил бы, когда ты подбросишь мяч. И прежде чем ты его поймаешь, сломал бы тебе челюсть.
— И много белых парней тебе удалось завалить в своей школе?
— Не очень. Я даже не уверен, что смог бы завалить много белых девчонок.
Айк неожиданно улыбнулся во весь рот. Он бросил мне мяч.
— Знаешь что, Стром? Боюсь, ты быстро сумеешь мне понравиться.
— Надеюсь, что нет, — ответил я и бросил мяч обратно.
Из заднего кармана Айк вынул листок с планом тренировки. Я прочитал его и присвистнул:
— Он хочет нас угробить!
— У отца игроки всегда в отличной форме, не то что в других командах. Давай начнем с десяти кружков, Стром.
— С удовольствием, доктор Джордж Вашингтон Карвер-младший.
— Надеюсь, вид моей жирной задницы тебе тоже доставит удовольствие. Я побегу впереди.
— Вот чего вы с отцом не знаете: я только с виду ботаник, а бегаю не так уж плохо.
Полчаса мы бегали, потом по двадцать минут выполняли разные упражнения на ловкость, отжимались и приседали. В конце тренировки мы подошли к трибунам. Я взвалил Айка на спину и попытался добежать до верхнего ряда. Но, одолев двадцать ступеней, рухнул без сил. Мы спустились вниз, и теперь Айк взвалил меня на спину. Он поднялся на тридцать пять ступеней, потом упал. Мы были в полном изнеможении. Сил у нас хватило только на то, чтобы рассмеяться, глядя друг на друга. Мы стояли вспотевшие, в испачканной травой одежде, пошатываясь, тяжело дыша, и смеялись.
Именно Айк придумал назвать это упражнение «несением креста». Крестом на наши плечи легла и благородная задача расовой интеграции, которую после дела «Браун против Совета по образованию» мы все — и мальчишки вроде нас с Айком, и взрослые вроде наших родителей — были призваны решить.
 
Мы присели, чтобы отдышаться, в тени открытой трибуны.
— Ты толстожопый Джордж Вашингтон Карвер-младший, — сказал я. — Тебе надо похудеть.
— А ты сними очки, когда я потащу тебя в другой раз. Они у тебя полкило, наверное, весят.
— Просто ты слабак.
— Это я-то слабак? Если все белые парни в команде вроде тебя, то нас в этом году только ленивый не начистит.
— Сколько ребят из твоей школы переходят в «Пенинсулу»?
— Человек десять. Отец хотел забрать еще человек двенадцать, но многие хотят доучиться в школе рядом с домом. Я тоже хотел, да твоя старуха перепутала мне карты. Предложила отцу должность тренера.
— Слушай, Айк, ты так и будешь бурчать и злиться каждый день? Давай лучше сразимся на кулачках. Разом покончим с этим. А потом сможем спокойно тренироваться.
— Нам нельзя драться до обеда. Потому что сегодня ты обедаешь у нас. Не могу же я тебя привести с разбитым носом, чтобы ты матери уделал кровью новый ковер.
— Кто сказал, что я обедаю у тебя?
— Мой отец. Наш тренер, — сердито ответил Айк. — Я никогда не ел за одним столом с белым. Еда, поди, покажется хуже отравы. Кусок не полезет в глотку.
— Уж я постараюсь, чтоб тебе этот кошмар надолго запомнился.
— Ты и так кошмар. Заткнись. Мой отец идет.
Тренер Джефферсон вошел через служебный вход и медленно направился к нам, мы сидели под трибунами.
— Судя по вашему виду, вы хорошо потренировались. Одежда насквозь мокрая. Поладили между собой?
— Сначала ваш сын даже руки мне не протянул, сэр. Но потом все пошло как по маслу.
— Все в порядке, — произнес Айк с долей презрения в голосе, и тренер его сразу уловил.
— Давай без хамства, сын. — Джефферсон внимательно посмотрел на сына. — И объясни Лео, почему ты не подал ему руки. Это не мне нужно. Это Лео хочет знать.
— Я ходил в «Брукс» всю жизнь после детского сада. Думал, через год закончу именно эту школу. Я всегда боялся белых. Они наводят на меня ужас.
— Скажи, Айк, почему, — приказал отец.
— Моего дядю Раштона застрелил белый коп в Уолтерборо. Выстрелил в спину, убил наповал. Сказал, что дядя обзывал его и угрожал. Коп отделался предупреждением.
— Дальше. Продолжай, — настаивал отец.
— Мой дядя был глухонемой. Он ни слова за всю жизнь не сказал. — И Айк расплакался, он плакал злыми слезами, сам стыдясь их, но не мог остановиться.
— Ничего ужасней в жизни не слышал, — пробормотал я совершенно искренно, потрясенный его слезами.
— Это чистая правда, — подтвердил тренер.
Он положил руки нам на плечи и повел в северную зону поля. С минуту мы шли молча, чтобы Айк мог успокоиться.
— Я назначаю вас сокапитанами команды «Пенинсулы» на следующий сезон, — сказал тренер Джефферсон.
— Сэр, из прошлогодней команды придет много ребят, — ответил я. — Они играют в футбол гораздо лучше меня. Уорми Ледбеттер — один из лучших защитников в штате.
— Кинг, я же не сказал, что начал прямо с тебя. Сначала я нанес визит Уорми, чтобы предложить эту высокую честь ему. Он действительно играет лучше тебя. Я видел записи игр.
— И что он сказал?
— Ни слова. По крайней мере, мне. Как только его отец увидел меня, то тут же заявил, что паршивые ниггеры не смеют появляться в его доме. Я заверил, что больше не появлюсь. Потом зашел еще к двум белым ребятам, и результат был тот же. Считай, нам крупно повезет, если удастся собрать полный состав в этом году. Так что ты — мой белый капитан, Айк — мой черный капитан. Мы, ребята, должны войти в историю. Я хочу, чтобы этим летом вы каждое утро, кроме воскресенья, встречались в девять часов здесь, на стадионе. Тренер Ред Паркер разрешил вам пользоваться тренажерным залом Цитадели. Чэл Порт обещал специально для вас составить программу силовых тренировок. Я тоже припас для вас много занятного. Намерен загонять вас до смерти. Сам я не буду присутствовать на тренировках, это против правил. Но полагаюсь на вас. От этого зависит моя жизнь и работа. Когда начнется футбольный сезон, вы должны будете привести меня к финишу.