На дальних рубежах (СИ)

Кора вдруг заметила, какие роскошные длинные тени отбрасывают пушистые ресницы Джейса на его лицо. Проскочила пьяная зависть к мужчинам, которым, вопреки распространенному мнению, гораздо чаще достаются густые длинные ресницы. А ещё губы у этого парня были красивые и чувственные, но ничуть не умаляющие мужественность внешности в целом. Но больше всего Коре нравилось смотреть на его улыбку - в ней было столько солнца и искренности, что зелёные глаза Джейса вспыхивали ярче.
Оперевшись головой о руку и немного заваливаясь набок, Кора подумала, что, наверное, виски и усталость были не лучшим коктейлем. Вело её заметно больше, чем должно было, вот и глупости всякие в голову полезли, и даже почудилось, что Джейс смотрит на неё как-то по-особому, будто хочет нарисовать в своей памяти её портрет. Несомненно, глупости.
— А можно вопрос? - Джейс покрутил в руке стакан. Он явно осмелел за этот вечер. Видимо, количество выпитого и для него не прошло бесследно. Кора с серьёзной мной кивнула. -Почему вы здесь, на этой планете? Почему именно фермерство, а не путешествия или карьера где-нибудь поближе к Центру?
— Что, откровенность за откровенность? - Кора ухмыльнулась, а Джейс в ответ смутился. Но ей было ясно, что придётся на такой обмен согласиться, иначе доверие потом не восстановишь. Да и по какой-то причине хотелось, чтобы Джейс тоже, в рамках допустимого, знал, о ней и её прошлом чуть больше. Последнее желание было совершенно необъяснимым и Коре не нравилось. Оно же было самым сильным.
— Я здесь родилась, - вздохнула Кора. Опять объяснять то, что никто не хотел понять. -Даже не так. Я первый человек, родившийся на Айоке. И при этом я до позднего подросткового возраста не знала, что такое дом, который можно найти на карте. Дом был там, где моя семья. Салон корабля, очередная база, чужая планета. А потом мы вернулись сюда. И я привязалась к точке на карте. Правда, меня от неё потом занесло далеко. Очень далеко.
Кора стала мрачной и потянулась к бутылке. Всплыли очень тёмные, тяжёлые воспоминания.
— Нас как-то крепко прижали. Боевую задачу мы выполнили, но кое-что пошло не так уже после... Нехватка информации. Мы бились, как черти, но не могли прорваться. Запрашивали поддержку. Думали, нас не слышат, а нас просто не хотели слышать. И ты, как идиот, прорываешься, веришь... А все вокруг перемалывает в кашу. Не поймешь, где небо, где земля. Кто из своих ранен, кто убит, ранен ли ты сам, в общем... - не подобрав слов она в общих чертах изобразила руками хаос, рвавшийся тогда вокруг неё. Говорить было все тяжелее, слова вязли на языке. -Мы знали, на что подписывались, все были не наивные идиоты. Верили в то, что делали, готовы были рисковать жизнью ради этого. Но одно дело, когда ты сам, а другое, - когда тебя бросает твоя же сторона, заживо похоронив, списав как "допустимые потери". Потому что кто-то, сидящий в кабинете, дорожит погонами больше, чем твоей жизнью. Потому что даже дорогая боевая единица заменима. А те, кто погибнут, получат свои медали посмертно, и никогда никому ничего не расскажут.
Кора помолчала, потом отхлебнула виски, глядя куда-то сквозь стены.
— Я видела потом этот документ, - тяжело обронила она. - Это совершенно иначе звучит, когда кто-то решает за тебя, что ты "допустимая потеря". И твои друзья по отряду, с которыми ты уже одна семья. Мы потеряли в тот день двоих, один на всю жизнь остался калекой.... Мы вырвались сами, просто на злости, когда поняли, что нас бросили. А я потом не могла отделаться от мысли, что я могла умереть на чужой планете, по чужому желанию и вообще прожив не своей жизнью, как допустимая, мать её, потеря. Всё, все эти наши скитания, экспедиции, да даже моя Академия и карьера - это было жизнью моих родителей, понимаешь? И вот тут мне стало страшно. Ну я доработала контракт, сказала "Adiós, pendejos"* и ушла сюда. Строить свою жизнь. Ценней она не станет, так хоть будет моей собственной. Наверное, я не права, ведь знала, на что иду. Не знаю, может слабину дала, может, слишком чувствительная стала, для нашей работы непригодная. Но я не смогла пересилить себя. После того случая взгляд на некоторые вещи поменялся. Захотелось... жить, и жить своей жизнью.
 
Джейс смотрел на неё очень задумчиво. Может, пытался её понять, а может, сопоставлял чужой опыт со своим и делал выводы. В любом случае, Коре стало немного не по себе. И вдруг она случайно натолкнулась на открытие, которое до сих пор не была в состоянии облечь в слова.
— Знаешь, в чем засада? Я не знаю, как эту жизнь строить, - она хмыкнула. - Вроде делаю что-то, разговариваю с людьми, а на самом деле я только притворяюсь, что знаю, что я делаю. И вообще будто я не на все сто процентов тут. Может, я просто не научилась вовремя. Может, уже поздно.
Она откинулась назад и залпом опустошила свой стакан. Ответного комментария она не ждала, да и скажи ей что сейчас собеседник, это вызвало бы раздражение. Обычный молодой человек, может, и полез бы со своими суждениями, но раб слишком привык улавливать малейшие колебания настроения своих хозяев. Коре стало неуютно от того, что так раскрыла себя другому человеку. Она бросила на Джейса подозрительный взгляд - осуждает ли? Осуждения на лице раба не было. Было просто понимание. На душе чуть потеплело и уже более мягким тоном Кора предложила:
— Давай выберемся отсюда, чуток пройдёмся и спать?
— Очень трезвая мысль, - Джейс демонстративно обвел взглядом батарею пустых стаканов. - Если позволите, я отойду на пять минут.
Кора отпустила его и стала наблюдать за залом. Туристы забавляли её, но среди них были и знакомые лица местных жителей. На в дым пьяную блондинку в маленьком топике, узких брюках и розовых тисненых сапожках Кора внимания не обратила. А тем временем девица с хмельной хищной целеустремленностью направилась в сторону туалетных комнат.
*Исп. руг., примерный и намного более приличный перевод "Бывайте, придурки"
  
Глава 14
 
Джейс
Джейс толкнул дверь мужского туалета, собираясь вернуться к Коре и сопроводить хозяйку в гостиницу, но тут его планам помешало в зюзю пьяное тело. Джейс сразу же дернулся, пытаясь уйти от контакта, в один момент вспомнив все инстинкты жертвы, привитые последними несколькими годами жизни. Увы, в закутке, отделявшем двери в уборные от основного зала, пространства для маневра явно не хватало. Да и никого, кроме них двоих, как назло, не было. Тело повисло на его шее мёртвым грузом и принялось нагло щупать везде, где могло дотянуться. Принадлежало оно отвязной блондинистой девице, от которой несло приторными духами, потом и алкоголем.
— Красавчик, по чем тебя сдают? - заплетающимся языком требовательно поинтересовалась девица.
Джейс попытался деликатно освободиться от её навязчивых объятий, но тщетно.
— Меня не сдают, - мягко, но уверенно сказал он. Причём, мягкость в его голосе, скорее, говорила о зарождающейся, но тщательно сдерживаемой ярости.
— Не может быть, ты врёшь! С такой мордашкой и не сдают? У тебя на лице написано, для чего тебя держат! Быстро веди меня к хозяину, мы договоримся, - руки блондинки уже активно шарили под майкой и пытались залезть в штаны. Пряжка не поддавалась, а сам Джейс старательно усложнял девице задачу.
— Пожалуйста, отпустите меня, меня ждёт моя хозяйка и она будет недовольна, - превозмогая отвращение Джейс пытался как можно аккуратнее отстраниться от нежелательных прикосновений, но успех был переменный. Джейс опасался хватать свободную достаточно крепко, и та с лёгкостью выворачивалась, чтобы вновь начать ощупывать и оглаживать сопротивляющегося раба.
— Как ты разговариваешь со свободной, раб?! - возмутилась пьяная любительница продажных тел. Оторвав свою руку от непродажного, она замахнулась, явно собираясь отвесить Джейсу пощёчину. Терпеть побои от пьяной чужой бабы Джейс не собирался. Осторожно перехватив занесенную для удара руку за запястье, он отстранил от себя женщину. Та явно была в шоке, не ожидая ничего подобного от человека в ошейнике.