На высоте в милю с вампиром (ЛП)

«Роли?» — неуверенно спросила она.
«Конечно. Пэт была белой вороной, а ты была хорошей девочкой, делала то, что и ожидалось, — легко сказал он, а затем спросил: — Так это твои родители решили, что ты должна стать хирургом?
«Они оба были врачами, — призналась Куинн. «У них была семейная практика, и, поскольку у меня были хорошие оценки, они всегда говорили о том, что я вырасту, и тоже стану врачом, и когда-нибудь присоединюсь к семейной практике».
— Но ты взбунтовалась, — пробормотал он, кивнув.
— Бунт? — воскликнула она в изумлении. Куинн никогда в жизни не совершала бунтарских поступков. Как он и сказал, она была хорошей дочерью, а возмутителем спокойствия была Пэт. И разве это не было адским бременем? — внезапно спросил ее внутренний голос, заставив Куинн нахмуриться. Восстание хорошей девочки?
«Конечно, это была форма бунта», — сказал Джет, отвлекая ее от вопроса, а затем указал: «Ты выбрала операции. Очевидно, что ты никогда не присоединишься к семейной практике, если ты кардиоторакальный хирург».
— О ты вспомнил это слово, — весело заметила Куинн, но обдумывала то, что он сказал. Был ли выбор хирургии ее собственной формой бунта? Восстание хорошей девочки? Конечно, ее родители больше не рассчитывали, что она возьмет на себя семейную практику. Но они гордились ею. Не то чтобы она совсем отказалась от медицины и стала профессором университета, как Пэт.
— Значит, твоя сестра была расстроена тем, что ты стала хирургом?
«Что?» — удивленно спросила Куинн, а затем покачала головой. «Нет, конечно нет. Она гордится мной».
— Значит, она непрониклась тем, что ты стала врачом?
Куинн остановилась, обдумать это. Нет, несмотря на то, что она годами говорила себе и всем остальным о том, почему она стала хирургом, Пэт не заметила этого. Насколько ей было известно, Пэт никогда не критиковала Куинн за ее выбор, ни за ее роль послушной дочери, ни за то, что она пошла по стопам приемных родителей и стала медиком. На самом деле, единственным решением Куинн, которое Пэт не поддержала на сто процентов, был ее брак с Патриком. Однако даже тогда Пэт задала всего пару вопросов, упомянула несколько вещей, которые заставили ее задуматься, разумно ли было выходить за него замуж, если, он называл ее своей маленькой фарфоровой куклой. Но, в конце концов, ее сестра приняла ее решение и больше никогда не позволяла своим чувствам к Патрику проявляться. Ради Куинн, Пэт всегда была приветлива и открыта с Патриком.
Что вдвойне впечатляло, поскольку он был более чем саркастичен и часто неприветлив с ее «сестрой-неудачницей», как он иногда называл ее. Патрик был снобом в отношении медицины. Если ты не был каким-то врачом, ты был ниже его, и он считал Пэт бездельницей за то, что она занялась историей, а не медициной, когда она явно была достаточно умна, чтобы стать врачом. Но Патрик был груб с Пэт только тогда, когда хотел задеть Куинн, но всегда это происходило за закрытыми дверями. Если бы он когда-нибудь осмелился оскорбить Пэт в лицо…. Ну, если честно, Куинн подозревала, что их брак мог закончиться довольно внезапно.
— Пэт — профессор истории, не так ли?
— Да, — сказала Куинн, удивленно взглянув на него. «А ты откуда знаешь?»
«Она сказала мне.»
У Куинн чуть глаза не вывалились из орбит. — Ты знаком с моей сестрой?
«Конечно. Я был их пилотом в десятках рейсов за последние четыре года, если ее, Санто и Паркера нужно было куда-то доставить, — сообщил он ей. — Хотя Паркер не так часто летал с ними после твоего переезда в Италию.
Куинн с любопытством посмотрела на него, недоумевая, откуда он узнал, что она переехала в Италию.
Прежде чем она успела спросить, Джет сказал: «Санто и Пэт великолепны. Они идеально подходят друг другу. И Паркер хороший парень. И чертовски умный.
«Да. Так и есть, — мягко сказала Куинн, думая о своем сыне.
«Он приходил в кабину, чтобы скрасить мне полет на большинстве рейсов, на которых он был, и каждый раз задавал массу вопросов. Я не удивлюсь, если он уже сейчас сможет управлять этим чертовым самолетом.
 
— Я бы тоже не удивилась, — с ухмылкой сказала Куинн. Ее сын был умным и любознательным и, вероятно, исследовал раздел авиации после того, как вышел из самолета в первый раз. К настоящему времени он, вероятно, может летать на одном из них.
«Пэт или Санто всегда приходили через некоторое время, чтобы убедиться, что Паркер меня не утомил. Иногда они оба», — добавил Джет. «Они также часто оставались, чтобы немного поговорить».
— Уверенна в этом, — сказала Куинн со слабой улыбкой. Ее сестра всегда была болтливой Кэти по сравнению с ней, более сдержанной.
«Кроме того, Эбс приглашала меня на семейные вечеринки Нотте или на тридцать за последние четыре года, и они обычно там присутствовали, и мы перебрасывались парой слов. Мне нравятся все трое».
— Я уверена, что ты им тоже нравишься, — заверила его Куинн, но вспомнила, сколько раз Пэт пыталась убедить ее прийти на одну из этих семейных вечеринок Нотте, пока она была в Италии за последние три с половиной года. Куинн каждый раз отказывалась, настаивая на том, чтобы они шли без нее. Она могла встретить Джета на любой из них. Как бы она отреагировала на встречу с ним в такой социальной ситуации?
«Тебе?»
Куинн отогнала свои мысли от этого вопроса и безучастно посмотрела на Джета, задаваясь вопросом, когда он придвинулся к ней. Она чувствовала тепло его тела, он был так близко.
«Что мне?» — спросила она с замешательством.
«Я?» — весело спросил он, и когда она вспыхнула и начала опускать голову, Джет одним пальцем поймал ее подбородок и снова поднял вверх, не давая ей вырваться. «Ну же. Будь честна. Ты можешь читать мои мысли, и знаешь, что я думаю, что ты невероятно красива и безумно глупо было увлечься тобой с тех пор, как я доставил тебя, Маргариту и Джулиуса в Торонто из Олбани четыре года назад.
Глаза Куинн расширились от этой новости, потому что она не читала его мысли и не знала об этом. Она даже не знала, что он был пилотом до этого перелета.
«Конечно, ты можешь по крайней мере сказать мне, что ты находишь меня хоть немного привлекательным, и может быть, я тебе даже чуть-чуть нравлюсь?»
— Я… — Куинн колебалась, тяжело сглатывая. Трудно было думать, когда он был так близко. Палец, которым он поднимал ее подбородок, двигался вдоль ее челюсти, где он легко двигался вперед и назад с удивительно трогательной лаской. И он так приятно пах. Даже вкусно, подумала она, бессознательно придвигаясь ближе и глубоко вдыхая. Черт, он действительно пах восхитительно! Она просто хотела уткнуться лицом в его шею и окружить себя его запахом.
— Куинн? — мягко спросил он.
— Да, — пробормотала она, поднимая одну руку, чтобы коснуться его живота, а затем скользнула вверх к груди.
Брови Джета поднялись, и он неуверенно спросил: «Да? Ты находишь меня немного привлекательным?
— Очень привлекательным, — заверила она его. — И я думаю, мне нужно, чтобы ты меня поцеловал. Она понятия не имела, откуда взялись эти слова, но она так чувствовала. Однако она явно шокировала Джета, если судить по выражению его лица.
«Действительно?» — спросил он, словно опасаясь, что она откажется от своих слов.
— О, да, пожалуйста, — выдохнула Куинн, придвигаясь еще ближе, пока ее тело не потерлось о его тело.
Ей не нужно было спрашивать снова. Джет тут же наклонился, чтобы накрыть ее рот своим и, черт возьми. . Куинн уже испытывала страсть раньше в своей жизни. Ее отношения с Патриком начались очень страстно, но все было совсем не так. В тот момент, когда губы Джета коснулись ее, это было так, словно кто-то щелкнул выключателем в ее теле. Каждый нерв от ее губ до кончиков пальцев ног внезапно начал покалывать и вибрировать в ее теле.
Куинн поймала себя на том, что потягивается, ее спина выгнулась дугой, а пальцы ног согнулись, когда ее руки ползли вокруг его шеи, а ее пальцы скользнули в его волосы, запутавшись в мягких темных прядях. Жидкое тепло уже скапливалось между ее ног от нежной ласки его губ на ее губах, и это заставило ее хотеть большего. Она открыла рот, и он сразу же принял приглашение, его язык скользнул внутрь, чтобы бороться с ее языком. Они оба застонали от прогремевшего взрыва. Все тело Куинна внезапно задрожало, ее ноги ослабели от желания, так что теперь она цеплялась за него, чтобы устоять на ногах. Но вдруг ей больше не нужно было стоять на ногах. Она лежала на земле, и песок под ее спиной был прохладным по сравнению с его жаром, когда он прижимал ее к себе, а затем его руки двигались, скользили по ее телу, лаская здесь, сжимая там.