Запретная (СИ)
- Привет, Джейн, - громко произнёс последний, встав ей навстречу с протянутой рукой. – Как ты?
- Здравствуйте, - подала она руку и почувствовала, услышала и увидела, как её целуют. – Хорошо.
- Присаживайся.
Больше половины уличных столиков были не заняты, а занятые находились далеко от того, из-за которого встал шеф её брата.
- Что-нибудь будешь? – спросил он, когда они сели. - Коктейль? Кофе? Мороженое?
- Давайте латте.
- О, мне тоже захотелось латте. Девушка, нам два латте, - громко сказал Ричард официантке, идущей к другому столику. – Большие стаканы.
- Хорошо, - кивнула та.
- Ты выглядишь красивее всех, даже в обычных штанах и футболке, - улыбнулся вожак Джейн, обернув укор её выбору одежды для встречи с ним в комплимент её красоте.
- Спасибо, - улыбнулась в ответ она. - А вы выглядите, как брутальный мужчина даже в этой милой клетчатой рубашке, - ответила она на комплимент, не забыв удостоить ответом укор.
- Да у нас же не деловая встреча, - расширил улыбку «брутальный мужчина». – Скорее дружеская. Уже переварила полученные знания? Не слишком много на тебя свалилось за последние два дня?
- Это было не только слишком много, это ещё было слишком интересно.
- Сейчас молодёжь более стойкая к информации. На вас каждый день её водопады льются. А я, как зомби, ходил после посвящения. Привыкал к новой реальности.
- Пятнадцать лет назад?
- Нет, больше сорока лет назад. В семьдесят первом году.
- В семьдесят первом?!
- Да. Мне шестьдесят шесть. Конор не сказал, что мы живём дольше людей?
- Сказал, но не сказал насколько. Значит раза в полтора дольше?
- Да, примерно так. В спокойные времена до ста тридцати – ста пятидесяти доживаем.
- Понятно.
Официантка поставила перед ними два больших стакана латте. Миниатюрный золотой бэйджик на её груди подсказывал, что её зовут Рэйчел.
- Что-нибудь ещё? – кокетливо улыбнулась она Ричарду, давая понять, что готова сорвать с него клетчатую рубашку в любое удобное ему время.
- Нет, спасибо, - помотал он головой и задержал взгляд на её глазах, давая понять, что тоже не прочь сорвать с неё что-нибудь и желательно ниже пояса.
- Просто поднимите руку, если что-то понадобится.
- Хорошо.
- И Раймон старше сорока? – спросила Джейн, когда довольная официантка отошла.
- Да, ему шестьдесят четыре, - прозвучал ответ.
«Вот гад старый! - возмутилась девушка про себя. – Ещё клеился ко мне. Сорок пять лет между нами! Нахал!»
Разница в сто двадцать три года с Дональдом не вызывала у неё таких возмущений из-за абсолютно не соответствующего этой разнице вида последнего и машущей из ближайшего, дальнего и незримо дальнего будущего вечности.
- А как вы скрываете свой настоящий возраст? – спросила она. – Или не скрываете?
- Всерьёз не скрываем. Но иногда приходится. Чтоб не шокировать некоторых новых знакомых.
- Молоденьких девчонок.
- Да. Или парнишек.
- А старые знакомые?
- Старые завидуют нам. Всю жизнь. Сначала нашему здоровью, потом тому, что мы не стареем. Нашему долгожительству уже новые знакомые завидуют. Старые не доживают до этой зависти.
- А государство? У вас же есть документы? Права, мед страховка?
- Да, с этим иногда бывают проблемы. Чарльзу каждые пять лет приходится доказывать, что он в добром здравии… Помнишь старика в ковбойской шляпе на дне рождении у Конора?
- Да, помню.
- Ему сто четырнадцать лет.
- Ого. Он бойкий для своих лет.
- Вот ему и приходится доказывать эту бойкость, - закивал с улыбкой Ричард. - Чтоб ему не запретили водить машину. Меня и ещё некоторых старших волков на обследования зовут каждый год. По возрасту. Объясняем потом озадаченным врачам, что у нас просто хорошие гены. А так всё нормально. Государство наоборот радо, что мы бодрые и работоспособные и не нуждаемся в пособиях. Тебя тоже это ждёт…
Он осёкся, перестал улыбаться и нахмурился.
- Неужели у вас всё так серьёзно? – спросил он. - С этим вампиром?
- Да. Я люблю его.
- А он? Ты уверена в нём?
- Абсолютно.
- О, Джейн, - помотал головой вожак. – Ты не представляешь, какой удар по репутации нашей стаи, всех стай Орегона ты наносишь.
- Я не выбирала родиться потомком волков.
- Но ты родилась! И кровосос знал, кто ты.
- Не называйте его так. Я ничего не обещала и ни в чём не клялась.
- За тебя поклялись наши предки.
- Легко клясться, когда тебя это не касается. Посмотрела бы я, как бы они поклялись, если бы сами полюбили вампиров. Да и причём тут ваша репутация? Пусть обвиняют и проклинают меня. Я же тут без вины виноватая.
- Если он тебя обратит, позор падёт на всех волков нашего штата. Особенно на волков нашей стаи.
- С этим можно жить. А я без него уже не смогу.
- Не все смогут жить с этим. Смерти тех, кто не смогут, будут на твоей совести.
- Ну, это уже чересчур.
Джейн чувствовала, что не будет виновата в суицидах волков, чувствовала, что вина будет лежать на них самих и тех, кто их воспитывал, но не могла быстро оформить эти чувства в мысли и тем более выразить их. Бесформенное облако, зажужжавшее от справедливого возмущения в её груди и заставившее её почувствовать то, что она почувствовала, не сформировалось в наиболее правильный (по скромному мнению автора) ответ на беспочвенное обвинение Ричарда: «Они сами не развивались, не поднимались над старыми обычаями и порядками, и вы, их старшие, поощряли это, а я буду виновата в их самоубийствах?» Вместо этого оно сформировалось в тот наиболее правильный ответ, до которого могло дойти её юное, не умудрённое жизнью сознание в режиме разговора.
- Не надо вешать на меня то, в чём точно не будет моей вины. Я никому не желаю зла, - выдала она этот ответ.
- Но принесёшь его.
- Почему всё так настроено против моего счастья? Почему бы вам не оставить вражду и не выпить с вампирами на брудершафт?
- Что? – скривил лицо Ричард, будто ему стало больно от этих слов. – Может ещё кровь родовых волчиц им по праздникам отправлять?
- Это уже по желанию самих родовых волчиц.
Вожак усмехнулся.
- Твоя толерантность зиждется на твоём незнании, - сказал он. – Твоё посвящение было поспешным и скомканным, мы не успели дать тебе достаточно информации. Ты не знаешь, что из себя представляют вампиры.
Он стал рассказывать про бесчинства приспешников Смерти. В древности и нынешнее время, в городах и сёлах, в Америке и остальном мире, с женщинами и детьми.
- И всегда, всегда волки сдерживали их. Мы стояли между ними и людьми. Наши предки карали их за тёмные дела и смело бросались на их высших собратьев, прекрасно понимая, что этот бой будет последним для них, - закончил он свой рассказ, который его собеседница несколько раз пыталась остановить или хотя бы сократить возражениями: «Дональд не из таких», «Не все же они такие» и «Дональд не может отвечать за…» (эту фразу она не закончила, потому что ей трудно было говорить в параллель с поставленным командирским баритоном и потому что она решила, что её окончание и так понятно).
- Дональд не из таких, - повторила Джейн своё первое возражение. – Он хороший. Он никогда не обидит невинных.
- «Никогда», - усмехнулся Ричард. – Это слово лучше не использовать даже по отношению к людям – с их короткой жизнью. А к вампирам оно вообще не применимо. Они же вечные. Они могут быть сто лет хорошими, сто лет плохими, потом сто лет опять хорошими. Ты не знаешь, каким будет Дональд через пятьдесят или двести лет.
- Я уверена, что он никогда не обидит невинных, - снова использовала «спорное по отношению к людям и неприменимое по отношению к вампирам слово» девушка.
- «Уверена», - опять повторил за ней вожак. – Хорошо, если тебе пофиг на их злодейства, подумай о запрете, о Магна Бане. Конор же рассказал тебе про него?
- Да.
- И что? Не боишься? Думаешь, сможете скрыться?