Нарисованная мечта (СИ)

- Эйдол упаси! Только этого не хватало! – бормотала Аика, почти на бегу накидывая плащ.
Денар Дасил с первой встречи пугал её. Крючковатый нос, глубоко посаженные глаза, резкие черты лица – всем своим видом он напоминал хищную птицу, выслеживающую добычу. Если бы Аика знала, что рентою в определённых кругах дали прозвище «Ястреб», она бы поняла, что её наблюдения недалеки от истины.
А «Ястреб» тем временем с такой силой сжал подлокотники кресла, что они жалобно затрещали. Он собирался наказать девчонку за продажность, но её последняя фраза, произнесённая тихим хрипловатым голосом, странно подействовала на него. Он вдруг вспомнил, что заработался, позабыв об удовольствиях…
«Уж лучше одиночество, чем перспектива быть съеденной» - резюмировала Аика, пытаясь успокоиться. Она стояла в вагончике, который вёз её в небольшой городок, расположенный в четырёх часах езды. Вообще-то до него можно было доехать и за час, но на бей-верде. Аике очень хотелось прокатиться с удобствами. Но она скоро лишится работы, нужно экономить. Поэтому и ехала она на перевозчике, в котором не было сидений. Удержаться на ногах позволяли ремни, свисающие сверху. Транспорт этот был крайне медлительным и неудобным. Небольшие вагончики, сцепленные между собой, перемещались по особой колее. В этой колее были установлены магниты, которые и были движущей силой этой конструкции. Перевозчик часто останавливался, чтобы пассажиры могли выйти на остановках и посидеть на длинных лавочках. Никто не выдерживал многочасовые поездки стоя.
Аика размечталась о путевых порталах, вспоминая рассказы купцов побывавших в соседней Гайче. В отличие от Таэрии магия там не попала под жёсткий контроль жрецов. Их магические технологии поражали своими возможностями. Бей-верды, связники и многое другое было завезено оттуда. Несмотря на всевозможные запреты.
Перевозчик дернулся, напоминая, что впереди остановка. Аика вздохнула с облегчением – она прибыла. Выйдя из вагона, она посидела на скамейке, набираясь сил перед пешей прогулкой. Солнце было в зените. Нагретый им камень мостовой щедро делился теплом. Аика сняла плащ и перекинула его через руку. Перехватив поудобнее дорожную сумку, отправилась плутать по узким улочкам городка. Найдя нужный дом, она постучалась. Старая, кое-где изъеденная дверь ответила тишиной. Но Аика продолжала терпеливо ждать, не повторяя стука. Это было обязательным условием. Минут через пять послышался шум отодвигаемого засова. Чья-то рука молча втащила девушку в дом и захлопнула дверь.
- Чего тебе? – в полутёмной комнате старый скрипучий голос звучал мистически.
- Светлых дней, дедушка Тору. Как поживаете?
- Куда? – дедушка обошёлся без приличествующих расспросов.
- В Ор.
- Ты помнишь, что надо делать?
- Сжать медальон, когда надумаю возвращаться.
- Сейчас открою.
- Дедушка Тору, я вам буженину привезла.
- Оставь на кухне, – буркнул дедушка.
Аика, пряча улыбку, отправилась в указанную комнатку. Вредный старик отличался немногословностью и нелюдимостью, но это не мешало ему наслаждаться мясом, запечённым с редкими специями. Достав из сумки ещё тёплый горшочек, Аика поставила его на чисто выскобленный столик. Рядом она положила коробочку с засахаренными дольками апельсина. «Немного подсластить его характер не помешает», - подумала Аика.
Когда она вернулась обратно в прихожую, её ждал активированный переход.
Отец Каити был одним из немногих, кто сумел избежать запечатывания. И был настолько сильным магом, что мог открыть портал.
Войдя в переход, Аика очутилась в крошечном закоулке, окружённом глухими стенами. В двух кварталах отсюда её ждала Сафи…
***
Аика устало брела домой.
Она чуть больше недели работала в магазине подсобницей. Вроде бы простая работа, оказалась тяжёлой в физическом плане. Хозяйка, женщина пожилая, берегла своё здоровье. Поэтому и приходилось Аике время от времени ворочать мешки с крупами, перекатывать бочонки с маслом, перетаскивать ящики. Вот как сегодня, когда они не досчитались нескольких литров разливного вина.
 
Возвращаясь в комнату, которую она сняла в скромном районе, Аика уже не бралась за карандаши. Она первым делом принимала душ в общей ванной на этаже, а потом, неторопливо поев, ложилась спать, слишком усталая, чтобы заняться ещё чем-то.
Даис узнал от сестры, что сделала Аика. Через связник он позвал её на встречу. Семнадцатилетний парень не смог подобрать слов от переполнявших его эмоций. Он лишь стиснул девушку в объятиях на виду у всех. Их школьная группа уже отправлялась домой, поэтому эти объятия были и прощанием. Всё, что он смог выговорить – это попросить, чтобы она держала связник включённым.
Аика глядя ему вслед, лишь облегчённо вздохнула: «Пронесло».
Если бы их заметил какой-нибудь жрец и спросил – кем они друг другу доводятся, чтобы так обниматься, у них бы начались проблемы. Раскрывать тайну было очень опасно. Опасно для их отца.
А вот у Караса нашлось для неё много слов, когда она объявила о том, что уходит. Он словно тончайшим лекарским ножом резал её сарказмом, выпытывая причину. Думая предстать этакой стервой в его глазах, Аика рассказала о сделке с его дядей. И добавила, что предпочла получить большой куш сразу, чем прозябать в жалкой конторке за гроши. Может, кто-нибудь другой и поверил бы в это, но только не Карас. Не отводя взгляда своих чёрных колючих глаз, он сказал:
- Полагаю, тебе срочно понадобились деньги. И, скорее всего, не для себя. Сейчас у меня нет времени, чтобы с этим разобраться. Но я узнаю, – пообещал он, напугав её этим, – что за тайны ты хранишь. И тогда мы с тобой поговорим…
Ваис тоже огорчился её решением, но был сдержаннее в своих высказываниях. Он лишь сказал, что она может вернуться к ним в любое время.
Аика вспоминала все эти события, поднимаясь по полутёмной лестнице. Добравшись до своей комнаты, она открыла ключом дверь. Заперев её за собой, уже привычным жестом вытащила спрятанный за шкафчиком связник. Замки здесь были слишком хлипкими, а аппарат слишком дорогим. Приходилось идти на ухищрения.
Связник мигал синим цветом.
Сообщение от Сафи!
Раскрыв его, Аика услышала: «Перезвони как только сможешь!»
Предчувствие беды заворочалось в груди.
Аика ослабевшими пальцами сжала связник и позвала: «Сафи?»
Она ответила сразу. В маленькой сфере отразилась девочка с красными заплаканными глазами и припухшим носом.
- Сафи, что случилось, – подавить дрожь в голосе Аике не удалось.
- Аика, это ужасно… - всхлипнув, девочка расплакалась.
- Ин Мерти… он… он жив? – сердце сжалось от страха когда она выговорила эти слова.
Сафи кивнула.
- С инис Мерти всё в порядке? – Сафи снова кивнула. – Даис?
- Мы все живы и здоровы, если ты об этом, – сказала девочка, пытаясь успокоиться. – Даис запретил тебе говорить. Сказал, что ты не сможешь помочь. Это слишком… слишком… - Сафи уткнулась в носовой платок.
Понадобилось немало времени, прежде чем она пришла в себя и начала рассказывать.
Брат с сестрой случайно услышали разговор между родителями. Из него стало ясно, что ин Мерти проиграл крупную сумму. В этом не было бы ничего страшного, если бы не одно «но». Ин Мерти был судьёй. Любой другой на его месте расплатился бы своим имуществом. Если бы этого не хватило, выплачивал бы остаток, устроившись куда-нибудь на работу. Но с судьями дело обстояло иначе. Эти люди должны были обладать кристально-чистой репутацией. Чтобы их не могли шантажировать. За любой их проступок наказывались все члены семьи. Чтобы не поддавались соблазнам...
Ин Мерти был честным и порядочным, но у него была слабость. Алкоголь. Причём крепкие напитки его просто усыпляли, а вот слабые действовали гораздо коварнее. Это и было причиной появления на свет Аики.
Молодой Мерти, тогда ещё судебный исполнитель, отправленный в городок Койши, позволил себе отметить удачно выполненное задание. Пара кружек пива выпитые в своём гостиничном номере – вполне безобидное времяпрепровождение… Если бы не появление симпатичной горничной Алайши. Девушка уже давно заглядывалась на красивого и статного приезжего. Ночь закончилась предсказуемо. Наутро он уехал. А через два года снова попав в этот городок, но уже в другом статусе, узнал, что Алайша умерла родами, а её родители взяли на себя заботу об осиротевшем ребёнке. Танас Мерти, чувствуя за собой вину, засобирался официально признать свою дочь, когда мудрые старики его отговорили. Молодой судья был женат, а его жена – беременна. «Ни к чему рушить семью, - сказали они, – мы сами позаботимся о малышке».