Поговори со мной (СИ)

  
Виолетта Елисеева
 
Поговори со мной
   
Вика не знает, что ей делать
 
Вика узнала, что муж ей изменяет, и не могла решить, как поступить с этой информацией. Во всяком случае пока. Как она об этом узнала? Всегда найдутся те, кто не позволят остаться в неведении. Так было и так будет. Однако своей доброжелательнице Вика была признательна, хотя никогда бы не озвучила это вслух.
Поначалу она испытала все, что полагается в таких случаях. Шок, неверие, обиду, ненависть. Весь этот калейдоскоп уместился часа в два, возможно полтора.
На своё счастье неверный муж в это время находился в самолете по пути в Красноярск. Это спасло его от выяснения отношений.
Она в таких красках представляла скандал, который закатит ему, что, кажется, уже прожила его заранее. В планах было многое: и напоминание о десяти годах, прожитых вместе, и воззвания к порядочности с базовым нормам морали, угрозы делёжки имущества тоже имелись. К этому вопросу ее практичный разум собирался вернуться чуть позже. Времена безоговорочной романтики остались далеко в прошлом, и бросать решение вопроса по совместно нажитому на откуп чувствам она не собиралась.
Когда не то адреналин, не то ещё что-то похожее ослабили своё влияние, скандалить расхотелось.
Теперь в своём воображении Вика была не просто холодна, а безразлична. Она решила, что когда он зайдёт домой, она изложит перед ним факты. Такими, какие они есть. Почему-то особенно важным казалось завершить монолог фразой «надеюсь, ты понимаешь, что это конец». Однако по прошествии времени и эта сцена показалась излишне мелодраматичной.
«Что же делать? Что же делать?» — билась в голове мысль.
Имущество. Этот вопрос казался самым сложным. За годы нажито было достаточно. А в их отдельном случае определение «совместно» отражало истинную картину вещей. Конечно, его положение изначально было… получше, чем ее, но без неё он бы точно не сумел умножить свои капиталы.
В пустых размышлениях прошло пять дней его командировки, а, когда настал день возвращения, она просто ничего не сказала.
Его, конечно, удивила некоторая отстранённостью, с которой его встретили, но на этом все.
Дни протекали обыденно и даже рутинно. Время от времени у них совпадали графики и они успевали позавтракать вместе. В таких случаях они обменивались ничего не значащими фразами о погоде, выпусках новостей, о чем угодно. Лишь бы не затрагивать главное. Потом кто-то из них должен был спешить, второму оставалось убирать со стола, выливать недопитый кофе и мыть посуду.
В обед он обязательно звонил, они решали, кто заберёт сына из школы. Она в свою очередь дежурно рассказывала, как продвигается работа над очередным заказом, он жаловался на… что-нибудь.
Потом наступал вечер. Вечера проходили по-разному. Они могли делать что-то всей семьей, смотреть фильмы и играть в настольные игры, или же каждый занимался чем-то своим. В таких случаях сразу после ужина все трое разбредались по разным углам и изредка о чем-то переговаривались.
И в общем со стороны ничего не изменилось, кроме одного.
Она все ещё знала, что он ей изменял.
***
Было позднее утро. «Ее мальчики» разошлись по делам, и Вика коротала время за чашкой кофе. Надо было, конечно, заняться работой, но настрой отсутствовал совершенно.
За завтраком муж был особенно весел, улыбался, шутил. Она так и не поняла, что именно его так обрадовало, но уточнять не стала.
Прошёл месяц с тех пор, как ей стало известно. Почему-то даже мысленно произнести фразу «у него другая» было сложно. Прошёл месяц. Месяц недосказанности и непринятых решений.
Было маятно, муторно, тягостно, но не больно. Неужели она боялась самого процесса развода больше, чем собственно краха семьи? От такого поворота мысли она даже недовольно тряхнула головой. Позволять супругу жить «на две стороны» она точно не собиралась. А что делать-то? Ставить ультиматум? Уходить самой?
 
Почему-то захотелось пересмотреть свадебный альбом. К торжеству они, надо сказать, готовились основательно. Долго не могли определиться между выездной регистрацией и традиционной росписью, из-за списка гостей и вовсе чуть не переругались, а уж про баталии из-за начинки для торта они пообещали друг другу никому не рассказывать. Никогда. Через год все это стало приятным воспоминанием. Зато сейчас думать об этом было особенно сложно.
Вика много раз спрашивала себя, rогда ему понадобился кто-то ещё? Конечно, она не была самой правильной в мире женой, и бывало думала о других мужчинах и, о, ужас, флиртовала, но она никогда ему не изменяла. Теперь она даже об этом жалела. Может, будь они квиты, она бы вообще закрыла на эту историю глаза…
И вдруг стало так невыносимо тоскливо и горько, что она разрыдалась. Не нужно было ничего, кроме одного — чтобы все это оказалось ошибкой.
Что делать-то?
***
За много лет до этого.
Самопровозглашенная первая красавица компании N уверенной походкой вошла в здание бизнес-центра. У турникетов случилась небольшая заминка с несработавшим пропуском, но дальше путь можно было продолжить также эффектно.
Удача была на ее стороне: первым приехал ближайший лифт. Обычно приходилось спешить в другой конец холла.
Попутчиков не набралось, и до своего этажа она ехала в одиночестве. Воспользовавшись моментом, Вика бросила взгляд на своё отражение в зеркале и осталась довольна увиденным.
Она действительно была хороша собой: ладная фигура, миловидное личико, копна каштановых кудряшек, а уж как хитро она умела стрелять своими изумрудного цвета глазками… Все это вкупе с врожденным чувством стиля создавало весьма привлекательный образ.
Пройдя мимо ресепшена, она коротко кивнула секретарю и отправилась в «шкаф». Так сотрудники называли между собой комнату, где можно было оставить верхнюю одежду, а главное посмотреться в большое зеркало.
Сняв пальто, Вика ещё раз оценила своё отражение. Неплохо-неплохо. Новая юбка сидела как надо, а блузка хоть и была воплощением самого офисного на свете стиля смотрелась очень выигрышно. Теперь освежить помаду и можно идти к коллегам. Макияж Вика предпочитала яркий.
Каждый раз, заходя в любимый офис, она думала, как все бы здесь переделала. Ну, кому, скажите, могут нравиться эти скучнейшие серо-зелёные стены? Что, говорите, специально подобранный эргономичный оттенок, который не раздражает взгляд? Ну-ну. А эти темные панели тут зачем? Этот цвет символ компании? Ну, допустим.
Примерно такой диалог у неё состоялся с одной из коллег совсем недавно. Доводы наша героиня признала лишь наполовину. Цвет-символ пусть будет. Остальное нуждается в доработке.
А вот орхидеи, расставленные то тут, то там ей нравились. Возможно ещё и потому, что она где-то вычитала, что этот цветок олицетворяет ее саму.
Сегодня вопреки обыкновению Вика не пошла к своему рабочему месту, а направилась прямиком в переговорную комнату. На утро было назначено собрание всего отдела. На этом дизайнерские измышления нужно было прекращать. Мнение Виктории, финансового аналитика, относительно интерьера в целом и отдельных деталей в частности начальство почему-то не интересовало.
Это совещание не должно было отличаться от всех остальных, но случилось то, чего никто не ожидал. Когда коллеги расселись кто где, не хватало только одного человека: их руководителя. Кто-то поглядывал на часы, кто-то перешёптывался. Очевидно коллективный разум сумел уловить, что эта заминка не просто заминка, а очень особенная заминка, потому что шепотки стали настойчивее, а взгляды, которыми присутствующие обменивались, красноречивее.
Наконец, когда опоздание едва не перевалило за академические пятнадцать минут, в комнату зашёл довольно высокий мужчина в темно-синем костюме. Тот самый начальник, которого все так ждали. На ходу поприветствовав команду, он коротко извинился за то, что заставил себя ждать, а сам не мог сдержать улыбку.