Кодекс Охотника. Книга IV (СИ)

— Серьезно, — засмеялся Волк. — И, кстати, очень здорово. Учитывая близость Байкала и всяких тварюшек в северной части, я, честно говоря, беспокоился, что нам придётся бронированный катер покупать.
Я посмотрел на стоящую вдалеке плоскую бронированную машинку. Ну да, так-то она по виду похожа.
— Ну, катер мы тоже позже купим, — почесал голову я. — Не выглядит эта штука слишком… гхм… водоплавающей.
— Зря ты так, командир. Машинка старая, но по тому, что я вижу, она в хорошем состоянии, и надёжная.
— Короче, — хлопнул я в ладоши, — хватит болтать. Собирайте трофеи.
— Фуры тоже наши? — напоследок обернулся Волк.
— Блин, Андрюха! Я же сказал — всё!
— Ну, я только уточнил, — снова улыбнулся довольный Лысый, и запрыгнул за баранку.
Иногда мне кажется, что новый лут приводит его в боевую форму гораздо быстрее, нежели еда и манипуляции Андросова. Я думал, что среди Охотников самые большие «хомяки», но внутренний хомяк Потапова, мне кажется, чемпион среди них.
— Петрович! — окликнул я деда. — Там у тебя в сторожке еда есть?
— Есть, ваш-бродие! Холодильник полный, и печка газовая есть.
— Ты это, с Волком поедешь, оставь там под порогом ключи. Я, возможно, поживу в ней пару дней.
— Мне вернуться? — тут же насторожился Потапов.
— Нет, у меня тут кое-какие дела, личные.
Никого из чужих привлекать я не хотел, поэтому почти целый день понадобился нам троим, чтобы собрать весь урожай оружия и убрать трупы. Трупы мы загрузили в одну из фур, и я сказал Волку отогнать её поближе к Королю. Во-первых, мне не нужны эти уроды на моей земле, точнее под землей. А во-вторых, это будет своего рода послание.
Быстрая инвентаризация, проведенная Волком и Петровичем, показала, что кроме «Ласточки» — такое название было написано прямо на корпусе, нормальных машин не было. Только обычные легковухи — хлам, частично простреленные пулями, частично подбитые боевые машины бандосов для разборок, используемые только для того, чтобы довести их жопы до нужного места. Эти все машины перегнали на околицу Галактионовки до лучших времен, вместе с фурами.
На моё предложение позвонить Архипу и скинуть всё оружие и снарягу, Потапов посмотрел на меня с изумлением и негодованием, и сказал, что ему нужно сперва все рассортировать. Подозреваю, что всё то время, что я буду решать вопрос с усадьбой, Потапов с Петровичем будут заниматься этой самой сортировкой.
Когда запасливые гости уехали, я приступил к задуманному плану. А план был у меня заставить этого грёбаного медоеда мне подчиниться. Лаской это не получалось, поэтому пришла идея использоваться его злость и ярость.
Прошло почти двое суток. Я сидел на складном стульчике, что позаимствовал у Петровича, а рядом развалилась Карамелька. Даже Шнырька проявился у меня под стулом, сидя в тени, и с интересом наблюдая за представлением. Почти двое суток, с короткими перерывами на сон, я драконил эту гадскую тварь. Кого я только не вызывал!
Это были и летающие твари, это были бегающие, и кусающиеся и… короче, полный ассортимент. Фантазия моя иссякла. Призванные твари пересекали границу, вступая в бой с медоедом, и отступали, выманивая его наружу. Медоед возмущенно верещал, но границу не переступал. Кажется, нервы у него крепче, чем я предполагал. Хотя, последний мой призывной зверь, а именно гигантский жук-навозник, слегка подорвал нервную систему призрачного охранника. Когда в тот момент, громко жужжа, он летал над ступенями, а медоед подпрыгнул, чтобы схватить его за лапу, жук натурально насрал ему на голову. Чем заставил того плеваться, ругаться и матюкаться. Жука он всё-таки достал, и тут же схомячил. Но сейчас, кажется, нервы его были на пределе.
Я доел бутерброд с колбасой, что нашёл у Петровича, отряхнул руки, и вызвал Давосскую Жабу. Жаба эта была размером со здоровенную собаку, и плевалась не очень сильной, но очень липкой и вонючей слизью. Плевалась далеко и точно туда, куда не мог достать её длинный язык, чтобы потом сожрать обездвиженную добычу, подойдя к ней, и немного подождав. А ещё она прыгала далеко и высоко.
 
Чтобы добиться нужного эффекта, я вызвал ещё одну. И вот две жабы начали прыгать туда-сюда, плюя в рассерженного медоеда, который метался, визжал и орал.
— Мне кажется, что у него сейчас случится разрыв сердца, — прокомментировал я двум своим питомцам, которые с интересом наблюдали за представлением.
— Ну, и фиг с ш-ш-шним! — выдал недовольный Шнырька, всё ещё помнящий свое противостояние с этой адской тварью.
«Думаю, что его так просто не возьмёшь», — раздался голос Карамельки.
— Да я ржу, — сказал я и реально заржал, когда жабы синхронизировались.
Медоед открыл рот, чтобы клацнуть за ногу одну, а в этот момент в него плюнула вторая.
Вонь, конечно, стояла от плевков страшная. Гладкая шерсть медоеда слиплась. Представляю, как он сейчас вонял. Я отдал мысленный приказ жабам прыгнуть ко мне поближе. Они перепрыгнули через невидимую черту, и уселись буквально в двух метрах, изредка поплёвывая в сторону беснующегося медоеда. Кажется, клиент созрел.
Я встал со стульчика, подошёл к медоеду, и уселся рядом с ним на ступеньки.
— Какие мерзкие твари, — начал я с ним неспешный диалог. — И какие вонючие, — я повёл носом. — Слышь, братишка, от тебя воняет хуже, чем от сортира. А эту слизь так просто не смыть.
Медоед орал без остановки, возмущенно прыгая на одном месте. Похоже, он даже подумывал — не укусить ли меня в отместку. Но, видимо, ему это было не позволено.
— А ведь они так вечно могут продолжать, — снова я кивнул на жаб. — А прикинь, их ещё несколько штук появится. И будут по всему дому прыгать, заплёвывая твою «норку.» И вонять здесь так будет круглосуточно.
В вое медоеда была вся горечь и тоска обиженного бойца, которому не дают вломить врагу.
— Но у меня есть идея! — я повернулся к медоеду, и тот внимательно посмотрел на меня своими маленькими глазками. — Хватит ломаться. Я же Галактионов, ты это знаешь. Других Галактионовых в округе нет. Даже если они вообще где-то есть в этом мире, то, поверь, я лучший вариант. А ещё у тебя будут друзья, — я кивнул на насупившуюся Карамельку, и сидящего на моём стуле Шнырьку. — У вас даже есть кое-что общее. Карамелька ненавидит белок. Ты теперь, походу, ненавидишь жаб. Ну, а Шнырьке похрен, кому из вас что таскать. Так что давай, присоединяйся, будет весело!
Я ещё раз разрезал ладонь, и протянул ему руку. Медоед посмотрел на меня, затем на моих питомцев, потом перевел свой недовольный взгляд на жаб, подошёл и слизнул кровь. Я не зевал и подхватил его душу в момент ритуала, накрепко привязав её к себе. Приручение состоялось. Я выдохнул. У меня были опасения, что это не случится. Был ещё вариант насильного приручения, но это могло поломать психику, как питомцу, так и мне. Мне же сильно этого не хотелось!
Я счастливо улыбался, когда острые когти осторожно покарябали меня за ногу. Я посмотрел на медоеда, который, кажется, своим видом показывал: «Ну, и что теперь?».
— А теперь иди и сожри этих зелёных тварюшек, — кивнул я.
Медоед неуверенно протянул лапку над последней ступенькой, вторую. Опустил на траву свою жирную задницу, и в два присеста схомячил сначала одну, а потом вторую лягушку. Гордо дёрнул лапами, и неспешно пошёл обратно в своё жилище.
— Эй, отморозок! Теперь тебе не обязательно там тусить, ты можешь гулять, где угодно.
Медоед как шёл, так и застыл с поднятой лапой. Развернулся, посмотрел, а затем спустился, и внезапно начал кататься в траве, как счастливое животное.
— Это всё хорошо, — почесал голову я. — Только вот вонь от тебя никуда не делась. Надо бы устроить тебе ванну. Сомневаюсь, что здесь работает водопровод. Но колодец же должен быть в этом месте?
Я посмотрел на свой большой новый дом. Теперь он был условно-безопасным для всех моих гостей. А с чего начинается любое новоселье? Правильно! С генеральной уборки!
Вот только… Дела еще есть в Иркутске. Разлом, обещанный Хрулеву, не закрыт. Король пока жив, падла! Сюда тоже охрана нужна. Мечи родовые, хрен знает где. И… И дохрена этих самых «И». Бли-и-ин! Я задрал взор к небу.